— А как твоя мать?
— Ох, все еще пытается руководить. — Он тяжело вздохнул. — И по-прежнему ненавидит тебя, — с кривой усмешкой добавил он.
— И это после стольких-то лет!.. Поразительно, иного слова не подберу. А как Кларисса?
— У нее двое ребятишек. Но родители совершенно не занимаются детьми. Представь, она совсем не интересуется даже делами бедолаги Гектора. — Он усмехнулся. — Конечно, она огорчена тем, как складывается ее судьба.
— Огорчена, говоришь?
— Разве ты не в курсе? Гектор потерял изрядную сумму, поместив ее в какой-то сомнительный проект, и чуть с ума не сошел от этого. Кларисса старается поддержать его, хотя лучше бы она хоть на какое-то время отстала.
— Бедная Кларисса…
— Бедная — это в смысле «позор на ее седины», так, что ли? Или «бедная» — в значении «недостаточно обеспеченная материально»?
— Да нет, я лишь имела в виду, что мне ее очень жаль. Мне представляется, что, в отличие от большинства людей, Клариссе будет очень непросто приспособиться к нехватке денег.
— Странная ты какая-то, Джейн. Отчего бы тебе ее жалеть?! Ту самую женщину, от которой ты ничего, кроме свинства, не видела?
— Когда все это было… А если ты счастлив, то прощать других несложно, разве ты сам не знаешь? — Она улыбнулась.
— На твоем месте я не испытывал бы сочувствия. Да и не столь она бедна. Ведь все в жизни относительно. Большинство людей сочли бы ее богатой. Это она думает, что находится на грани нищеты.
— Бедный Гектор, в таком случае.
— А вот это верно. Клариссе я нередко рассказывал о твоих приключениях. Как что узнавал, тотчас же передавал ей.
— А зачем?
— Мне нравится смотреть, как она зеленеет от зависти. — Алистер громко расхохотался.
— Ладно, а у тебя-то откуда подобный интерес?
— Ну как же, ты вовсе мне не безразлична. — И он улыбнулся своей неотразимой улыбкой. Джейн в первую секунду растаяла, но тут же припомнила, сколько неприятностей доставило ей это самое любопытство Алистера. Джейн нахмурилась. — Правда, — добавил он и взял ее за руку. — А что, если заказать еще бутылочку «Сансерра»?
Они не спеша потягивали вино.
— Ты где забронировала номер?
— Боже, а времени-то сейчас сколько? Черт побери, почти одиннадцать. А я даже номера не заказала! Сразу рванула в больницу. Сейчас поеду в «Клариджиз», дай Бог, чтобы у них были свободные места.
— А почему бы тебе не остановится в фулемском доме, а?
— Там наверняка сыро и вообще беспорядок.
— Ничего подобного. Я часто там бываю, поскольку ты не платишь ренту. Собственно, мы с Джеймсом именно там и останавливаемся, когда бываем в Лондоне. Именно в саду фулемского дома все это и случилось.
— Ну и останавливайтесь на здоровье. Я не против.
— Против или не против, но тем не менее это твой дом. Наверное, мне не следовало бы там бывать. Сегодня я, например, вполне мог бы отправиться в клуб. Что касается самого дома, то смею уверить, там нет никакой сырости. Сухо, как в пустыне.
— Что ж, там было бы лучше, чем в номере отеля…
— Разумеется, о чем речь. Я помогу тебе с вещами. А также посмотрю, чтобы там не оказалось никаких мышей. Помнишь, как ты боялась мышей?
Алистер заплатил по счету, затем отправился ловить такси. Они поехали по хорошо знакомым улицам.
Дом ничуть не изменился, здесь даже запах остался прежний. Именно о запахе подумала Джейн, входя в холл.
Она прошла в гостиную и сразу позвонила Роберто. Он улыбнулся, услышав ее радостный голос. Джейн сообщила, что Джеймс скоро приедет и погостит у них.
— Я полечу назад коммерческим рейсом, хочу сделать небольшую остановку в Париже.
— Зачем?
— Это сюрприз. Подожди до завтрашнего вечера, тогда узнаешь, — сказала Джейн интригующе. — Я люблю тебя.
— Возвращайся скорее, любимая.
Алистер в это время откупоривал бутылку шампанского в другой гостиной.
— А помнишь, как в первый раз мы с тобой пили шампанское? — Он улыбнулся.
— Разве такое забудешь?
— Была совершенно удивительная ночь! Равно как и нынешняя, — сказал Алистер, разливая шампанское.
— А нынешняя-то при чем?
— Как это при чем? При том, что мы снова друзья. При том, что можем забыть все плохое, что сделали друг другу. — Он молча поднял бокал.
Джейн гневно взглянула на Алистера. Она решительно не могла припомнить ничего плохого со своей стороны. Однако Алистер был настроен сейчас столь благодушно, а вечер выдался и впрямь удивительный, что Джейн решила оставить его слова без внимания. Она прошлась по комнате, с удовольствием рассматривая новые вещи, которые докупил и поставил тут Алистер, восклицая при виде знакомых картин и безделушек. Старый диван по-прежнему стоял на своем месте, равно как и индийский украшенный затейливой резьбой столик.
— Помнишь, как мы некогда гордились этим диваном? — спросил Алистер.
— Да уж. А твоя мать его терпеть не могла.
— Помнится, в тот день, когда привезли этот самый диван, я впервые сводил тебя в итальянский ресторанчик.
— Именно так оно и было. — Она еще раз огляделась по сторонам. — Все тут осталось прежним.
Джейн с удовольствием осматривала комнату, припоминая всякие разности, — до тех пор, пока не обнаружила то место на ковре, где некогда сидела, раскачиваясь из стороны в сторону. Именно в тот момент рассудок покинул ее — сейчас Джейн была в том совершенно уверена. От этих воспоминаний у нее мурашки пробежали по спине. Алистер взял ее за плечи, повернул к себе.
— Не думай об этом, Джейн. — Он начал играть волосами Джейн, как часто делал это когда-то. — Забудь все грустное, — прошептал он.
— Да, ты прав. Не стоит вспоминать прошлое. Я уже и сама поняла.
— Другое дело, хранить в памяти все прекрасное, — прошептал Алистер сдавленным голосом. — О, Джейн, Джейн! — неожиданно воскликнул он. — Какой же я был дурак! Я ведь люблю тебя, ты нужна мне. Возвращайся, умоляю тебя!
— Алистер… — начала было она. В голосе ее слышалось неподдельное изумление, но, прежде чем Джейн успела договорить, она почувствовала его губы. Алистер уже уверенно раздевал ее.
— Алистер… Сейчас уже слишком поздно… — Однако тело не подчинялось ей, воспоминания сыграли с Джейн злую шутку. Она так устала, что у нее не было сил сопротивляться — и она прижалась к нему всем телом. Почему-то это казалось Джейн совершенно естественным. Как только женщина почувствовала, что принадлежит этой вот комнате, как только сумела расслабиться в знакомой обстановке, она сделалась легкой добычей. Он взял ее за руку и потащил наверх, она как во сне последовала за ним. В их прежней спальне он заключил ее в объятия и принялся лихорадочно целовать.
— Ты так прекрасна, — прошептал он, нежно укладывая ее на постель.
