7-го мая вечером пражская радиостанция передавала следующее заявление:
«Чешский Национальный Совет заявляет, что действия генерала Власова против немецких войск являются личным делом этих частей, а Чешский Национальный Совет не имете с ними никакого политического соглашения. Сотрудничество в военных действиях против нацистов осуществляют военные штабы».
Сообщение содержит одну принципиальную неточность. Дело шло о военных действиях не генерала Власова, но о военных действиях генерала Буняченко, а эти сообщения информировали воюющую Прагу о том, что Совет отмежевывался от действий собственного военного командования. Радиопередача была результатом часто бурного целого дня совещания Чешского Национального Совета. О ходе этого заседания будет сказано ниже.
Выслушав это сообщение, командир 1-го полка немедленно отправился на бронемашине в штаб восстания и там обратился к начальнику штаба подполк. Бюргеру с требованием, чтобы это заявление Совета было опровергнуто, как не соответствующее правде. Последний на это сказал ему, что в Праге теперь два командования, военное и политическое, и что штаб, хотя и вел переговоры относительно 1-й дивизии, но против решения Совета военного командования идти не может. На это Архипов ответил, что в таком случае он немедленно выведет весь полк из города. Начальник штаба заверил его, что до тех пор, пока они будут помогать чехам, радиостанция будет продолжать передачу сообщений о РОА. После этого Буняченко послал в редакцию радиостанции следующее сообщение:
«Героические части армии генерала Власова, которые пришли на помощь нашим братьям чехам, продолжают очищать город от немцев».
Передавала ли радиостанция это сообщение, мне не удалось установить.
В ту же ночь в 23.00 часа командир дивизии отдал приказ дивизии покинуть центр города, перейти реку Влтаву и закрепиться в районах мостов Железнодорожного, Палацкого и Ирасека. Приказ не был лишь реакцией на сообщение радиостанции. Он исходил из более глубоких причин, но само решение покинуть Прагу было вызвано, главным образом, действиями Советов, а также других интриг. Относительно этого речь будет ниже.
На ускорение ухода дивизии из города в максимальной мере, однако, повлияло сообщение командира дивизионной разведывательной части о продвижении Красной Армии, которая в то время перешла Крушни Горы и направлялась к Праге.
Итак, на следующий день, 8-го мая рано утром дивизия покинула Прагу и вечером вернулась в район своего первоначального расквартирования в окрестностях селения Сухомасты. Ген. Власов уехал из Праги еще 7-го мая после полудня и к вечеру уже был на месте, которое точно не установлено, но согласно описанию, оно соответствует или замку в селении Литень или в Сухомастах. Там его еще раз посетила группа из трех офицеров от чешского военного командования в Праге, один из которых говорил по-русски со слабым иностранным акцентом. Об этой последней встрече ген. Власова с чешскими офицерами имеется памятная статья лейтенанта Г. офицера 1-й дивизии о разговоре, который слышал из соседней комнаты, ожидая ген. Власова, чтобы подать ему свой рапорт.
Офицеры, один из которых, согласно описанию, был в генеральской форме, просили ген. Власова остаться в Праге вместе с армией и заверяли его, что примут все меры, чтобы никто из членов дивизии не подвергся наказанию, и что после победного окончания войны, в России настанет новая эра и все будет прощено. На это генерал Власов ответил:
«Прощено? Я не прошу никакого прощения. Если все началось бы снова, я вступил бы на тот же путь».
Об этой встрече повествуется также и в рукописи командира 2-го полка, подполк. Артемьева. Согласно его версии делегация объясняла неуспех переговоров кап. Антонова с Чешским Национальным Советом каким-то недоразумением. Об устранении этой ошибки будто бы штаб восстания уже совещатся с ЧНС. Делегация штаба наивно заявила, что ошибка будет исправлена и что чешская сторона принесет извинения.[150]
С вечера того дня пражская радиостанция перестала сообщать что-либо относительно 1-й дивизии и обращалась с призывмаи о помощи только к Красной Армии. Штабу ген. Власова как и составу всей 1-й дивизии стало очевидным, что в ЧНС перевес взяли коммунистические силы, что подтвердило их решение покинуть город.
После ухода дивизии из города произошли бои в таких местах, где до сих пор не было боев, например, в районах города Смихов, Йинонице и Мотол. До этого эти районы находились под контролем 1-й дивизии. Вероятнее всего, что в большинстве случаев это происходило в результате действий немецких частей, стремившихся пробиться на запад.
