умение повелевать качеством своих испытаний.
И все же необходимо понимать, что интенсивность представляет собой лишь следствие того или иного уровня восприятия. Таким образом, если вы хотите изменить свою интенсивность и тем самым научиться управлять ею, вам следует стремиться к изменению уровня восприятия и контролю над ним. Это непосредственно возвращает нас к принципу необходимости иметь подвижную точку сборки, так как без такой текучести человек не в состоянии управлять своим уровнем восприятия и, соответственно, своей интенсивностью. Самый простой способ сделать свою точку сборки, подвижной заключается в том, чтобы учиться выслеживать свое восприятие; с другой стороны, лучший способ научиться этому сводится к умению толковать линии напряженности, проявляющиеся в вашей повседневной жизни, так как эти линии порождаются только интенсивностью. Научившись выявлять линии напряжения, вы можете перейти к изменению своего уровня восприятия и интенсивности — это достигается просто применением щита воина и практическими занятиями неделанием. Иными словами, если вы хотите истолковать линии напряжения своей обыденной жизни, а не довольствоваться поверхностным значением событий, вы невольно начинаете принимать, не принимая, и верить, не веря; в результате ваше восприятие уже не закрепляется одержимостью, а точка сборки становится подвижной.
Однако для того, чтобы выявить линии напряженности обыденной жизни, не говоря уже об их истолковании, воин должен быть бдительным, бесстрашным, полным уважения и очень спокойным. Разумеется, это предполагает применение щита воина и одновременно возвращает нас к тому, что воин живет на грани, и в этом смысле вся его жизнь опирается на третий аспект правила сталкера, а именно на то, что воин всегда готов сразиться насмерть прямо здесь и прямо сейчас. Следствия этого аспекта правила сталкера выходят далеко за рамки данной книги, но самыми важными из них для текущего изложения являются тесно взаимосвязанные принципы шага в непознанное и жизни в текущем мгновении.
На примере Шона должно быть понятно, что, приступая к применению разработанной стратегии, он немедленно шагнет в непознанное в самом буквальном смысле этого слова, так как исход этого события невозможно предугадать. Шон может быть уверен только в том, что в результате этого действия его жизнь изменится навсегда, а вместе с ней изменится и его восприятие как самого себя, так и своей жизни. Достаточно немного задуматься, и становится ясно, что для обычного человека подобное непредсказуемое положение вещей равнозначно кошмару, но для воина все обстоит совсем иначе. Поскольку воин живет своими испытаниями, такое положение дел является великолепным и представляет собой подтверждение того факта, что он стал достаточно текучим, чтобы суметь жить на грани, и достаточно сильным, чтобы выдержать трудности составления карты непознанного. В случае Шона этот момент отмечает его проход к свободе, но для того, чтобы войти в этот проход, Шону следует обдумать следствия третьего постулата сталкинга во всей их глубине.
В третьем постулате сталкинга подчеркивается, что мир и события жизни человека совсем не такие, какими кажутся, — на самом деле они представляют собой бесконечную загадку. Более того, поскольку ощущение этой загадочности меняется при изменении восприятия, сам человек также является частью этой тайны благодаря тому, что загадочность присуща самому акту восприятия. Вследствие этого для человека, подобного Шону, единственный практически осуществимый способ подхода к собственной жизни, начиная с такого мгновения, заключается в том, чтобы принимать, не принимая, и верить, не веря. Шон уже не может позволить себе относиться к событиям поверхностно и довольствоваться этим. Теперь для него чрезвычайно важно жить с надежным пониманием того, что каждый день, каждый миг его жизни придется провести на неизведанной территории, а каждый рассвет будет открывать перед ним новые горизонты непознанного.
Шаг в непознанное отнюдь не похож на обыкновенную прогулку, — любое проникновение в непознанное представляет собой бесповоротное действие, навсегда изменяющее жизнь человека. Только те заблудшие души, которые хотят обрести силу воина, но не обладают необходимыми для этого самодисциплиной, уважением к себе и достоинством, мечтают врываться в непознанное и покидать его по собственной воле. Иными словами, такие люди желают переходить в непознанное из контекста своей текущей жизни, узнавать в непознанном нечто новое, а затем возвращаться к прежней жизни с этими знаниями. Хотя подобные практики действительно возможны, они чрезвычайно опасны, так как таким людям не хватает ни трезвости, ни безупречности. Шаг в непознанное в чем-то похож на близость к атомному реактору, так как в тот же миг, когда человек оказывается в непознанном, все его существо заряжается невероятной энергией, которая приводит в действие необратимую цепную реакцию. Единственный способ справиться с этой цепной реакцией заключается в том, чтобы отдаться ей и устремить свое намерение на полное преобразование. Благодаря такому преобразованию человек становится неуязвимым к разрушительному воздействию «радиации», однако при отсутствии желания измениться не может быть и стремления стать по-настоящему безупречным воином, и тогда практикующий в буквальном смысле слова подставляет себя невероятно губительному влиянию «радиоактивности». В связи с этим читателю рекомендуется перечитать представленный в «Крике Орла» рассказ об искушениях силы в облике одного из четырех естественных врагов.
Итак, шаг в непознанное представляет собой акт, приводящий в действие процесс смерти, и сделать его безопасным позволяет только подчинение смерти. В этот момент своей подготовки воин должен быть готовым расстаться со своей прежней жизнью во имя процесса трансформации. Воин должен прийти к знаниям полностью подготовленным к смерти, и ученик будет готов сделать все, что необходимо для превращения в воина, только в том случае, если эта трансформация становится актом выживания.
К принципу подчинения смерти не следует относиться поверхностно, так как это совсем не то, что могут представить себе обычные люди. Подчинение смерти не только чрезвычайно важно для процесса трансформации, но и совершенно необходимо для достижения свободы. В конечном счете подчинение смерти является всего лишь естественным следствием умения жить на грани; поэтому его часто называют танцем на грани. Однако жизнь и танец на грани — не одно и то же. Жить на грани означает, что воин достиг в своей жизни той стадии, когда его стремительно выталкивает в непознанное либо благодаря собственным усилиям, либо в силу жизненных обстоятельств.
Оказавшись в непознанном, воин обнаруживает, что там его со всех сторон подстерегает целый ряд неведомых испытаний, требующих новых знаний, и любое небезупречное поведение означает физическое, умственное или эмоциональное уничтожение. С другой стороны, умение танцевать на грани означает приобретенную способность воина уравновешивать трезвостью страх перед гибелью; эта способность позволяет ему оседлать любую встретившуюся волну и скользить на ее гребне, так как неумение сделать это также означает уничтожение в той или иной форме. Иными словами, танец на грани представляет собой умение, которое воин приобретает в результате того, что относится к смерти как к своему лучшему советчику, — ведь воин прекрасно понимает, что поступать иначе означает отказаться признать существование стрелков Вселенной, чьи удары могут принести мгновенное уничтожение.
Таким образом, отношение к смерти как к лучшему советчику сводится к признанию того, что у человека нет иного выбора, кроме освоения танца смерти, позволяющего танцевать на грани.
Одним из глубочайших следствий принципа жизни на грани является то, что жизнь вечно нова, вечно обновляется. Вследствие этого воину, который живет на грани, жизнь никогда не кажется застывшей, повторяющейся или скучной — напротив, каждый миг его жизни наполнен благоговейным удивлением и захватывающими чудесами. Ученику не очень легко постичь это, так как большая часть учеников склонна считать слово «грань» чем-то вроде «внешнего края жизни», если читатель позволит мне использовать такое странное выражение. Я могу попытаться пояснить
