– Госпожа, – мягко и очень почтительно ответил Берг и смолк, выжидая.
Светлые брови незнакомки изумленно взлетели вверх, почти скрывшись под грубой шапкой. Глаза ее были серыми, большими от удивления, но страха в них не было. Скорее – восхищение. А мягкие, чуть припухлые губы скривила досада.
– Как ты догадался?
– Ты слишком хороша для мальчишки и недостаточно робкая для девочки. Кроме того, прости мне откровенность, но свою пятнадцатую весну ты справила давно, – усмехнулся Йонард. – Что у тебя случилось, госпожа?
– Кто дал тебе эту безрукавку? – выпалила она вместо ответа. – Или ты взял ее сам?
– Так… – Йонард еще раз внимательно посмотрел на женщину. Под его пристальным взглядом она почувствовала себя неуютно. Но не смутилась, наоборот, воинственно вздернула подбородок. – Значит, ты и есть тот надежный союзник, которого обещал мне мой брат Рифат. Почему-то я совсем не удивлен.
Она оказалась на диво легконога. Йонард, тренированный легионер, бывало шагавший без устали с утренней зари до вечерней, едва поспевал за мелькавшей впереди смешной овечьей шапкой, все дальше углубляясь в лабиринты верхней Акры. Берг подумал, что, случись ему потерять свою проворную проводницу, придется поломать голову, ища выход. Верхней Акры Йонард не знал совсем, да и не стремился узнать. Эта часть города никогда не манила его. Здесь, за высокими ограждениями с узкими, окованными железом воротами и спрятанными вглубь домами из настоящего тесаного камня, жила высшая знать. Присматриваться к одному из этих, похожих на резные шкатулки, домиков Йонард мог лишь с целью облегчить владельцу бремя налогов, облегчив сундуки. А если не грабить, то делать тут было абсолютно нечего.
Шлем городского стражника защищал его не хуже плаща-невидимки. На охрану, водоносов и кухонных рабов, снующих на рынок и обратно, как правило, никто не обращал внимания, так что Берг мог крутить головой сколько угодно.
Женщина, переодетая мальчиком, неожиданно свернула. Йонард ускорил шаг, узкий, похожий на щель проулок, сжатый высокими заборами, открылся ему, и он вошел. И в растерянности остановился. Ее не было.
Негромкий голос позвал Йонарда:
– Господин!
Германец покрутил головой. Повсюду были только стены, местами, как одеялом, укутанные густым плющом. Йонард пригляделся внимательнее и увидел калитку. Про себя он выразил «императорское восхищение» неведомому зодчему. Если бы дверца не была приоткрыта, он бы никогда ее не заметил, так плотно она была притесана к ограде, да и тень от дома лежала хитро.
Он согнулся чуть ли не пополам, чтобы пройти на заповедную территорию, куда его, кажется, пригласили. Или заманили?
Калитка вела во внутренний дворик, вплотную примыкавший к большому дому… или маленькому дворцу, как посмотреть, кто к чему привык. Йонард по своим меркам мог бы назвать его даже большим дворцом.
Несмотря на весь заносчивый шик, здесь было почти уютно. На чисто выметенных и плотно пригнанных друг к другу плитах лежала тень от двух больших кипарисов, а посреди дворика, ближе к стене, бил маленький фонтан: девушка, склонившаяся над низким бассейном, с никогда не пустеющим кувшином. Умиротворяющее журчание воды, видимо, и создавало этот уют.
Женщина была тут. Она сняла порядком уродующую ее шапку и осталась с непокрытой головой. Пшеничные волосы для удобства были убраны в косы. Скифская прическа не шла ей, слишком массивная для узких плеч, тонкой шеи и мелких, но чем-то невыразимо пленительных черт почти треугольного лица. Серые глаза взглянули на Йонарда в упор.