Прежде, чем исчерпать все прямые источники, повествующие о боевой активности в Праге, и перейти к описанию закулисной стороны политических переговоров и интриг в те дни, мне хотелось бы вернуться еще к двум сообщениям, которые находились в прямой зависимости с восстанием и деятельностью германских учреждений.
Неполное сообщение о деятельности одного из полков 1-й дивизии исходит от заведующего немецким военным архивом в гор. Фрейбурк, д-ра Стала, который будучи раненым, был в 1945-м году прикомандирован офицером к Комендатуре оборонительного района Праги, находящейся на Малостранской площади. Он вспоминает, как один из командиров полка РОА прибыл с отрядом в комендатуру Праги с требованием сложить оружие. Это требование тогда было отклонено. Д-р Стал указывает, что полк этого командира потом занял район города Петршин.[151] Очевидно, дело шло о полке Сахарова, а дальнейшее сообщение находится с данным сообщением в прямой зависимости.
Д-р Крегер также пережил восстание в Праге и его данные дают нам интересную картину внутрипражских кругов СС. Нельзя сказать, чтобы восстание было для них неожиданностью, как и было известно, что некоторые офицеры 1-й дивизии участвовали в конспирации. Появление 1-й дивизии в Праге на стороне чехов, вызвало горечь и разочарование, т. к. командование СС дало жизнь этой армии и ее переход в неприятельский лагерь расце- нивался, как предательство, хотя оно и признавало долю собственной вины; обстоятельства же, при которых 1-я дивизия на это решилась, тоже принимались во внимание.
После инцидента в Козоедах д-р Крегер покинул дивизию и уехал в Прагу к К. Г. Франку, как уже было описано в главе VII. Однако, К. Г. Франк находился в то время у верховного правителя адмирала Денитца во Фленсбурге.
Когда восстание вспыхнуло, д-р Крегер жил в отеле «Алькрон», где был в то время немецкий персонал и который большей частью был занят немецкими вооруженными силами. После 12.00 часов 5-го мая никто уже не мог его покинуть, поэтому «Алькрон» вместе со всеми гостями и персоналом стал готовиться к обороне. В 15.00 часов явился дозор чешской полиции и потребовал, чтобы из отеля было выпущено два офицера чешской полиции, присутствие которых в комендатуре восстания является необходимым. До этого времени в хаосе событий дня никто не знал об их присутствии. Полицейский дозор знал номера их комнат, в которых эти офицеры действительно находились. После короткого переговора, оба согласились гарантировать свободный уход гостей и персонала из отеля, но при условии, что во время следования через Прагу, все они, включая и полицейский дозор, будут служить в качестве заложников. Путь через Прагу до Чернинского дворца длился полтора часа. Чешский полицейский дозор, действительно, воспрепятствовал всем попыткам насилия, а перед входом в замок, который до сих пор находился под охраной сторожевой части СС, члены чешской полиции были отпущены.
Д-р Крегер встретился с К. Г. Франком лишь на следующий день, когда восстание уже было в полном разгаре. Несмотря на то, что в то время уже был утрачен Рузиньский аэродром и бои велись около радиостанции, положение считалось не внушающим опасения, поскольку 1-я дивизия не перейдет на сторону чехов. Когда же, наконец, д-р Крегер встретился с К. Г. Франком, то его первыми словами было: «Вы знаете, что творится? Вла- совские люди воюют с нашими солдатами. Значит, я все- таки был прав, я и все остальные, которые в течение месяцев предупреждали и предупреждали!».
6-го мая в Пражский замок прибыл также парламентер РОА и просил д-ра Крегера прибыть к полк. Саха- рову, который, как мы знаем по нескольким данным, пытался самостоятельно вести переговоры с немецким командованием Праги относительно капитуляции. Д-р Крегер зная Сахарова и считая его человеком крайне ненадежным и помня предостережения ген. фон Туссена отклонил это приглашение. Позже в форме РОА он все же участвовал в переговорах, происходивших в Международном Красном Кресте на Малостранской площади. Он стремился связаться с ген. Власовым и найти с ним разрешение положения в Праге и, главным образом, добиться свободного ухода немецкого населения из города и тем избежать насилия по отношению к немецким штатским лицам и пленным. В Международном Красном Кресте (МКК) он не был встречен дружелюбно, да у МКК не было никакой возможности и даже желания что- либо предпринять. Его чиновники, были заняты отправкой телеграмм в американскую комендатуру в гор. Пильзен с просьбами оказать помощь Праге.
Ни с полк. Сахаровым, ни с ген. Буняченко д-р Крегер не желал вести переговоры. Он не видел никакой надежды повлиять при их посредничестве на положение дел в Праге.
