ударами клыков. Пена клочьями падала с его рыла. Под тяжкими ударами ствол затрещал. Листья и жёлуди с шумом посыпались на землю. То отбегая назад, то кидаясь вперёд, Эвриманфский вепрь с разбегу крушил столетний дуб в щепки, стараясь добраться до Геракла. Напрасно герой пытался его ударить мечом сбоку. Меч оставлял глубокие царапины в шкуре вепря, но не мог нанести ему смертельной раны. Грязь и пена смешались с кровью чудовища, которое с каждым ударом меча свирепело всё больше и больше.
Наконец огромное дерево покачнулось. Грозя раздавить Геракла, тяжко крякнув, рухнуло оно. Затрещали молодые клёны вокруг. Хорошо ещё, что Геракл успел увернуться от падающего ствола. Правда, он опять очутился лицом к лицу с разъярённым вепрем. Но снова, прежде чем зверь успел броситься на него, Геракл отпрянул в сторону. Став так, чтобы солнечные лучи отражались от гладкой поверхности щита, Геракл пустил целый сноп лучей в налитые кровью глазки чудовища и с громким криком принялся колотить по щиту дубиной. Тогда, ослеплённый солнечным блеском, напуганный криком и звоном, Эвриманфский вепрь повернулся и побежал вверх по горе, разбрасывая во все стороны столетние дубы своими крепкими боками. Мрачное хрюканье зверя было похоже на рык Немейского льва. Однако Геракл неотступно гнался за ним, не переставая греметь щитом и время от времени страшно крича. Несколько раз злобный вепрь пытался остановиться, но всякий раз Геракл пугал его блеском и криком и гнал его всё выше и выше. Так добрались они до самой вершины горы, покрытой глубоким снегом. Тут Геракл закричал так пронзительно и ударил по щиту с такой силой, что перепуганное животное бросилось в рыхлый снег и завязло по самые уши.
Как ни бился, как ни рычал вепрь, он всё глубже увязал в глубоком сугробе.
Геракл накинул на страшную морду вепря шкуру Немейского льва, сковал зверю цепью все четыре ноги и, с трудом взвалив к себе на плечи гигантскую тушу, понёс её вниз к царю Эврисфею.
Киренейская лань
Как только трусливый царь увидел свирепую голову вепря и острые загнутые клыки, он кинулся прочь и забился со страху в большой медный чан, в который слуги сливали дворцовые помои. Он просидел там целую ночь. Там он и заснул. А во сне ему опять явилась богиня Гера.
Поутру Эврисфей выбрался из чана, очистился от корок и шелухи и, напустив на себя важный вид, приказал Гераклу на этот раз поймать ему золоторогую Киренейскую лань.
Выслушав новое приказание Эврисфея, Геракл глубоко задумался. Он знал, что у Киренейской лани неутомимые медные ноги, что она хитра и осторожна. Знал он и то, что лань эта была любимицей богини Дианы-охотницы. Диана же никому не позволяла прикасаться к своим любимым животным.
Поразмыслив об этом, Геракл решил как следует приготовиться к охоте. Не теряя времени, он отправился к себе на родину в Фивы и стал там упражняться в беге. Каждое утро, как только вставало солнце, молодой Иолай по просьбе Геракла садился верхом на коня, самого быстрого из всей четвёрки Амфитриона, и во всю конскую прыть скакал по долине. А Геракл бежал рядом с конём, крепко держась за его гриву. В первый день он сумел пробежать наравне с конём только один час, во второй — два, в третий — три часа. Скоро Геракл приучился без устали бежать за конём целый день без еды и питья, не останавливаясь ни на минуту. Тогда он решил, что время охоты настало, и пошёл на озеро, где часто пила воду эта быстроногая лань. Засев в кусты, он просидел неподвижно три дня и три ночи, поджидая осторожную добычу. Три раза звёзды подымались над горизонтом, три раза заходили они за край земли, а лани всё не было. Наконец на четвёртую ночь Геракл услышал лёгкое постукивание копыт и, высунув голову из куста, увидел рогатую тень на тихой озёрной воде. Неслышно пополз он вокруг широкого озера, стараясь подкрасться к лани как можно ближе. Но чуткое животное расслышало шелест ветвей. Повернув точёную голову, лань оглядела берега и вдруг, закинув на спину рога, понеслась прочь от Геракла по узкой лесной тропе между деревьев. Золотые рога её сверкали в полосах лунного света. Геракл вскочил и, шумно дыша, погнался за ней.
Деревья мелькали одно за другим, ноги бегунов без устали двигались, едва касаясь земли.