Он был… почти смущен. Женщина показалась ему одновременно и моложе и старше, чем он подумал вначале. Пожалуй, не слишком красива… Или нет, тут дело не во внешности. Просто чересчур остро в ней чувствовалась кровь, которая была древнее здешних камней и чище хрустальной воды в фонтане. Патрицианка. Настоящая, без подмеса. Из тех, кто умрет, но не позволит недостойному наступить на свою тень. Йонард видел таких. Но всегда – издалека. Он опустился на одно колено и склонил голову.
– Ты узнал меня.
Она не спрашивала, а утверждала.
Но Йонард посчитал необходимым уточнить:
– Ты – госпожа Франгиз, которую все ищут.
Берг сказал это с глубоким удовлетворением. Один фрагмент головоломки, заданной старым приятелем, встал на место.
– Кто это – «все»?
Она сделала Йонарду знак подняться. На каменную скамью в тени деревьев, рядом с фонтаном, Франгиз так и не присела, и поэтому Йонарду тоже пришлось стоять, глядя на нее сверху вниз.
– Жена свергнутого правителя… Кому я могла понадобиться?
– А как ты думаешь? – мягко спросил Йонард.
Серые глаза потемнели. Задумалась? Сердится? По лицу никогда не поймешь. Патрициев с младенчества учат владеть собой. Йонард вел разговор, словно ступал по топкому болоту, выверяя каждый шаг. Она была отчаянной, эта женщина-царевна. И она была в отчаянии: об этом говорили и глаза, обведенные темными кругами бессонницы, и розовая нижняя губа, заметно припухшая, словно ее кусали в волнении, а больше всего – ее безумная выходка.
Йонард понятия не имел, чей это дом и чей садик, но Франгиз чувствовала себя здесь хозяйкой… так что, поразмыслив, он не стал исключать вариант, при котором он мог бы остаться в этом садике навсегда. С перерезанным горлом.
– Мой единственный друг в тюрьме. Значит, меня ищет враг, – уверенно предположила она. – Это человек, который называет себя советником, Тенью Орла и наследником Кинра. Так?
– Так.
– Пока он не слишком преуспел.
– Но еще может поправить положение.
Франгиз поморщилась:
– Ты прав. Мне тоже нечем гордиться. Но я совсем одна! Так легче спрятаться и выжить… но невозможно победить.
– Мне кажется, – очень осторожно произнес Йонард, внимательно глядя в серые глаза женщины, – ты немного лукавишь. У тебя есть еще один друг. Тот, кто дал мне эту безрукавку…
Она вздрогнула. Уверенность женщины как будто дала трещину.
– Он был моим другом. С самого детства. Мы выросли вместе. Когда отец посватал меня за него, я была вполне довольна. С другого берега Понта мне привезли старинную книгу. В ней не было ни слова, ни единой буквы, ни на одном языке мира. Но зато там были рисунки. Дивные рисунки, способные свести с ума своей невозможной, нездешней красотой. Звери, которых я никогда не видела. Наверное, только там, откуда привезли эту книгу, водятся львы с крыльями? Ты ведь был там, воин?
– И там… И во многих других местах. Но львов с крыльями я не видел. Возможно, мы с ними не столкнулись, – дипломатично ответил Йонард.
– Я вышила ему безрукавку. А за месяц до свадьбы вернулся из Персии его брат… Даний.
Франгиз выдержала свою роль до конца. Не отвела глаза и не сбилась с тона. Только пальцы сжали ткань ее грубого одеяния, оставляя заметный след.
– Зачем ты искала со мной встречи, госпожа? – мягко спросил Йонард.
– Затем, что я не хочу всю жизнь прятаться по углам в своем собственном городе. Я хочу, чтобы мой муж вернул себе трон, чтобы в Акру снова приходили корабли купцов, чтобы на парадную лестницу дворца складывали образцы тканей и ковров, а не оружие. Я хочу, чтобы все стало как раньше!
– Это понятно, – кивнул Йонард, – а от меня-то ты чего хочешь? Почему ты подошла ко мне?
– Разве непонятно? – удивилась Франгиз. – Ты – тот, кто называет Рифата братом, ты носишь его знак, значит, он отправил тебя ко мне… И тебе удалось подойти к коварной тени близко… так близко, как никому из нас.