Ночью 8-го мая д-р Крегер покинул Прагу в конвое полка «ДФ».[152]
ЧЕШСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ ВЕДЕТ ПЕРЕГОВОРЫ С 1-й ДИВИЗИЕЙ[153]
До сих пор мы следили за ходом действий воюющих частей в пражских улицах.
6-го мая, еще до того, как ЧНС переместился в район Праги Винограды, он совещался относительно 1-й дивизии. Совет все еще знал о ней очень мало, но в конце совещания ген. Култвашр видел, что до сих пор деятельность дивизии проявилась слабо и что в отношении к ней нужно держать себя сдержанно. Однако такое предложение исходило из неосведомленности. Военные действия более широкого масштаба против центра города, подготовлялись лишь на раннее утро следующего дня, но все же уже 6-го мая после полудня, 2-й полк воспрепятствовал продвижению боевых частей СС-Валленштейн в район города Смихов, в направлении от Радотина и через Сливенец. Если этого он не выполнил бы, то военное командование Праги вряд ли смогло бы помешать их соединению с гарнизоном на Петршине и Страгове, что вызвало бы 6-го мая частичное окружение Праги с юга и запада. В результате потери территорий повстанцами в последующие дни, главным образом, вследствие продвижения боевых частей СС с северо-востока из района Миловице, Прага оказалась бы в весьма затруднительном положении.
7-го мая в 07 час. 45 мин., Чешский Национальный Совет заседал на новом месте. Согласно «Протоколу», заседание происходило в Статистическом управлении, находившемся в Бартоломейской улице, в Старом Городе.
Заседание началось докладом офицера связи Харва- та из казарм имени Иржи-Подебрадского. Его заданием было соединение с 1-й дивизией и привод ее в Прагу. Прибыв в Прагу, он получил дальнейшее политическое задание: сопровождать адъютанта ген. Власова, кап. Антонова, который нес письмо от ген. Буняченко, адресованное К. Г. Франку с призывом капитулировать до 10.00 часов вечера того же дня. Копия письма на немецком языке была передана ген. Култвашру. Но офицер связи вместе с кап. Антоновым не дошел до резиденции К. Г. Франка в Чериинском дворце. Призыв к капитуляции передавался в то время по радиовещанию, поэтому Харват и Антонов направились прямо в здание ЧНС. Из сочетания двух источников, данного «Протокола» и писем д-ра О. Махотки, вытекает, что Харват докладывал, пока Антонов ждал в коридоре. На доклад Харвата ответил Иосиф Смрков- ский, член ЧНС от коммунистической партии, заявив, что ген. Власов не может ставить Франку никаких ультиматумов и что он должен координировать свою деятельность с чешским военным командованием. Смрковский затем предложил, чтобы радиовещание принимало для передачи сообщения только от ЧНС.
В это время д-р Отакар Махотка, член ЧНС от На- родно-социалистической партии, идя на заседание ЧНС увидел в коридоре Иосифа Смрковского, разговаривавшего крайне резко и недружелюбно с офицером в длинном кожаном плаще и в неопределенной форме, которая не была ни немецкой, ни русской. Разговор происходил на русском языке, которым он владел довольно плохо.
Между тем, Совет перешел к дебатам относительно присутствия в Праге 1-й дивизии и об ее участии в боях. Иосиф Смрковский был категорически против того, чтобы с Антоновым вообще велись какие-либо переговоры.
Его аргументы в «Протоколе» не приводятся, но они сохранились в книге В. Артемьева: «История 1-ой дивизии РОА». Насколько этот разговор является полным или аутентичным трудно сказать в настоящее время.
Смрковский: «Мы вас об этом не просили, а штаб восстания не чешский народ и его правительство. Это лишь военное командование, которое для достижения военных целей могло использовать все возможности для успешной борьбы. Мы — представители чехословацкого народа, мы о вашей помощи не просили и мы не хотим сотрудничать с предателями своей родины и с немецкими наймитами. Войска маршала Конева, если не сегодня, то завтра, прийдут в Прагу и помогут восстанию. Ваше командование явно рассчитывало на нашу поддержку, но пусть вам всем будет ясным, что вы для нас такие же враги, как и немцы».
Капитан Антонов не рассчитывал на такой прием. Он был потрясен и старался более точно разъяснить побуждения, которые привели Освободительное Движение русского народа к борьбе против большевизма. Смрковский продолжал свои нападки. Как коммунист, он придерживался своих собственных взглядов и принципов, отдавая себе отчет в том, в каком свете
