цитировать Д. Шумука.
За Турьей, проезжая село Доминополь, обратили внимание на то, что село словно вымерло, двери и окна везде открыты, а людей нигде не видно.
— Что случилось в Доминополе? — спрашиваю я.
— Три дня тому назад Доминополь ликвидировали, — мрачно ответил бунчужный.
— Как ликвидировали? Людей ликвидировали? — переспросил я.
— Да, людей! — тяжело согнувшись, ответил бунчужный.
— О чем вы, хлопцы, разговаривали? — спросил Брова.
— Да вот рассказывали один другому, как ляхов били в Доминополе, — ответил Ворон.
— А что это за штатские с пистолетами около пояса? — спросил я.
— Это хлопцы из Службы безопасности, — ответил Ворон, это хорошие хлопцы, они клацали поляков лучше других. Вот этот, — Ворон кивнул на коренастого брюнета, — 27 утопил.
— Так расскажите и нам как было с этими поляками — сказал я.
— Около двенадцати часов мы окружили Доминопопь… К утру не осталось ни одного живого ляха, — самодовольно сказал Ворон…
Данило Шумук далее пишет:
То, что вы делаете с поляками, не укладывается ни в какие рамки. Вот недавно в Лежени замучили учительницу-полячку и бросили в колодец… И это сделали ее бывшие ученики…
Евангельский христианин Михаил Подворяк из Волыни пишет: «Больше всего нам запомнилась бандеровская СБ. Этих двух букв люди боялись не меньше, чем НКВД или гестапо, так как кто попадал в их руки, живым уже не выходил. Свою жестокость они объясняли тем, что теперь война, революция, которая требует жестокой руки, твердой власти. Но это не было оправданием, так как садисты всегда были садистами, во время войны и во время мира».
Насколько же нужно быть бесчеловечным, чтобы сейчас на Украине воскрешать ОУН-УПА, славить «героев» УПА и СБ…
Угроза возрождения украинского национализма
Канадско-американская националистическая действительность
Собираясь уехать в Канаду, я не имел представления о том, что здесь украинцы делятся на коммунистов и националистов, а те вновь разделены на бандеровцев и мельниковцев, католиков и православных, «захиднякив» и «схиднякив». Я не знал, что в Канаде среди украинцев нет или почти нет демократически мыслящих людей. Теперь я знаю, что они есть, но тех, кого я узнал почти за двенадцать лет, или о которых я слышал, можно пересчитать по пальцам.
Прежде всего, меня поразила низкая языковая культура украинцев. Не только в разговорном языке, не только в выступлениях, но и в письменной речи. Я с полной ответственностью утверждаю, что более 90 % редакторов, которые считают себя журналистами, людей с высшим образованием, тех, кто закончили во Львове Украинскую академическую гимназию, тайный университет, даже писатели — не знают украинскою литературного языка. И они-то имеют смелость критиковать в некоторой мере русифицированный 11-томный Словарь украинского языка — одно из достижений украинского языкознания! И как изюминки на огромном калаче бескультурья в США д-р Петр Одарченко и еще два-три человека, которые в совершенстве знают украинский литературный язык; в Канаде — д-р Яр Славутич и еще два-три человека; в Европе — д-р Игорь Качуровский и еще два-три человека. Вот и все! Даже проф. Юрий Шевелев, прославленный языковед, в публикуемых текстах допускает языковые ошибки, пишет, например, «канадіський» вместо «канадський», не понимая семантики слова «ділок» и т. д.
А профессор, доктор украинского языкознания Дмитрий Кислица выпустил в свет книгу «Світе тихий» (Торонто, 1987) с огромным количеством грубых языковых ошибок…
Малограмотные книжки выпускаются здесь под эгидой Украинской вольной академии наук, под эгидой Института исследований Волыни и других уважаемых учреждений. За уровень языка, на котором здесь часто публикуются книги, не говоря уже о газетах, ученику четвертого класса начальной школы на Украине поставили бы двойку.
Я с огромным сожалением утверждаю, что языковая культура украинской диаспоры отстала не менее чем на несколько десятков лет от языковой культуры польской эмиграции. Приведу еще один пример. Писательница д-р Александра Ю. Копач, выступая за дерусификацию украинского языка, сама в короткой заметке допускает русизмы: «полоса» вместо украинского «смуга». В этой же заметке есть и такие языковые ошибки: «жие» вместо «живе», «сокупний» вместо 'сукупний», «протягом багато тисяч років» вместо «протягом багатьох тисяч років»…
Я искал причину такого положения, искал ответа — почему украинский литературный язык чужд украинской диаспоре? И пришел к выводу, что, согласно теории ОУН, украинский литературный язык на Украине — русифицированный. Поэтому он здесь и не привился. Здесь — обязательный галицкий диалект, в котором больше русизмов, чем в распространенном на Украине языке (воздух, побіда, послідній, окружити, всьо, напримір, прогулька и много, много других). Украинская националистическая диаспора сама добровольно отмежевалась от современной украинской литературы, боясь ее влияния на диаспору. Вот одно из доказательств. Как-то я, редактируя для канадско-украинской фундации искусств один из словарей, встретился с Любовью Дражевской, которая, кажется, в Вольной украинской академии наук занималась украинской литературой. В разговоре я сказал. «Когда я очень устаю, то беру какое-то из произведений Михаила Стельмаха и, читая, наслаждаюсь его прекрасным языком». На это Любовь Дражевская: «А кто это такой — Михаил Стельмах?» Я онемел…
Несколько лет тому назад я написал обширное исследование на тему языка, его опубликовали в «Нових днях» в Торонто, но кроме нескольких ругательных писем, не было реакции на уровне дискуссии. Я также на протяжении года еженедельно вел по радио, беседы на темы языковой культуры и также — никакой позитивной реакции.
