нее лицо, смывая дневную пыль и пот. Когда она подняла голову, струйки побежали за ворот, и это было приятно. Жаль, что нельзя раздеться совсем и поплавать, порезвиться в теплой воде, как розовая выдра. Может, ей удалось бы доплыть до самого Винтерфелла.
Уот позвал ее, чтобы помогала искать, и она принялась заглядывать в сараи, пока ее лошадь паслась на лугу. Им попадались паруса, гвозди, ведра с застывшей смолой и кошка с выводком котят, но лодок не было.
Когда вернулись Йорен и остальные в городе стало темно, как в лесу.
– В усадьбе никого, – сказал он. – Лорд то ли ушел на войну, то ли спрятался где-то со всеми домочадцами. В городе ни лошади ни свиньи, но без еды мы не останемся. Тут где-то разгуливал гусь, кур я тоже видел, а в Божьем Оке полно рыбы.
– Все лодки увели, – сообщила Арья.
– Можно залатать дно у той, что на берегу, – сказал Косс.
– В ней разве что четверо поместятся.
– Гвозди у нас есть, а вокруг полно деревьев, – вмешался Ломми. – Можем сами построить лодки.
– Ты что-нибудь смыслишь в постройке лодок, красильщик? – плюнул Йорен.
– Лучше плот, – предложил Джендри. – Плот всякий может построить. Вырубим шесты и поплывем.
Йорен призадумался.
– Для шестов будет слишком глубоко, если плыть напрямик, но если держаться у берега… Повозки придется бросить, но мысль неплохая. Я это обмозгую – утро вечера мудренее.
– Может, заночуем в гостинице? – сказал Ломми.
– Мы заночуем в крепости, заперев ворота. В каменных стенах мне лучше спится.
– Нельзя нам тут оставаться, – не сдержалась Арья. – Местные все убежали, даже лорд.
– Арри трусит, – заржал Ломми.
– Я-то нет, – отрезала она, – а вот они да.
– Ты у нас парнишка смышленый, – сказал Йорен, – но все дело в том, что здешних жителей волей-неволей затрагивает война, а нас нет. Ночной Дозор ни на чьей стороне, потому и врагов у нас быть не может.
«И друзей тоже», – подумала она, но на сей раз промолчала. Ломми и все остальные смотрели на нее, и ей не хотелось показаться трусихой.
Ворота крепости были скреплены большими гвоздями. Внутри лежала пара железных брусьев толщиной с молодые деревца. Когда их вставили одним концом в ямку у ворот, а другим в гнездо, получился огромный Х-образный засов. После того как они обследовали крепость сверху донизу, Йорен сказал, что это, конечно, не Красный Замок, но на ночь вполне сгодится. Десятифутовой вышины стены были сложены из грубого неоштукатуренного камня с деревянным настилом поверху. На северной стороне имелась калитка, а в деревянном амбаре под соломой Геррен обнаружил люк, ведущий в узкий, извилистый подземный ход. Геррен прошел его до конца и оказался у озера. Йорен велел поставить на люк повозку, чтобы никто не пробрался к ним этим путем, разделил всех на три стражи, а Тарбера, Курца и Тесака послал на башню караулить. Курцу дали охотничий рог, чтобы затрубить в случае опасности.
Повозки и животных завели внутрь и заперли за ними ворота. В шатком амбаре могла поместиться скотина со всего города. Убежище, где прятались горожане в опасные времена, было еще больше – низкое длинное каменное строение под соломенной крышей. Косс, выйдя за калитку, поймал гуся и двух кур, и Йорен разрешил развести костер. В крепости имелась большая кухня, но всю утварь с нее забрали. Стряпать выпало Джендри, Добберу и Арье. Доббер велел ей ощипать птицу, пока Джендри колол дрова.
– А я почему не могу дрова колоть? – спросила она, но никто ее не слушал. Она надулась и принялась ощипывать курицу. Йорен, сидя на другом конце скамьи, точил о брусок кинжал.
Когда ужин был готов, Арья получила куриную ножку и немного лука. За едой все говорили мало, даже Ломми. Джендри, поев, стал полировать свой шлем с таким видом, точно его тут и вовсе нет. Маленькая плакса плакала, но когда Пирожок дал ей кусок гусятины, она мигом управилась с ним и стала ждать, не дадут ли еще.
Арье досталась вторая стража, и она улеглась на соломенный тюфяк в убежище, но сон не шел к ней. Она попросила у Йорена брусок и принялась точить Иглу. Сирио Форель говорил, что тупой клинок – все равно что хромая лошадь. Пирожок, присев на соседнем тюфяке, следил за ее работой.
– Где ты взял такой хороший меч? – спросил он. Она сверкнула на него глазами, и он примирительно вскинул руки. – Я ж не говорю, что ты его украл, – просто хочу знать, где ты его взял, вот и все.
– Брат подарил, – буркнула она.
– А я и не знал, что у тебя брат есть.
Арья почесала себя под рубашкой. В соломе были блохи – хотя непонятно, какое неудобство могла принести парочка новых.
– У меня их много.
– Старшие или младшие?
Не надо было ей говорить об этом. Йорен велел ей держать язык за зубами.
– Старшие. У них тоже мечи есть – длинные мечи, и они научили меня, как убивать людей, которые ко мне пристают.
– Я не пристаю, я просто разговариваю. – Пирожок ушел, и Арья свернулась калачиком на тюфяке. Где-то в передней части дома плакала маленькая девочка. Хоть бы она унялась наконец. Ну почему она все время плачет?
Должно быть, Арья уснула, хотя даже не помнила, как закрыла глаза, и ей приснилось, что снаружи воет волк – да так жутко, что она сразу проснулась. Сев на тюфяке с бьющимся сердцем, она крикнула:
– Пирожок, проснись. Уот, Джендри, вы что, не слышали? – Она натянула один сапог.
Мужчины и мальчишки вокруг заворочались.
– Что стряслось-то? – спрашивал Пирожок.
– Чего не слышали? – ворчал Джендри.
– Арри приснился плохой сон, – сказал кто-то.
– Да нет же, я слышал, – настаивала она. – Это был волк.
– У Арри волки в голове, – засмеялся Ломми.
– Пусть себе воют, – сказал Геррен, – они там, а мы тут.
– Волки крепость штурмовать не станут, – согласился Уот.
– Я ничего не слыхал, – заявил Пирожок.
– Это был волк, – крикнула она, натягивая второй сапог. – Случилось что-то плохое – вставайте!
Не успели они обрушиться на нее с новыми насмешками, как вой раздался снова – только теперь это был не волк, это Курц дул в свой охотничий рог, поднимая тревогу. В мгновение ока все повскакали, натягивая одежду и хватая то оружие, которое имели. Когда рог затрубил опять, Арья бросилась к воротам. Пробегая мимо амбара, она услышала, как Кусака яростно рвет свои цепи, а Якен Хгар окликнул ее:
– Мальчик! Славный мальчик! Что там, война? Освободи нас, мальчик, –
