Возвращение на «Большую землю»
Так уж получилось, что выбирались из Самашек ночью. Блок-пост возле Ингушской границы бездействовал. Стоявший там ОМОН зарылся в своем опорном пункте неподалеку от дороги. Лишь поблескивали в свете фар триплексы бронетранспортеров. Как представишь себе, что из темноты в любой момент ударить КПВТ, становилось жутковато. Но обошлось.
На следующий день во Владикавказе я заехал в аэропорт «Беслан». У стоявшего в дверях милиционера поинтересовался где найти кого-нибудь из военного начальства. Он провел меня в служебную комнату. Навстречу из-за стола поднялся майор: заместитель коменданта аэропорта Березкин. Я представился и выложил перед ним три документа: командировочное удостоверение редакции журнала «Солдат удачи», удостоверения членов ассоциаций «Вымпел» и «Витязь». Сказал, что возвращаюсь из Грозного, хотел бы сообщить командованию, что имею возможность вызволить из чеченского плена российского солдата, а также вытащить тела пятерых десантников и трех танкистов.
У майора округлились глаза, он ласково так прошипел:
— Из Грозного? А как Вы туда попали?
— Знакомые чеченцы провезли.
— Чеченцы? А Вы знаете, что хороший чеченец-мертвый чеченец? — он моргнул солдату, скучавшему в углу.
Однако тот ничего не понял. Майор вышел из-за стола. Я потянулся было за своими документами, лежащими на столе, но майор живо прихлопнул их ладонью:
— Погодите!
У меня внутри похолодело. Запоздало вспомнил предостережение московских знакомых: «Не попадайся майору Березкину!»
Майор вышел в коридор, прихватив мои документы и позвал за собой солдата. Я понял, что вляпался…
Через минуту Березкин вернулся с конвоем. Два солдата сели неподалеку с автоматами, снятыми с предохранителей и настороженно уставились на меня.
Майор вкрадчивым голосом, не сулящим ничего хорошего, начал задавать уточняющие вопросы. Допрос длился примерно полтора часа. Я стараясь унять внутреннюю дрожь, держался вроде раскованно, и даже пару раз пытался пошутить. Однако майор шуток не понимал. В конце концов, удалось втолковать, что следует позвать сотрудника органов безопасности. Появился офицер в пятнистом бушлате с погонами старшего лейтенанта и с колючими глазами. Я вздохнул с облегчением. Допрос продолжился.
Березкин уже более корректно поинтересовался:
— А почему Вы не имеете журналистской аккредитации?
В ответ я рассмеялся, и ответил ехидным тоном:
— А Вы знаете специфику нашего журнала? Грош мне цена, если бы ездил с аккредитацией как корреспондент заурядной газетенки. Редакцией была поставлена задача пройти незримым через линию фронта. Я прошел. Теперь пришел сдаваться! В следующий свой приезд обещаю получить аккредитацию.
Тут майора куда-то вызвали. Как можно непринужденней, я сгреб свои документы со стола. Кивнул на дверь и заговорщическим тоном прошептал старлею:
— Однако ваш майор — крутой парень!
— Других не держим, — в тон ответил старший лейтенант.
Мы вышли на улицу. На улице нас поджидал бледный Асланбек. Я представил его старшему лейтенанту. Поговорили. Из-за витрины за нами в это время подглядывал майор Березкин. Володя (так представился старший лейтенант), заметив его, покачал головой:
— Между прочим, Вы очень рисковали. Он мог запросто прихватить. Ваше счастье, что я случайно оказался рядом.
Я рассказал о пленном и трупах. Володя что-то пометил в блокноте:
— Вам не доводилось встречаться с Хамзатом?
— Я был на его похоронах. 18-го января он был убит в бою. Вчера побывал на поминках.
— Жаль, хороший был парень. С ним можно было договориться.