Свидетельством языкового бескультурья украинской диаспоры является публикация в «Нових днях» статьи Степана Геника-Березовского «Мова про мову», в которой автор показывает пример тотальной безграмотности. Это тот Степан Геник-Березовский, который, как телекомментатор, говорит: «сема година», «осьма», «трета», «витати» вместо «вітати». Ужас! Стыд!
Я, кажется, знаю украинский, польский и русский литературные языки, слушаю передачи из Монреаля на польском, украинском и русском и утверждаю, что польские и русские радиопередачи ведутся на литературном языке, а украинские — это только попытки говорить на литературном языке. Считаю, что вина за такое состояние лежит на ОУН, которая не признавала украинского языка на Украине, которая галицкий диалект ставила выше, чем литературный язык. Я здесь столько написал о языке украинской диаспоры, чтобы показать, что она осталась на уровне Галичины 1930-х годов. И на этом самом уровне остался весь способ ее мышления. Совокупность качеств украинской диаспоры, в которой доминирующим является галицкий националистический элемент, ведет к абсурдному выводу: диаспора, руководя издалека, идет в направлении присоединения всей Украины к Галичине!
Второе, что меня поразило, это абсолютное отсутствие самокритичности в украинской диаспоре, нежелание смотреть на факты другими, не националистическими глазами. Украинской диаспоре присущ стадный способ мышления, схематизм, невосприятие попыток переосмыслить прошлое… Она на все смотрела сквозь националистические очки. Только и разницы, что это были очки разного националистического производства: бандеровского или мельниковского…
Раздел II
Экспансия украинского национализма на Украину
Моим ошибочным выводом было то, что я считал украинский национализм отмирающим. Я даже в своих разговорах с поляками в Канаде говорил: «… Вот еще десять, еще двадцать лет, и украинского национализма не будет, его последние носители умрут». Это была моя наибольшая в жизни ошибка. Украинский национализм сохранился на Западе, его остатки все время тлели на Украине. Во время Горбачевской перестройки в СССР восстановилась экспансия украинского национализма на Украину.
Первыми направились туда эмиссары из ОУН-3, а с ними проф. Тарас Гунчак. Указания в этом направлении ему дал еще в 1987 г. лидер ОУН-3 Анатоль Каминский во время конференции в Нью-Йорке. Тогда он говорил: «… Нам необходимо сконцентрироваться, прежде всего, на следующем: 1) создать штаб для анализа современного состояния Украины и Советского Союза для определения конкретных целей и выработки практических способов влияния на все стороны жизни… Лучше всего для этого подходит «Пролог», при условии укрепления его аппарата». А «Пролог» это и есть Тарас Гунчак. Он и начал ездить часто на Украину, устроился там на должность преподавателя в университете и начал пропагандировать идеи ОУН, донцовский интегральный национализм. В интервью для «Демократичної України'', словно оправдываясь, говорит, что он лично не разделяет взглядов Донцова: «Он был прав только в 30-х гг.» Жаль, что журналист не спросил: «А в 40-х, когда ОУН-УПА замучила сотни тысяч мирных жителей?».
Но, зная деятельность Тараса Гунчака, у меня нет сомнения в том, что он одобряет деятельность УПА, ведь его шефом и наставником был Николай Лебедь (руководитель Службы безопасности ОУН), один из основателей «Сучасності», в которой Тарас Гунчак был главным редактором. Вскоре ОУН-З перевела «Сучасность»' в Киев. Здесь легче продвигать идем ОУН- УПА. Так легче подготавливать почву для захвата власти.
Меня всегда интересовало — на чьи деньги много раз ездил Тарас Гунчак со товарищи в Украину, на чьи деньги организовывал там издательства, на чьи деньги они живут, покинув теплые преподавательские должности в США? Ведь ОУН-З не имеет широкой базы членства, которое бы финансировало эту деятельность. А с неба деньги не падают.
Второй двинулась на Украину ОУН-м, которая также перенесла из Парижа свой орган «Українське слово». На Украине ОУН-м организует различного рода конференции, цель которых — реабилитация ОУН и подготовка почвы для захвата в удобный момент власти. С этой целью в Киеве открыт журнал «Розбудова нації», который повторяет название органа ОУН в начале ее деятельности. Основателями этого журнала стали Николай Плавьюк, лидер ОУН-м и Левко Лукьяненко, который был послом Украины в Канаде. И вновь меня интересует — откуда деньги на создание журнала? Неужели из личных доходов Николая Плавьюка и Левка Лукьяненко?
Последней отправилась на Украину ОУН-б, но действовать она начала более активно и грубо. Сразу же стала организовывать региональные конференции своих сторонников. Состоялась также Всеукраинская конференция, участники которой обратились 29.03.1992 г. к Президенту Украины и Верховному Совету с требованиями:
1) признать на государственном уровне освободительную борьбу ОУН-УПА вооруженной борьбой одной из воюющих сторон, а ее членов участниками этой борьбы.
2) предоставить им определенные законом социальные права участников войны 1941–1945 гг.
Аналогичные требования были сформулированы региональными конференциями украинских националистов. Участники Конгресса украинских националистов (КУН) Подольскою края требовали:
восстановления доброго имени ОУН-УПА как политической и военной силы, которая стойко несла тяжесть борьбы против угнетения родного края; признание борьбы украинского народа в 40–50 гг. под руководством ОУН национально-освободительным движением против оккупантов.
Как видно, и здесь ОУН отождествляет себя со всем украинским народом. Признаком чего является этот шум, эта суета вокруг признания на государственном уровне ОУН-УПА, которая продолжается с 1991 г. Или это наглость ОУН-б, к которой легкомысленно относится политическая власть Украины, или это признак слабости этой власти. От пропаганды ОУН
