коллективного мозгового штурма — этот процесс вызывает у людей чувство сопричастности. Что ж, весьма достойная цель — но только при условии, что коллективный мозговой штурм интересует нас как связующий элемент общества, а не как инструмент творчества.
Как правило, психологи называют три причины провала коллективного мозгового штурма. Первая причина — социальная леность: некоторые люди в коллективе склонны бездельничать, пока другие выполняют работу. Вторая причина — блокировка продуктивности: во время коллективного мозгового штурма только один человек может говорить или предлагать свою идею, а другие в это время вынуждены пассивно ждать своей очереди. И третья причина — боязнь оценки, страх выглядеть глупо в глазах окружающих.
Правила проведения мозгового штурма, введенные Алексом Осборном, как раз призваны нейтрализовать все эти негативные факторы, но результаты исследований свидетельствуют о том, что страх публичного унижения преодолеть очень трудно{52}. Рассмотрим такой пример. Во время баскетбольного сезона 1988?1989 годов две баскетбольные команды Национальной студенческой спортивной ассоциации США сыграли одиннадцать матчей без единого зрителя по причине эпидемии кори, из-за которой учебные заведения были закрыты на карантин{53}. Обе команды сыграли намного лучше (например, их игроки сделали больше свободных бросков), когда в зале вообще не было болельщиков — даже благожелательно настроенных болельщиков команды хозяев поля.
Экономист бихевиористской школы Дэн Ариели[45] подметил аналогичный феномен во время проведения исследования, в ходе которого предложил тридцати девяти участникам выполнить задание на составление анаграмм, работая либо в одиночку за своим столом, либо в присутствии наблюдателей{54}. Ариели считал, что участники исследования покажут более высокие результаты, работая на публике, поскольку в этом случае у них более сильная мотивация. Однако они справились с заданием хуже, чем те участники эксперимента, которые работали в одиночку. Работа на публике может воодушевлять, но она же и вызывает стресс.
Проблема страха оценки заключается в том, что в этом смысле от нас зависит не так уж много. Вы, возможно, думаете, что эту боязнь можно преодолеть с помощью силы воли, или специальной подготовки, или совокупности правил коллективной работы, подобных правилам Осборна. Однако результаты последних исследований в нейробиологии говорят о том, что страх осуждения со стороны окружающих заложен в нас гораздо глубже и имеет гораздо более серьезные последствия, чем можно представить.
В период с 1951 по 1956 год, в то самое время, когда Алекс Осборн продвигал идею коллективного группового мышления, психолог Соломон Аш провел серию экспериментов, предметом которых было групповое давление. Аш собрал студентов-добровольцев в группы и предложил им проверить зрение. Он показал им изображение трех отрезков разной длины и попросил сравнить их: какой отрезок длиннее, какой равен по длине четвертому (эталонному) отрезку, и т. д. Его вопросы были такими простыми, что 95 процентов студентов дали правильные ответы.
Тогда Аш включил в группы своих людей, которые уверенно давали один и тот же неправильный ответ на его вопросы, и доля студентов, дававших правильные ответы, сократилась до 25 процентов. Другими словами, поразительно большое количество участников эксперимента, 75 процентов, дали под влиянием группы неправильный ответ по меньшей мере на один вопрос.
Эксперименты Соломона Аша продемонстрировали силу конформности примерно в тот же период, когда Алекс Осборн пытался освободить нас от ее цепей. Однако эксперименты не объясняют, почему мы предрасположены соглашаться с мнением большинства. Что происходит в разуме участников экспериментов Аша, согласившихся с заведомо неправильными ответами других участников группы? Групповое ли давление повлияло на их восприятие длины отрезков или они сознательно давали неправильные ответы, чтобы не выглядеть белыми воронами? Этот вопрос не давал психологам покоя на протяжении нескольких десятилетий.
