— Да, — задумчиво подергал себя за бороду полугном. — Я не думал, что все так далеко зайдет.
Я насторожилась.
— Что ты имеешь ввиду?
— Ну, — Отто покраснел. — это я нанял дона Альберто.
— Нанял? — моя челюсть отвисла.
— Нанял, — Отто лихорадочно теребил свою бороду, что являлось у него признаком сильного волнения.
— А деньги где взял? — я не могла поверить в такой сюрприз от лучшего друга.
— В отличии от тебя я заработанные деньги на всякие финтифлюшки не трачу. Поэтому они у меня есть в достаточном количестве.
— Я не трачу на финтифлюшки, — неуверенно сказала я.
— Да? А что ты купила на деньги с последней партии проданного спиртного?
— Что, что, — кстати, что? Шоколадки, ага, две пары сережек новых, шарфик, потом деньги куда-то таинственным образом рассосались… — Ладно, оставим эту тему!
— А вон и герой твоего романа собственной персоной, — заметил Ирга. В глубине зала знакомая фигура уныло сидела за столиком. — Позвать?
— Зови, — попросила я. Мне не терпелось разрешить эту ситуацию.
Дон Альберто молча сел. Я, на всякий случай, отодвинулась от него подальше.
— Дело было так, — сказал Отто. — Увидев, что Ола увлеклась любовными романами не на шутку, я понял, что ее надо спасать — эта лабуда как наркотик! Поэтому я заплатил дону Альберто деньги за то, чтобы он поухаживал за ней так, как Ола хочет — романтично и красиво.
— Я прочитал несколько любовных романов! — гордо подтвердил дон. — Чтобы быть в курсе.
— Но я заплатил только за цветы, театр и два дня! — сказал Отто. — Я думал, после этого Ола вернется в жизнь, а дон тихо испарится.
— А мне понравилось, — заявил дон Альберто. — То есть Ольгерда очень понравилась и я решил продолжать уже по собственной инициативе.
— Так ты псих по собственной инициативе? — я никак не могла определиться, как отнестись ко всей этой ситуации.
— Я же думал, что ты хочешь такого ухаживания, как в романах! — воскликнул дон. — И вел себя соответствующе! Я просто хотел добиться твоего расположения.
Я вздохнула с облегчением.
— Прости, Альберто! Ты мне не нравишься. Давай просто будем друзьями, хорошо? И дело даже не в ухаживании, ты мне просто не нравишься. Мне вообще не нравятся черноволосые, — мстительно добавила я в сторону Ирги.
Ирга не отреагировал. Отто хмыкнул, но промолчал.
— Жаль, — печально сказал дон Альберто. Поцеловав мне руку на прощание, бывший ухажер удалился.
— Отто, он назвал меня невзрачной. А я могу понравиться, между прочим!
Отто пожал плечами.
— Отто, в тот момент я скрыл кое-кого пеленой мрака, и этот кое-кто неблагодарный был действительно в ТОТ МОМЕНТ невзрачным, — язвительно проговорил Ирга.
Отто согласно кивнул.
— А еще, Отто, некоторые считают, что за меня драться не стоит, — пожаловалась я.
Отто сочувственно развел руками.
— Представь, дружище, после этого я собирался проливать свою кровь за всяких бессовестных, — сердито сказал некромант.
Отто подергал себя за бороду.
— Отто, у него любовница — тетка, которая с трудом проходит в дверной проем!
Отто удивленно приоткрыл рот.
— Представь, — обратился Ирга к полугному. — Зашел к заказчице, бедной вдове, желающей вызвать дух покойного мужа, и уже обвиняют!
— Она сказала, что ты ее любовник! — я вскочила.
— Она мне заплатила, чтобы соседи считали, что я ее любовник!
— И ты согласился!
— Бедная женщина самоутверждается! — Ирга тоже поднялся и сразу стал выше меня.
— За твой счет!
— За свой. Кое-кто тоже самоутверждался только что, не так ли? И абсолютно бесплатно.
— Ничего я не самоутверждалась! — я гордо уселась обратно.
— Конечно, конечно. Ты меня заставила объяснить, почему я считаю тебя невзрачной.
— А ты считаешь?
— Нет! — рявкнул Ирга. — Я считаю, что ты очень симпатичная! Даже красивая! Хватит?
— Не хватит!
— Ола, — Ирга пару раз вздохнул. — Не надо меня ревновать. Оснований для этого нет.
— Я не ревную, — возмутилась я. — Вот, даже Отто подтвердит. Отто? А где Отто? Ирга, ты не видел, когда он ушел?
— Нет, — проворчал некромант. — Все мое внимание было поглощено…
— Мной? — кокетливо спросила я.
— Пивом, — отрезал некромант, делая большой глоток.
