Тирион допил остатки дорнийского вина. Слуги сновали взад-вперед, убирая со стола. Вино он велел оставить. Когда они ушли, в зал тихо проскользнул Варис, пахнущий лавандой, в широких одеждах того же цвета.
– Все прошло прелестно, дражайший милорд.
– Почему же тогда у меня во рту такой мерзкий вкус? – Тирион прижал пальцы к вискам. – Я велел им бросить Аллара Дима в море, и мне очень хочется проделать то же самое с тобой.
– Исход мог бы вас разочаровать. Штормы приходят и уходят, волны плещут, большие рыбы пожирают малых, а я знай себе плыву. Могу я попробовать вино, которое так понравилось лорду Слинту?
Тирион хмуро указал ему на штоф. Варис наполнил чашу.
– А-ах. Сладкое, как лето. – Он сделал еще глоток. – Я чувствую, как оно поет у меня на языке.
– А я-то думал, что это за шум. Вели ему замолчать – у меня и без того голова лопается. Это была моя сестра – вот чего не сказал мне наипреданнейший лорд Янос. Это Серсея послала золотых плащей в тот бордель.
Варис нервно хихикнул – надо полагать, он знал это с самого начала.
– Ты знал, но молчал, – укорил его Тирион.
– Ваша дражайшая сестра, – сказал Варис скорбно – того и гляди заплачет. – Тяжело говорить такое человеку, милорд. Я не знал, как вы это воспримете. Могу я надеяться на ваше прощение?
– Нет, – рявкнул Тирион. – Будь ты проклят – и она с тобой вместе. – Он знал, что Серсею тронуть не сможет, даже если очень захочет, а он совсем не был уверен, что хочет этого. Но ему претило изображать из себя скомороха, наказывая мелкую сошку вроде Яноса Слинта и Аллара Дима, в то время как сестра продолжает свое жестокое дело. – Впредь говори мне все, что знаешь, лорд Варис. Все.
– Долго пришлось бы рассказывать, милорд, – лукаво улыбнулся евнух. – Я много чего знаю.
– Однако дитя спасти не сумел.
– Увы. Был еще один бастард, мальчик-подросток. Его я убрал из города от греха подальше… но мне, признаться, в голову не пришло, что и младенцу может грозить опасность. Девчушка, которой не было и года, дочь жалкой шлюхи… какой от нее мог быть вред?
– Она родилась от Роберта, – с горечью сказал Тирион. – Серсее, видимо, и этого было довольно.
– Да. Все это очень печально. Я горько виню себя за бедную малютку и за ее мать, такую юную и так любившую короля.
– Любившую или нет – кто знает. Может ли шлюха любить кого-то по- настоящему? – Тирион не знал погибшую, но вместо нее ему представлялись Шая и Тиша. – Ладно, не отвечай. Некоторые вещи я предпочитаю не знать. – Шаю он поселил в просторном доме с собственным колодцем, конюшней и садом; он дал ей слуг, чтобы ухаживали за ней, белую птицу с Летних островов, чтобы ее развлекала, стражу для охраны, шелка, серебро и драгоценные камни. Но она не была спокойна и говорила, что хочет видеть его чаще, служить и помогать ему. «Лучше всего ты помогаешь мне тут, под одеялом», – сказал он ей однажды после любви, положив голову ей на грудь, со сладко ноющими чреслами. Она не ответила, только посмотрела – и он понял, что она ждала от него не таких слов.
Тирион вздохнул и снова хотел налить себе вина, но вспомнил лорда Яноса и отодвинул штоф.
– Но относительно смерти Старка сестра, кажется, сказала правду. За это безумие мы должны благодарить моего племянника.
– Король Джоффри отдал приказ, а Янос Слинт и сир Илин Пейн выполнили его незамедлительно и без колебаний…
– …так, словно ожидали этого заранее. Да, мы уже обсуждали все это, и без всякого толку. Безумие.
– Теперь, когда городская стража у нас в руках, вы можете позаботиться о том, милорд, чтобы его величество не совершал дальнейших… безумств. Есть, конечно, еще и гвардия королевы…
– Красные плащи? Виларр присягал Бобровому Утесу, и он знает, что я здесь по указанию отца. Серсее трудновато будет обратить его людей против меня… кроме того, их только сотня, а у меня полторы сотни своих. И шесть тысяч золотых плащей – если Байвотер действительно тот, за кого ты поручился.
– Вы найдете в сире Джаселине отважного, порядочного, исполнительного… и благодарного человека.
– Благодарного, да только кому? – Тирион не доверял Варису, хотя не мог отрицать, что тот очень полезен и дело свое знает. – Почему вы, собственно, так стараетесь для меня, лорд Варис? – спросил он, разглядывая мягкие руки евнуха, его гладкое напудренное лицо и скользкую улыбочку.
– Вы наш десница. Я служу государству, королю и вам.
– Как служили Джону Аррену и Эддарду Старку?
– Я служил лорду Аррену и лорду Старку столь же усердно. Их безвременная смерть опечалила и ужаснула меня.
– Что тогда сказать обо мне? Я, по всей видимости, буду следующим.
– О, надеюсь, что нет, – сказал Варис, покачивая вино в своей чаще. – Власть – странная штука, милорд. Вы уже разрешили загадку, которую я загадал вам тогда в гостинице?
– Я задумывался над ней пару раз, – признался Тирион. – Король, священник и богач – кто умрет, а кто останется жив? Кому подчиняется наемник. У этой загадки нет ответа – вернее, их слишком много. Все зависит от человека с мечом.
– Между тем он никто. У него нет ни короны, ни золота, ни благословения богов – только кусок заостренной стали.
– Этот кусок стали имеет власть над жизнью и смертью.
– Истинно так… но если нами правят люди с мечами, почему мы тогда притворяемся, будто власть принадлежит королям? Почему сильный мужчина с мечом подчиняется ребенку вроде Джоффри или пропитанному вином олуху вроде его отца?
– Потому что короли, как мальчики, так и пьяные олухи, могут позвать других сильных мужчин с мечами.
– Значит, этим другим воинам и принадлежит власть. Или нет? Откуда они берут свои мечи? И опять-таки почему повинуются чьим-то приказам? – Варис улыбнулся. – Одни говорят, что власть заключается в знании. Другие – что ее посылают боги. Третьи – что она дается по закону. Однако в тот день на ступенях септы Бейелора наш святейший верховный септон, законная королева- регентша и ваш столь хорошо осведомленный слуга оказались так же беспомощны, как всякий разносчик или медник в толпе. Как по-вашему, кто убил Эддарда Старка? Джоффри, отдавший приказ? Сир Илин Пейн, нанесший удар мечом? Или… кто-то другой?
Тирион склонил голову набок.
– Чего ты хочешь? Чтоб я разгадал твою проклятую загадку или чтобы голова у меня разболелась еще пуще?
– Тогда я сам скажу, – улыбнулся Варис. – Власть помещается там, где человек верит, что она помещается. Ни больше ни меньше.
– Значит, власть – всего лишь фиглярский трюк?
– Тень на стене… но тени могут убивать. И порой очень маленький человек отбрасывает очень большую тень.
