о случившемся. Как это произошло, например, в Кембридже. Тут и там выпивка была общим знаменателем, спиртное действовало на него как своего рода катализатор. И поскольку в Англии он напивался нечасто, Джейн решила не заводить разговор на эту тему. Она, впрочем, и сама пыталась забыть о Шотландии, об ужасах последних недель.
В Тринике девушка чувствовала себя вполне счастливой, и все здесь радовало ее.
И только слова Алистера о том, чтобы подобрать нескольких служанок, ужаснули Джейн.
— Но мне не нужна никакая прислуга! — попыталась было возражать она.
— Не говори глупостей, дорогая. Тебе очень даже нужна помощь. Как же ты в одиночку сумеешь со всем справиться?
— Но я же целыми днями мучаюсь от вынужденного безделья!
— Очень странно. У тебя вскоре появится масса разных дел. Я вовсе не хочу, чтобы ты превратилась в домашнюю хозяйку, дорогая. Ты попросту боишься того, что в доме будут другие люди, — обвиняюще сказал он.
— Да ничего подобного, — покривив душой, возразила она. Ей было и самой неприятно, что в эти вот последние дни приходилось так часто лгать Алистеру.
— Ну по крайней мере найми хоть поденщицу для уборки в доме.
— Об этом я непременно подумаю, — пообещала Джейн. С поденщицей она уж как-нибудь да справится, тем более что это будет примерно как в больнице, когда Джейн просила кого-нибудь из девушек помочь ей. Может, будет даже проще, чем в больнице, где уборщицы представляли собой отдельную касту, без особой симпатии относившуюся к медсестрам. — Впрочем, я найму поденщицу, раз ты настаиваешь.
— Прекрасно. И еще кухарку. Не можем же мы обходиться без еды?
— Ох, Алистер, какой же ты забавный. Я сама хочу готовить для тебя. Это именно то, что я, как мне кажется, должна делать по дому. И кроме того, нужно ведь еще подумать и об издержках.
— Издержки такого рода — не проблема. Пусть тебя не беспокоят такие незначительные траты. Если дело только в этом, мы могли бы когда угодно, хоть завтра, нанять кухарку.
— Да нет, зачем же… — поспешила сказать она. — Я просто хочу готовить тебе сама. — Джейн отлично понимала, что профессиональная кухарка наверняка знает куда больше и потому будет втайне насмехаться над ней, не умеющей толком готовить, не знающей, какой именно соус с чем именно подавать. Но в такого рода объяснения она решила сейчас не вдаваться.
— Но ты ведь не умеешь готовить.
— Я обязательно научусь.
— А времени на это сколько уйдет? Пожалела бы хоть бедный желудок собственного мужа.
— Я быстро научусь, обещаю.
Джейн накупила уйму книг по кулинарному искусству и проштудировала их так же тщательно, как учебники перед экзаменом. Кроме того, она подолгу разговаривала с мясником и торговцем рыбой, вызнавая специфику приготовления блюд. Тому и другому было очень приятно внимание со стороны Джейн, и потому они весьма охотно делились секретами, снабжая девушку самым отменным своим товаром.
Сам того не подозревая, мясник в один прекрасный день придал ее проблемам некоторую перспективу. Развернув купленные у него в лавке кости, Джейн обратила внимание на обертку. Это была та самая газета, где в свое время опубликовали статью и фото улыбающихся Алистера и Джейн. Разгладив на столе газетный лист, она внимательно всмотрелась в мутное изображение. Да, все ее прежние волнения, все эти дурацкие фотовспышки и объективы, весь былой стыд, паника, неловкость — все это оказалось годным лишь для того, чтобы служить оберткой для купленных продуктов. И нечего было придавать всем этим газетчикам столько значения.
Алистер нанял садовника, который без промедления принялся приводить в порядок сад. И если вопрос касательно остальных слуг Алистер отдал на откуп Джейн, позволив делать по дому все то, что она считает нужным, то остался непреклонен в том, что касалось его самого. Он сказал, что у всех женатых мужчин его возраста имеются камердинеры, и буквально через несколько дней у них появился Марк. В отличие от большинства других камердинеров, он не гнушался никакой сторонней работой и готов был помогать Джейн по хозяйству: помогал чистить серебро, картошку. В качестве камердинера Марк объехал едва ли не весь свет, и потому Джейн часами напролет с чашкой остывшего кофе в руках завороженно слушала его россказни о жизни сильных мира сего. Марк, казалось, знал обо всем на свете, для Джейн он стал настоящим экспертом в вопросах этикета.
