встретимся с ними в сельском клубе после эфира.
Двигатели трех талимобилей уже были заведены, когда ребята забрались внутрь.
Акаки оставил в амбаре только двух жополизов. Они стояли у него за спиной, направив на нас с Чарли автоматы.
Я смотрел, как талимобили двинулись по дороге к домам, разместившимся среди деревьев.
— Отличная работа, девушка, — Чарли дружески положил ей руку на плечо.
Она на миг улыбнулась, но тут же сосредоточилась. Она отогнала нас от камеры, чтобы Акаки видел, что происходит.
— Ник, Чарли, идите в фургон. Я не хочу, чтобы он видел ваши лица, когда я выйду в эфир. Идите, пожалуйста.
Она еще что-то сказала Акаки, и он жадно ловил каждое ее слово. Судя по выражению его лица, он предполагал, что они вдвоем смогут стать грузинским ответом Ричарду и Джуди. Мы направились в фургон, а в это время зажегся свет, и уголок амбара стал для Акаки маленьким кусочком Голливуда.
Глава четвертая
Паата, согнувшись, сидел напротив нас, держа один наушник возле уха, и не обращал внимания ни на что, кроме изображения Наны на экранах. Мы просто смотрели и слушали.
— О'кей, Паата. Как звук? Ты готов? Один, два, три, четыре, пять…
Она сделала глубокий вдох и успокоилась.
— Пять секунд! — Голос Пааты был очень ровным. — Они на связи. Начинаем.
Я глянул Чарли в глаза и понял, что и он думает о том, что мы уже могли бы быть по другую сторону дверей амбара.
Нана просто смотрела в камеру и только кивнула, когда в ее наушниках начался обратный отсчет.
— Два… один…
— Рядом со мной стоит… — она обернулась к Акаки и почтительно поклонилась ему, — позор человечества, наиболее презренный бандит из всех, кто когда либо ходил по святой земле Грузии.
Он согласно кивнул и снова уставился в камеру.
— И всего несколько минут назад я видела подтверждение его самого страшного акта предательства на сегодняшний день…
Ее голос задрожал, и Акаки нахмурился.
— Омерзительный акт… совершенный мясником, сидящим перед вами…
Акаки, не понимавший ни слова, благодарно кивнул. Я надеялся, что ни один из его жополизов не учился в Принстоне.
Нана улыбнулась и кивнула ему.
— Доказательства эти настолько важны, что я вынуждена предоставить их нашему любимому народу, на случай, если я не доживу до того момента, когда смогу передать их соответствующим органам…
Нана сделала охватывающий жест рукой, словно пыталась обнять всю долину, описывая царство Акаки.
— Сегодня должны были быть даны показания одним из членов парламента, чьего имени я не могу сейчас произнести, потому что этот монстр, рядом со мной, узнает его…
Ее рука сжала микрофон так сильно, что я увидел, как побелели ее пальцы.
— Но, к сожалению, он не сможет этого сделать. Он мертв, убит людьми Акаки и другими, теми, кто не хотел, чтобы его показания когда-либо были услышаны. Сейчас этот документ находится у Акаки, но я прочла его от корки до корки… и даже если бы я захотела, то никогда не смогла бы забыть тот ужас, о котором узнала.
Паата что-то сказал кому-то, с кем был на связи, и нажал на кнопку.
— Пять минут, Нана, продолжай.
Она прижала палец к наушнику и кивнула.
— Тот член парламента, о котором я говорила, личный друг многих из нас, известный борец с опутавшей нашу страну коррупцией, убит, потому что имел неопровержимые доказательства того, что шестеро членов нашего правительства были вовлечены в деятельность террористов в союзе с человеком, которого вы видите перед собой…
Паата снова нажал на кнопку.
— Ошибка, Нана. У нас десять, повторяю — десять минут. Продолжай, все отлично. Если он что-то заподозрит, прекращай говорить по-английски и переходи к интервью. О'кей?
Она снова коснулась пальцами микрофона.
— Да… эти шестеро представителей нашего истеблишмента будут встречать президента Буша, когда в следующем месяце он прибудет в нашу страну… и те руки, которые они протянут ему в знак дружбы, так же запятнаны кровью, как и руки этого убийцы, похитителя, палача и торговца наркотиками, с которым они в связке…
Чарли тронул Паата за плечо.
— Это же на самом деле не вещается на Штаты?
Он покачал головой, даже не обернувшись. Мы его поняли: заткнитесь, блин!
— Мне даже мысль об этом невыносима, но цель всего этого варварства состоит в том, чтобы Соединенные Штаты и дальше посылали нам гуманитарную помощь; помощь, которая идет не на то, чтобы накормить наш голодный народ или отремонтировать наши больницы, а оседает в карманах дорогих европейских костюмов…
Голос Наны снова задрожал. Акаки уже начинал нервничать.
— Хорошие новости, Нана. Четыре минуты, повторяю, четыре — может даже меньше.
— Невероятно, — она кивнула, — но вы должны знать правду… — Она повернулась к Акаки и даже заставила себя улыбнуться. — Этот… монстр… получил от этих политиков миллион долларов США за то, что подготовил и осуществил массовое убийство шестидесяти женщин и детей в прошлом месяце в селении Казбеги…
Она тут же поняла, что прокололась. Акаки резко обернулся.
—
Акаки почувствовал подвох. Он что-то пробормотал своим жополизам.
— Три минуты, Нана. Держись!
— Сейчас я назову имена этих убийц и коррумпированных политиков народу Грузии…
Ее глаза поднялись к небу.
В фургоне я ничего не слышал, но жополизы услышали; они выбежали на улицу и уставились в облака.
Нана начала перечислять.
— Гоги Шенгелия… Мамука Асли…
Акаки вскочил на ноги, он был взбешен. Он отшвырнул камеру и выскочил из амбара.
Нана продолжала.
— Георгий Шеной… Роман Церетели…
В тот момент, когда я вышел из фургона, я услышал звук вращающихся лопастей. Вертолеты оставались вне поля зрения до последнего.
Акаки махнул рукой и пролаял несколько коротких приказов. Жополизы запрыгнули в свой талимобиль, а Акаки вскинул автомат.
Нана была словно на автопилоте.
— Коте Жвания… Ираклий Цемулария…
«Хью» были уже фактически над нами. Акаки попытался приложить автомат к плечу, но его сбило с ног потоком воздуха.
