— Какая огромная, правда? — воскликнула Катя и тут же пожалела о таком банальном замечании. Разумеется, огромная. Она же принадлежала киту. Она подумала о своей сестре Джесс, которая была агентом по недвижимости и читала 'Космополитен'.
'Ну не знаю, что ты собираешься делать в Уитби в это время года. В Уитби скучно. Сплошная рыба и Дракула. Почему бы тебе не провести недельку в Малаге?'
— Вот и приехали. — Юлиан притормозил у тротуара.
У гостевого дома, выстроенного на продуваемой всеми ветрами скале, были лимонного цвета фронтоны, а перед домом красовался чахлый садик с облезлыми гортензиями. Выгрузив из машины свой багаж, Катя расписалась у конторки под пристальным взглядом маленькой бледной женщины в потертом акриловом свитере. Потом, со вздохом облегчения, отправилась наверх и захлопнула за собой дверь. До нее все еще доносился голос Юлиана, как будто читающий лекцию, и приглушенные реплики Лили, однако их комната внизу находилась за пределами слышимости, и постепенно все звуки затихли.
Позже, когда октябрьские сумерки сгустились, Катя отправилась в город. Она осторожно прокралась через холл гостиницы и тихонько прикрыла за собой дверь на случай, если Лили с Юлианом услышат и захотят отправиться с ней. Она ощутила легкий укор совести, но постаралась поскорее забыть о нем.
Уитби кишел готами, бродящими по узким улочкам, несмотря на промозглость и дождь. В баре играли модные группы 'Сумерки Анубиса' и 'Покойники', и Катя пробралась в последний ряд, уплатив шесть баксов. И на следующие полтора часа потерялась в море мрачной музыки и огней.
Музыка все еще продолжала звучать у нее в ушах, когда Катя вынырнула под дождь. Она на миг остро ощутила свое одиночество, миг достаточно долгий, чтобы им насладиться, потому что, когда Катя подняла голову, все были уже здесь.
Все остальные, и еще Дамиан, тонкий, нервный, который, возможно, станет ее парнем, — пришла вдруг сладкая, тайная мысль вместе с надеждой.
Остаток вечера прошел за болтовней, чипсами и выпивкой в ближайшем пабе. Сначала Катя была слишком счастлива, чтобы заметить название на вывеске, но когда паб закрылся и они снова оказались на улице, она подняла глаза и увидела, что заведение называется 'Селедочный садок'. Замечание Джесс снова всплыло в памяти, и Катя улыбнулась.
— Проводить тебя? — спросил Дамиан, и она кивнула, охваченная внезапным смущением. Они вместе пошли вверх по холму. На середине подъема, напомнив себе, что ей уже восемнадцать и она взрослая женщина, Катя взяла Дамиана за руку. Рука у него оказалась холодная и липкая, но Кате было все равно. Говорили они немного. Перед дверью гостиницы он поцеловал ее, довольно неуклюже, а затем ушел. Катя медленно прошла между сочащимися дождем гортензиями и поднялась в свою комнату. Она как раз снимала ботинки, когда раздался стук в дверь.
— Это я, — произнес Юлиан. Сейчас его голос показался ей совсем юным и напряженным. — Лили не у тебя?
— А разве она не с тобой? — Кате не хотелось впускать его. Она мечтала о том, чтобы сидеть на кровати и думать о Дамиане.
— Нет. Можно мне войти?
Катя мгновение постояла в нерешительности, затем открыла дверь. Юлиан показался ей еще бледнее, чем обычно, хотя сказать наверняка было сложно.
— Мы отправились на 'Вечеринку разочарованных' в 'Метрополь'. Я отвернулся, а она исчезла. С тех пор я ее и ищу.
— Я не видела ее с того момента, как мы приехали.
— Кстати, куда ты ходила? — Тон у него был раздраженный и обвиняющий.
Катя рассказала ему.