Они пробежали лес, выбежали на большую поляну, снова пропали в лесу, появились на открытом поле и всё неслись и неслись — лань впереди, а Геракл за ней. Они пробежали мимо шестидесяти деревень и девяти городов; солнце встало, отбросив на землю две быстро бегущие тени. Оно высоко взобралось по небесному своду, обливая их золотыми лучами, а они всё неслись — лань впереди, а Геракл сзади.
Чем дальше они бежали, тем меньше становилось расстояние между ними, потому что Геракл бежал очень быстро. Но всё-таки он не мог поравняться с ланью. Изнемогая от солнечного зноя, Геракл на бегу сбросил с себя тяжёлую шкуру Немейского льва и повесил её на дубовую ветку. Потом он сбросил с себя и одежду, оставив только широкий пояс на бёдрах; потом он скинул сандалии, чтобы легче было бежать, — а лань всё неслась впереди, уводя Геракла всё дальше в горы.
Солнце стало клониться к западу, Геракл устал от стремительного бега, а медные копытца чудесной лани стучали всё так же ровно по твёрдой земле. Тогда Геракл собрал все свои силы и бросился вперёд с такой быстротой, что расстояние между ним и ланью совсем сократилось. Бежать было трудно, потому что путь шёл в гору. И всё-таки Геракл нагнал лань, но едва он успел протянуть руку, чтобы схватить её за блестящие рожки, как вдруг прямо перед ним разверзлась широкая и бездонная пропасть. Уверенный, что лань теперь никуда не уйдёт, Геракл чуть-чуть замедлил бег, а лань, точно пущенная из лука стрела, перелетела через ужасную бездну. Геракл резко остановился; задыхаясь от бега, он стоял на самом краю обрыва, а лань на той стороне мирно пощипывала траву, изредка взглядывая на Геракла, точно посмеиваясь над ним.
Огорчённый Геракл медленно пошёл по краю пропасти в обход, стараясь не упустить лань из виду. Он потратил много времени, несколько дней и ночей, для того чтобы обойти пропасть и снова выследить лань. Потом опять началась бесконечная погоня. Всякий раз, как Геракл настигал лань, она уходила от него, то прыгая в глубокие реки, то скрываясь в густых зарослях, то пропадая среди песчаных холмов.
Каждый раз после этого Гераклу приходилось разыскивать лань по следам. Так охотник и дичь уходили всё дальше и дальше.
Лань завела Геракла в студёную страну гипербореев, где жили люди с собачьими головами. Она привела его там к широкой реке Истру, в которой обитали прекрасные женщины с рыбьими хвостами. Теперь эту реку зовут Дунай. Но Гераклу некогда было взглянуть на псоглавцев или поговорить с водяными красавицами: слишком он торопился. Неутомимый охотник без остановки погнал лань назад, от реки Истра в Грецию, пока не вернулся в те места, откуда начал охоту. Здесь он остановился, лёг на землю и крепко заснул. Он бы ни за что не уснул, если бы богиня Афина, которой Зевс поручил помогать Гераклу, не наслала на него сон. Во сне Афина явилась к Гераклу и посоветовала ему поймать лань сетью.
Очнувшись, Геракл так и сделал. Он быстро сплёл из гибких веток и длинной осоки лёгкую сеть, расставил её на тропе, по которой звери ходят на водопой, и, выследив лань, погнал её прямо к сети. Выскочив на прогалину, лань понеслась по ней со всех ног и тотчас запуталась в сети рогами. Торжествующий Геракл схватил её, повалил, связал ей вместе тонкие ножки и на руках понёс к Эврисфею.
Но не успел он сделать и ста шагов, как вся окрестность зазвенела от собачьего лая. Целая свора косматых псов выскочила на тропинку и окружила героя, не пуская его дальше. Следом за ними вышла из-за кустов разгневанная богиня Диана. В короткой охотничьей одежде с золотым полумесяцем в волосах и с луком в руках стояла под ветвями миртов юная богиня охоты. Натянув смертоносный лук, от стрел которого не может уйти ни одно живое существо, Диана целилась прямо в сердце Геракла. Гневным голосом она потребовала, чтобы он немедленно выпустил лань, если не хочет умереть. Не желая сердить богиню, Геракл смиренно ответил, что он поймал лань не по своей доброй воле, а по приказанию великих богов. Он попросил позволения только показать лань Эврисфею с тем, чтобы сейчас же выпустить её.
Грозная богиня смягчилась и позволила Гераклу отнести лань в Аргос.
