по вертикали. Газета! Она была за март месяц.
Тьюпело быстро взглянул на своего соседа. У того тоже на коленях лежала свернутая газета, — но за сегодняшнее число! Тьюпело оглянулся на пассажиров, сидящих сзади. Молодой парень читал спортивную страницу газеты «Транскрипт» — номер за четвертое марта. Глаза Тьюпело быстро обежали вагон — около десятка пассажиров читали газеты двухмесячной давности.
Тьюпело вскочил. Его сосед тихонько чертыхнулся, когда математик невежливо протиснулся мимо него и бросился в другой конец вагона, где вдруг дернул за шнур сигнала. Пронзительно заскрежетали тормоза, и поезд остановился. Пассажиры негодующе уставились на Тьюпело. В другом конце вагона открылась дверь, и из нее выскочил. высокий тощий человек в синей форме. Тьюпело не дал ему произнести ни слова.
— Доркин? — задыхаясь выкрикнул он.
Кондуктор остановился, открыв рот.
— Серьезное происшествие, Доркин! — громко произнес Тьюпело, стараясь, чтобы его голос перекрыл недовольный ропот пассажиров. — Немедленно вызовите сюда Галлахера.
Доркин четырежды дернул шнур сигнала.
— Что произошло? — наконец спросил он. Тьюпело словно и не слышал его вопроса.
— Где вы были, Доркин? — спросил он. На лице кондуктора отразилось полное недоумение.
— В соседнем вагоне, а что слу…
Тьюпело не дал ему закончить. Взглянув на свои часы, он крикнул, обращаясь к пассажирам:
— Сегодня 17 мая, время — девять часов десять минут утра!
Его слова были встречены недоуменным молчанием. Пассажиры удивленно переглянулись.
— Посмотрите на дату ваших газет! — крикнул им Тьюпело. — Ваших газет!
Пассажиры взволнованно загудели. И пока они разглядывали друг у друга газеты, гул становился все громче. Тьюпело, взяв Доркина за локоть, отвел его в конец вагона.
— Который час, по-вашему? — спросил он.
— Восемь двадцать одна, — ответил Доркин, посмотрев на свои часы.
— Откройте, — сказал Тьюпело, кивком указывая на переднюю дверь. — Выпустите меня. Где здесь телефон?
Доркин беспрекословно выполнил приказание Тьтопело. Он показал на телефон в нише туннеля в ста шагах от остановившегося поезда. Тьюпело спрыгнул вниз и побежал по узкому проходу между поездом и стеной туннеля.
— Главное управление! Главное! — крикнул он в трубку телефонистке. Пока он ждал соединения, позади их поезда на красный свет светофора остановился еще один поезд. По стене туннеля запрыгали лучи прожектора. Тьюпело видел, как с другой стороны поезда пробежал Галлахер.
— Дайте мне Уайта! — крикнул он, когда его соединили с главным управлением. — Срочно!
Очевидно, произошла какая-то заминка, его почему-то не соединяли. Он слышал, как в поезде нарастает гул недовольных голосов. В них слышались страх, возмущение, паника.
— Алло! — крикнул он в трубку. — Алло! Неотложный случай, тревога! Дайте мне немедленно Уайта!
— Я вместо него, — наконец послышался голос на другом конце провода. — Уайт сейчас занят.
— Восемьдесят шестой нашелся! — крикнул Тьюпело. — Он находится между станциями Центральная и Гарвард. Я не знаю, когда это произошло. Я сел в него на станции Чарлз-стрит десять минут назад и ничего не заметил.
На другом конце провода кто-то с трудом глотнул воздух.
— Пассажиры? — наконец сдавленно прохрипел голос в трубке.
— Те, что здесь, все живы-здоровы, — ответил Тьюпело. — Кое-кто, должно быть, уже сошел на станциях Кендалл и Центральная.
— Где они все были?
Тьюпело в недоумении опустил руку с телефонной трубкой, затем повесил трубку на рычаг и побежал к открытым дверям вагона.