Алистер оказался совершенно прав: Джейн не слишком часто виделась со свекровью. Леди Апнор приезжала в Респрин разве только на выходные, предпочитая все остальное время проводить в столице. Алистера с Джейн в особняк приглашали редко, а если и приглашали, то лишь на крупные вечеринки, когда отсутствие молодых явно бросалось бы в глаза. Но даже и тогда леди Апнор весьма удачно игнорировала Джейн, впрочем, создавая у невестки впечатление, что в такие минуты свекровь особенно внимательно наблюдает за ней, словно надеясь подловить на очередной оплошности. Джейн весьма нервничала в такой обстановке и принимала приглашения исключительно ради Алистера и Руперта.
Тот по нескольку раз на неделе заглядывал к молодым поболтать, попить кофе. Он усаживался на кухне, так, чтобы не мешать Джейн заниматься готовкой, и беседовал с ней обо всем на свете. Она не раз говорила Алистеру, что, будь у них кухарка, Руперт не смог бы так вот свободно приходить в гости и беседовать о чем угодно. Казалось, отец Алистера понимал проблемы Джейн и по мере сил старался сглаживать все конфликты.
Онор бывала у них чаще всех прочих, заглядывая в Триник всякий раз, когда оказывалась в Респрине. И еда, и компания, как она уверяла, в меньшем доме были ей куда более по душе.
Однако Онор никогда особенно долго не засиживалась, да и в Респрине подолгу не задерживалась, хотя Джейн и не хотелось отпускать ее. Тетушка Алистера приезжала всего на день-другой, а затем отбывала по своим вечно неотложным делам.
Сыну же очень нравилось работать под началом отца и Локхарта, управляющего имением. Всякое утро Алистер поднимался ни свет ни заря и отправлялся по своим делам, однако к завтраку непременно возвращался, равно как и к обеду. А с учетом визитов Руперта Джейн практически не чувствовала себя одинокой.
От физической работы, которую приходилось теперь выполнять Алистеру, он сделался крепче, мужественнее, что в глазах Джейн придавало ему еще больше очарования. Она находила тихую радость в том, чтобы наблюдать за тем, как во всех отношениях небезразличный ей мужчина делается все неотразимее.
Приобретя определенный опыт в кулинарии, Джейн почувствовала себя куда увереннее, и молодые начали изредка приглашать к себе друзей. У Редландов сложились вполне дружеские отношения с семейством Локхартов, а также с семьями местных доктора и ветеринара: последние тоже были молодоженами. Среди них Джейн чувствовала себя свободно и комфортно; она с удовольствием ухаживала за гостями, смеялась, охотно отвечала на шутки. Правда, недавно хозяйку Триника поразила мысль, что никто из ее новых друзей никогда не был приглашен в особняк.
— Никогда, Ричард? Но ведь ты же их доктор, как же так?
— Что же делать, атавизм викторианского и эдвардианского времен, когда врачей считали ровней каким-нибудь кузнецам. Тогда медикам надлежало входить к пациентам только через черный ход.
— Но, Ричард, надеюсь, тебя не заставляют пользоваться черным ходом? — весьма шокированная, спросила она.
— Я не о частностях речь веду, я в принципе. Ведь мой отец все годы, что обслуживал это семейство, вынужден был пользоваться именно черным ходом.
— Боже, какой ужас! Скажи, Алистер?! Ведь кто может быть важнее доктора и ветеринара, а?
Алистер изумился не меньше Джейн. Он даже извинился, объяснив при этом, что ему, собственно говоря, и в голову не приходило ничего подобного. Позднее, наедине, гости поговорили о том, сколь многое должно измениться, когда хозяйкой тут сделается Джейн. Правда, ей самой о таких вещах друзья никогда не говорили.
Алистер как-то предложил Джейн пригласить сюда родителей. Пускай, мол, приедут, погостят