— Наверное, она скоро вернется. Я б на твоем месте не стала переживать, честное слово.
Он, кажется, был бы не против задержаться, но Катя слишком устала. Она выставила растерянного Юлиана за дверь и упала на постель.
Следующим утром, к облегчению Кати, Юлиана за завтраком не было. Смутно ощущая себя виноватой, она занялась тостом с грибами, внимательно изучая приглашение на лотерею 'В защиту летучих мышей' на случай, если кто-нибудь из постояльцев ощутит необходимость заговорить с ней. Но никто не обратил на нее внимания. Катя вернулась в комнату за пальто и выглянула в окно. Низкое небо за окном было глубокого серого цвета.
Когда она подходила к входной двери, зазвонил ее мобильник. На экране высветился номер Юлиана. Катя помедлила, но потом ответила ему.
— Это я, — сообщил Юлиан без всякого вступления. — Я в полицейском участке.
— Да? — спросила Катя безучастно. — Что ты натворил?
— Ничего я не натворил! — Голос его звучал взволнованно. Обычные снисходительно-поучающие интонации куда-то пропали. — Лили нашли прошлой ночью. Она мертва!
— Мертва? — Катя развернулась и увидела собственное лицо, глядящее на нее из мутного зеркала в холле. В подводном сумраке холла лицо ее казалось совсем белым и тонущим под толстым слоем грима. Она с удивительной, неестественной ясностью видела каждый мазок теней на веках.
— Катя? Ты меня слышишь?
— Да? — У нее получился скорее вопрос. — Что произошло? — На улице было так скользко, а Лили на высоких каблуках… Или, может быть, машина… — Ее… сбила машина или случилось что-то другое?
— Она убита.
— Ее кто-то убил?
Его голос, казалось, приходит откуда-то издалека.
— Мне сказали, что я могу идти. Я вчера весь вечер был на людях.
Она не поняла, почему он говорит все это, но затем догадалась, что если Лили убита, то он же первый должен был попасть в подозреваемые.
— Катя? Ты можешь прийти в участок? Не хочу сейчас оставаться один.
Она должна быть сильной и решительной.
— Скажи, где это, — попросила она. Голос ее больше походил на писк.
В неоновом свете лампы на конторке дежурного Юлиан выглядел еще бледнее, чем обычно, и страшнее. Он вертел в руках длинный черный шарф.
— Пойдем отсюда, — сказала Катя. Она взяла его под руку и вывела за дверь.
— Наверное, они захотят поговорить и с тобой тоже. Не знаю.
— Ты назвал им мою фамилию? — спросила Катя.
— Мне пришлось. — Он бросил на нее смущенный взгляд. — Они все время спрашивали, знает ли еще кто-ни-будь Лили.
— Они выяснили, как она погибла?
Разговор казался совершенно нереальным. Чудовищные фразы, какими они обменивались, как будто были позаимствованы из дешевой книжки.
— Они сказали, у нее на шее следы. Но при этом она не была… ну, ты понимаешь.
— Значит, ее задушили, — произнесла Катя едва слышно.
Он искоса посмотрел на нее:
— Или искусали.
Катя выпустила его руку и подняла на него глаза:
— Искусали? Кто?
Он ничего не ответил. Они некоторое время шли порознь, затем Юлиан резко развернулся и медленно пошел вниз по склону.
Полицейские позвонили Кате, когда они сидели в чайной. Там было полно готов и пожилых леди, совершенно игнорирующих друг друга, если не считать отдельных замечаний по поводу дождя. Катя заставила Юлиана съесть ячменную лепешку. Когда ее телефон зазвонил, она едва не выронила его.
Ее попросили зайти в участок, и как можно быстрее.
— Я не могу пойти с тобой, — заявил Юлиан, в знак протеста уставившись в окно. — Мне это просто невыносимо.
— Но я не хочу идти одна, — неуверенно произнесла Катя. — К тому же я тебя дожидалась.
