видел в нем человека, который принес в Пайк огонь и кровь, а его увез из родного дома. Ребенком он боялся сурового лица Старка и его большого темного меча. А леди Старк держалась с ним еще более отстранение и подозрительно, если такое возможно.
Что до детей, то младшие почти все то время, что он жил в Винтерфелле, были малыми ребятами. Только Робб да его сводный брат Джон Сноу были достаточно большими, чтобы Теон удостаивал их своим вниманием. Бастард был угрюмый парень, чувствительный к насмешкам, он завидовал знатному происхождению Теона и ревновал к нему Робба, к самому Роббу Теон даже привязался немного, как к младшему брату… но об этом лучше не упоминать. В Пайке, как видно, война еще не завершилась. Теона это не удивляло. Железные острова живут прошлым – настоящее слишком сурово и неприглядно, чтобы его выносить. Кроме того, отец и дядя уже стары, а старые лорды все такие: они уносят свою заплесневелую кровную вражду с собой в могилу, ничего не забывая и ни с чем не мирясь.
У Маллистеров, сопровождавших Теона из Риверрана в Сигард, наблюдалось то же самое. Патрек Маллистер был неплохой парень – они с Теоном разделяли склонность к вину, женщинам и соколиной охоте. Но старый лорд Ясон, заметив, что его наследнику нравится общество Теона, отозвал Патрека в сторону и напомнил ему, что Сигард построили для защиты побережья от грабителей с Железных островов, из коих главные – Грейджои из Пайка. Гулкая Башня Сигарда получила свое название из-за громадного бронзового колокола, который в старину сзывал в замок горожан и селян, когда на западном горизонте показывались ладьи морских разбойников.
«Попробуй скажи ему, что за последние триста лет колокол звонил только однажды», – сказал Патрек Теону на другой день, поделившись с ним отцовскими наставлениями и кувшином зеленого яблочного вина.
«Это было, когда мой брат штурмовал Сигард». Лорд Ясон убил Родрика Грейджоя под стенами своего замка и отбросил островитян обратно в залив. «И если твой отец полагает, что я из-за этого питаю к нему вражду, то это лишь потому, что он не знал Родрика».
Они много смеялись над этим по дороге к одной любвеобильной молодой мельничихе, знакомой Патрека. Жаль, что теперь Патрека нет рядом. Маллистер он или нет, он был бы куда более приятным спутником, чем суровый старый священник, в которого превратился дядя Эйерон.
Дорога, по которой они ехали, вилась вверх по каменистым склонам. Вскоре море скрылось из виду, хотя в сыром воздухе по-прежнему пахло солью. Кони ровно шли в гору мимо пастушьей хижины и заброшенного рудника. Новый, благочестивый Эйерон Грейджой был не из разговорчивых, и они совершали путь в мрачном молчании.
– Лорд Винтерфелла теперь – Робб Старк, – не выдержал наконец Теон.
– Что один волк, что другой – разница невелика.
– Робб нарушил свою присягу Железному Трону и объявил себя Королем Севера. Там идет война.
– Вороны мейстера летают над солью не хуже, чем над камнем. Твои новости давно устарели.
– Настали новые времена, дядя.
– Всякий новый день похож на старый.
– В Риверране думают по-другому. Там говорят, что красная комета – вестница нового века. Посланница богов.
– Да, это знак – только не от их богов, а от нашего. Это горящая головня, с какими ходили в старину. Пламя Утонувшего Бога воссияло из моря, и оно возвещает о высоком приливе. Пора ставить паруса и идти в чужие земли с огнем и мечом, как делывал он.
– Полностью с тобой согласен, – улыбнулся Теон.
– Бог спрашивает человека о согласии не больше, чем буря – дождевую каплю.
Эта капелька когда-нибудь станет королем, старик. Теону надоело слушать дядино ворчание. Он пришпорил коня и с улыбкой пустился рысью.
Солнце клонилось к закату, когда они достигли стен Пайка – темного каменного полумесяца между двумя утесами, с воротами посередине и тремя прямоугольными башнями с каждой стороны. Теон еще различал шрамы, нанесенные камню катапультами Роберта Баратеона. Новая южная башня поднялась над руинами старой, чуть светлее других и еще не обросшая лишайником. В том месте Роберт проломил стену и ворвался в замок по щебню и мертвым телам с боевым молотом в руке, а Нед Старк шел рядом. Теон смотрел на них из безопасной Морской башни. Порой во сне ему все еще виделись факелы и слышался грохот рухнувших стен.
Ворота были открыты, заржавевшая решетка поднята – его ждали. Незнакомые стражники на стене смотрели, как Теон Грейджой возвращается домой.
За крепостной стеной с полсотни ярдов суши вели к морю и небу. Здесь помещались конюшни, псарня и еще кое-какие службы. Овцы и свиньи теснились в загонах, собаки бегали на воле. На юге вздымались утесы, и широкий каменный мост вел в Большой замок. Спрыгнув с седла, Теон услышал шум прибоя. Подошел конюх, чтобы принять лошадь. Пара тощих ребятишек и несколько невольников пялили на него глаза, но ни лорда-отца, ни кого-либо другого, памятного ему по детским годам, не было видно. «Хорошо же меня встречают», – подумал он. Жрец остался в седле.
– Разве ты не останешься на ночь и не разделишь с нами мясо и мед, дядя?
– Мне было велено привезти тебя, и я тебя привез. Меня ждут дела моего бога. – Эйерон Грейджой повернул коня и проехал обратно в ворота под грязными пиками решетки.
Сгорбленная старая карга в бесформенном сером платье настороженно приблизилась к Теону.
– Милорд, меня послали показать вам ваши комнаты.
– Кто послал?
– Ваш лорд-отец.
Теон снял перчатки.
– Выходит, ты знаешь, кто я. Почему отец сам не вышел встретить меня?
– Он ждет вас в Морской башне, милорд. Когда вы отдохнете с дороги.
«А я-то считал Неда Старка холодным человеком».
– Ну а ты кто такая?
– Хелья, домоправительница в замке вашего лорда-отца.
– Прежде стюардом был Сайлас. Его еще звали Кислоротым. – Теон и сейчас помнил, как от старика разило винным духом.
– Он уж пять лет как помер, милорд.
– А что мейстер Квелен?
– Покоится в море. Теперь за воронами ходит Вендамир. «Я здесь как чужой, – подумал Теон. – Все вроде по-прежнему – и все не так».
– Ладно, покажи мне комнаты, женщина.
Она с чопорным поклоном повела его к мосту. Что-что, а мост Теон помнил хорошо: его древние камни, скользкие от влаги и зеленые от лишайника, море, ревущее под ногами, словно дикий зверь, соленый ветер, хватающий за одежду.
Представляя, как он вернется домой, Теон всегда рисовал себе уютную спаленку в Морской башне, где обитал в детстве. Но старуха привела его в Кровавый замок. Комнаты здесь были больше и лучше обставлены, но холодные и сырые. Теону предоставили ряд покоев с потолками такими высокими, что они терялись во мраке. Возможно, он был бы более доволен, если бы не знал, что от этих самых комнат Кровавый замок и получил свое название. Тысячу лет назад здесь были убиты в своих постелях сыновья Речного короля, а их изрубленные на куски тела отправили отцу на материк.
Но Грейджоев в Пайке убивали лишь изредка, да и то собственные братья, а оба его брата мертвы. Не страх перед призраками заставлял Теона с неудовольствием оглядывать свое жилище. Драпировки на стенах позеленели от плесени, тюфяк отсырел и слежался, тростник на полу завял.