Сегодня благодаря технологии сканирования мозга мы можем приблизиться к получению ответа на этот вопрос. В 2005 году нейробиолог из университета Эмори Грегори Бернс решил провести усовершенствованный вариант экспериментов Соломона Аша{55}. Бернс и его команда собрали группу из тридцати двух добровольцев мужского и женского пола в возрасте от 19 лет до 41 года. Во время эксперимента каждому члену группы показывали на экране компьютера два разных трехмерных объекта и просили определить, можно ли первый объект повернуть так, чтобы совместить его со вторым. Экспериментаторы использовали томограф fMRI для фиксирования активности мозга участников эксперимента в тот момент, когда они соглашаются или не соглашаются с мнением большинства членов группы.
Полученные результаты оказались одновременно и тревожными, и проливающими свет на происходящее. Во-первых, они подтвердили выводы Соломона Аша. Когда добровольцы играли в предложенную им игру самостоятельно, они давали неправильные ответы только в 13,8 процента случаев. Но, играя вместе с группой, все члены которой давали неправильные ответы, они соглашались с мнением группы в 41 проценте случаев.
Эксперименты Грегори Бернса пролили свет на то, почему мы склонны к конформизму. Когда добровольцы играли самостоятельно, томограф регистрировал активность в таких участках головного мозга, как затылочная и теменная доля, в которых формируется визуальное и пространственное восприятие, а также в лобной доле, отвечающей за осознанное принятие решений. Когда же участники эксперимента соглашались с неправильным ответом остальных членов группы, показатели активности их мозга говорили совсем о другом.
Как вы помните, Соломон Аш пытался найти ответ на вопрос, согласились ли участники эксперимента с мнением группы, зная, что группа ошибается, или групповое давление повлияло на их восприятие длины отрезков. Грегори Бернс и его коллеги предположили, что если верно первое утверждение, то повышенная активность мозга должна наблюдаться в префронтальной коре, где формируется принятие решений. Другими словами, томограф зарегистрирует повышенную активность этого участка мозга у тех добровольцев, которые сознательно решат отказаться от своих убеждений, чтобы приспособиться к мнению группы. Однако если томограф зарегистрирует повышенную активность в тех участках головного мозга, где происходит визуальное и пространственное восприятие, значит, группа каким-то образом смогла изменить восприятие участника эксперимента.
Именно это и произошло: у конформистов наблюдалась более низкая активность лобной доли, отвечающей за принятие решений, и повышенная активность тех участков головного мозга, где происходит восприятие. Другими словами, социальное давление — это не просто неприятное явление, оно может изменить вашу точку зрения на ту или иную задачу.
Судя по результатам этих экспериментов, группы оказывают на мозг человека такое же воздействие, как и психотропные вещества. Если группа считает, что правильный ответ — А, вы, скорее всего, тоже подумаете, что А — правильный ответ. И дело не в том, что вы осознанно соглашаетесь с мнением группы. «Я не вполне уверен, но раз они считают, что ответ — А, значит, я с этим соглашусь», или: «Я хочу им нравиться, поэтому просто притворюсь, что правильный ответ — А». Нет, вы делаете нечто намного более неожиданное — и опасное. Большинство участников эксперимента Грегори Бернса рассказывали, что они согласились с мнением большинства только потому, что считали, будто они действительно пришли к такому же выводу. Итак, они совершенно не отдавали себе отчета в том, насколько сильное влияние оказали на них другие члены группы.
Как же все это связано с социальными страхами? Вы помните, что участники экспериментов Аша и Бернса не всегда соглашались с мнением группы. Иногда они давали правильный ответ, несмотря на групповое давление. Грегори Бернс и его коллеги обнаружили интересный аспект этого феномена. Они установили, что он связан с повышенной активностью миндалевидного тела — небольшого участка головного мозга, где формируются негативные эмоции, такие как страх быть отвергнутым{56}.
Этот феномен, который Грегори Бернс называет «муками независимости», приводит к очень серьезным последствиям. Многие из самых важных гражданских институтов — например, выборы, суд присяжных, даже сама идея подчинения меньшинства большинству — зависят от голосов людей, выражающих свое несогласие с теми или иными сторонами этих институтов. Но если группа может в буквальном смысле слова изменить наше восприятие и если стремление иметь собственное мнение приводит к активизации примитивного, мощного подсознательного страха неприятия, в таком случае все