Наконец кое-как удалось успокоить пассажиров, восстановить порядок, и поезд смог продолжить свой путь к станции Гарвард. На платформе его уже ждал наряд полиции, немедленно взявший под охрану всех пассажиров. Уайт прибыл на станцию еще до прихода поезда. Тьюпело сразу же увидел его на платформе.
Усталым жестом махнув в сторону пассажиров, Уайт спросил у Тьюпело:
— С ними действительно все в порядке?
— Абсолютно, — ответил математик. — Им и невдомек, где они находились все это время.
— Удалось вам повидаться с профессором Тэрнболлом? — спросил управляющий.
— Нет. Он, должно быть, как всегда, вышел на станции Кендалл.
— Жаль, — сказал Уайт. — Мне необходимо поговорить с ним.
— И мне тоже, — сказал Тьюпело. — Кстати, сейчас самое время закрыть линию Бойлстон.
— Поздно, — ответил Уайт. — Двадцать пять минут назад между станциями Эглстон и Дорчестер исчез поезд номер 143.
Тьюпело посмотрел куда-то мимо Уайта, на убегающие в туннель рельсы.
— Мы должны найти Тэрнболла, — сказал Уайт. Тьюпело поднял глаза и невесело улыбнулся.
— Вы полагаете, он действительно сошел на станции Кендалл?
— Разумеется, — ответил Уайт. — Где же еще?
Джеймс Блиш
ДЕНЬ СТАТИСТИКА
Уиберг четырнадцать лет проработал за границей специальным корреспондентом «Нью-Йорк тайме», из них десять посвятил еще и другой, совсем особой профессии и в разное время провел в общей сложности восемнадцать недель в Англии. (В подсчетах он, естественно, был весьма точен.) Вот почему жилище Эдмунда Джерарда Дарлинга сильно его удивило.
Служба Контроля над народонаселением была учреждена ровно десять лет назад, после страшного, охватившего почти весь мир голода, и с тех пор Англия почти не изменилась. Выезжая по автостраде номер четыре из Лондона, Уиберг вновь увидал небоскребы, выросшие на месте Зеленого пояса, которым некогда обведен был город, — под такими же каменными громадами бесследно исчезли округ Уэстчестер в штате Нью-Йорк, Арлингтон в Виргинии, Ивенстон в Иллинойсе, Беркли в Калифорнии. Позднее таких махин почти не возводили, в этом больше не было нужды, раз численность населения не возрастала, однако построили их на скорую руку, и потому многие через некоторое время придется заменять новыми.
Городок Мейденхед, где численность населения остановилась на отметке 20 тысяч, с виду тоже ничуть не переменился с тех пор, как Уиберг проезжал его в последний раз, направляясь в Оксфорд. (Тогда он наносил подобный визит специалисту по эрозии берегов Чарлзу Чарлстону Шеклтону; тот был отчасти еще и писатель.) Однако на этот раз у Мейденхед Тикет надо было свернуть с автострады, и неожиданно Уиберг оказался в самой настоящей сельской местности, он и не подозревал, что еще сохранилось такое, да не где-нибудь, а между Лондоном и Редингом!
Добрых пять миль он пробирался узеньким проселком — впору проехать одной машине, сверху сплошь нависли ветви деревьев — и выехал на круглый, тоже обсаженный деревьями крохотный пятачок, который, кажется, переплюнул бы ребенок, не возвышайся посередине десятифутовая замшелая колонна — памятник павшим в первой мировой войне. По другую сторону ютилась деревня Шердак Роу, куда он направлялся. Там, похоже, всего-то и было, что церквушка, пивная да с полдюжины лавчонок. Должно быть, неподалеку имелся еще и пруд: откуда-то слабо доносилось утиное кряканье.
«Файтл», обитель-романиста, тоже стояла на Хай-стрит, видимо единственной здешней улице. Большой двухэтажный дом, крыша соломенная, стены выбелены, дубовые балки когда-то были выкрашены в черный цвет. Солому совсем недавно сменили, поверх нее для защиты от птиц натянута проволочная сетка; в остальном вид у дома такой, словно его строили примерно в шестнадцатом веке, да так оно, вероятно, и