На следующий день я снова приехал в «Беслан». Володя сообщил, что передал информацию обо мне в Москву и связался с командованием ВДВ. На запрос они ответили, что район Грозненского аэропорта Ханкала находится под их полным контролем, и что трупов десантников там быть не может. Старший лейтенант горько усмехнулся:
— Мы с Вами сделали, что могли, уезжайте со спокойной совестью.
Спросил у меня:
— Как по Вашему, надолго затянется эта война?
— Надолго.
Я улетал со сволочнейшим чувством вины за все происходящее, за неубранные тела погибших солдат.
В Москве знакомый сотрудник Киргизского Посольства, увидев меня, удивился:
— Ты живой? Мы получили телеграмму, что в сбитом над Чечней вертолете обнаружен сильно обгоревший труп человека в гражданской одежде с киргизским паспортом, и решили, что это ты наконец отмучился, сердешный. Не знали, как сообщить семье.
…По возвращении домой попал на похороны. В цинковом гробу в наш микрорайон привезли единственного сына сотрудницы КУОСа Анечки. Молоденький лейтенант, только что окончивший Рязанское училище ВДВ, не захотел оставаться на инструкторской работе и добровольцем ушел на войну. Погиб вечером 24 января в Октябрьском районе Грозного при взрыве здания. Я как раз был в этом районе и уехал оттуда за два часа до взрыва.
Видеокассета
В редакции журнала «Солдат удачи» сказали, что меня спрашивал телеведущий Александр Любимов. Поехал к нему, прокрутил кассету, полученную у чеченского телевидения. Дал интервью. Несколько сюжетов легли в передачу «Взгляда».
С кассеты сделал несколько копий. Одну показал в военном ведомстве. В просмотровый зал набилось несколько десятков генералов и полковников. Выходили из зала подавленные. Один из них заметил:
— Теперь я окончательно убедился, что воюем не с бандитами, а с народом.
Впоследствии я слышал, что российские спецслужбы захватили в Чечне трофейную видеокассету с «компроматом» на меня. Если кому интересно, могу дать переписать ее полностью.
В журнале «Солдат удачи» моя статья вышла в сильно отредактированном виде. Это было не то. И я поехал в родную Киргизию. Собрал пресс-конференцию, показал видеофильм. В зале собрались журналисты, сотрудники иностранных посольств, представители чеченской диаспоры. Материалы были опубликованы в девяти периодических изданиях. По киргизскому телевидению прошли две передачи. Разумеется, не всем это понравилось. Тем временем в Киргизию тоже начали поступать цинковые гробы с останками российских военнослужащих, прибывать беженцы и… раненые чеченские боевики. Так, в Таласской райбольнице в одной палате с моим больным тестем угасал пожилой чеченец, прошедший через Грозненский «фильтропункт». По непроверенным слухам, киргизские власти многих раненных чеченцев выдали российской стороне. Если это правда, то большего свинства и позора для Нации невозможно представить. К тому же это является грубейшим нарушением женевских конвенций, если Киргизия действительно считает себя суверенным государством.
Кстати, о суверинитете:
— Бек, почему вы, азиаты, отделяетесь? Ведь мы всегда жили дружно! — задавали вопросы московские друзья.
— Погоди, братан. Кто развалил Союз? Трое славян в беловежских кущах. Попробуйте сначала объединиться сами.
— Да хохлы проклятые упираются! — разводили руками они.
По этому поводу мне довелось выслушать мнение довольно высокопоставленного украинского националиста:
— Если бы Россией правили действительно русские, я бы первым, самолично пошел бы на смычку с москалями, чтоб им пусто было! А так, дулю им, а не Черноморский флот! И чеченцам будем помогать.
ЧАСТЬ 18. АТОМНАЯ БОМБА ДЛЯ ПРЕЗИДЕНТА
До тех пор, пока ты существуешь, Ты ответственен за все, тобою содеянное.
От праха черного и до небесных тел
Я тайны разгадал мудрейших слов и дел.
Коварства я избег, распутал все узлы,
Лишь узел смерти я распутать не сумел.
Глава 1. Баня