… Отто вошел в мою комнату, отряхнул бороду от снега и мечтательно сказал:
— Там такая красота! Снежок идет, мягкий-мягкий! Народ в снежки играет. А ты в комнате сидишь. Что? ОПЯТЬ?
— Нет, Отто, это не любовный роман! Точнее, это не эльфийский любовный роман. Так, для общего развития читаю.
Отто взял книжицу и повертел ее в руках.
— Серия «Любовный роман для троллей», название «Страстный секс». Не знал, что они умеют читать.
— В наш век просвещения? Может, не все, но городские тролли точно читают. И пишут, как можешь заметить.
— Итак. «Он схватил ее за волосы. — Ты куда? Рых бросил Ур на кровать. Разорвал на ней платье. Рых вонзил в Ур свой огромный член. Она врезала ему по морде от удовольствия». Знаешь, Ола, пожалуй, я возьму эту книжку у тебя почитать.
— Только предупреждаю сразу, — я уже оделась и ждала лучшего друга на пороге. — Методы ухаживания, описанные в книжке, мне категорически не нравятся!
9. Внешнее воздействие
Внешнее воздействие бывает разным. Кто-то хочет добра, кто-то — наоборот, мечтает сжить со свету.
Сессия в этом семестре не изменила себе и пришла как обычно — внезапно. Проснувшись однажды утром я лениво посмотрела на календарь и с ужасом обнаружила, что через три дня первый экзамен — об этом весьма красноречиво напоминал нарисованный на дате красной краской череп.
— Итак, что у нас тут? — спросила я сама себя, подходя к календарю.
Расписание экзаменов я перерисовала еще месяц назад, обещая себе, что завтра точно начну готовиться. «Завтра» так и не наступило, поглощенное веселым времяпровождением и охотой за деньгами.
Первый экзамен — «Принципы трансляции магии». С этим проблем быть не должно, подучу немного теорию и на «хорошо» можно рассчитывать. Транслировать магию — направлять магическую энергию в необходимое место, например, в артефакт, я научилась еще на втором курсе.
Второй экзамен… Я почувствовала, как скрутило от ужаса кишки. Как — ну как! — я могла забыть, что мне нужно сдавать эльфийский! Да еще и два экзамена — общий язык и заклинания! За остальные три экзамена сессии можно не беспокоиться, без сдачи эльфийского на четвертый курс не переведут.
Эльфийский у нас преподавал Профессор Ломиториэль. Студентов не-эльфов он не любил. Гномов ненавидел. Никогда не шутил и не улыбался. На ошибающегося (а попробуй не ошибись, если только падежей в эльфийском двадцать шесть!) смотрел всегда с презрением и жалостью, как на обезьяну, пытающуюся подражать человеку. Ходили слухи, что за два века преподавания Ломиториэль с успехом издал на родине несколько книг под общим заглавием «Органиченность человеческой расы», изучаемые эльфами в школе как программные.
С переменным успехом я два года воевала с эльфийским языком, ненавидя его всеми фибрами души и с ужасом ожидая итогового экзамена. Взяв свои конспекты с корявыми закорючками, призванными изображать изящную эльфийскую вязь, я несколько минут тупо в них смотрела и повалилась на кровать, закрыв лицо тетрадью.
Через какое-то время меня за плечо потеребил Отто.
— Я вижу, к сессии ты готовишься полным ходом.
— Уйди от меня, — пробормотала я из-под конспекта. — Я хочу умереть.
— Вяло стараешься, так ты до экзамена не умрешь, — сообщил полугном. — Что у нас тут? О, эльфийский? И как успехи?
— Никак, — сказала я. — Я, несчастная, завалю сессию и меня выгонят из Университета.
— С чего ты решила, что ты ее завалишь?
— Отто, — я села на кровати. — Я по-эльфийски фразы не могу связать. У меня при виде Профессора начинается ступор. Убей меня!
— Быстро и безболезненно или медленно и мучительно? — деловито поинтересовался лучший друг, разминая руки
— Я знаю, что я всегда могу на тебя рассчитывать, — я зарылась в подушки и закрыла глаза.
— А о чем ты думала… — начал Отто.
— Прошу тебя, — простонала я. — Не начинай песенку моей мамы: к экзаменам надо готовиться заранее, контрольные и курсовые надо сдавать в срок, с преподавателями не надо заедаться… Я и сама это прекрасно знаю.
— Да я вообще-то не о том, — сказал полугном. — О чем ты думала, когда валялась на кровати?
— О том, какая я несчастная, — ответила я.
— Вот! Это все негативное мышление. Ты думаешь о том, что ты не сдашь экзамен, и ты его не сдашь, потому что ты так решила. Надо менять мысли, уговорить себя не бояться и все
