— А может, мы в другом измерении, а?!
— Потрясающая версия! — Ольга презрительно фыркнула. — Наверное, вы очень долго над ней думали.
— А что?! — неожиданно сказала Кристина, кутаясь в свой джангл. — Я когда-то читала одну книгу…
— Неужели, — негромко пробормотала Харченко, пытаясь рассмотреть свое отражение в солнечных очках. Мокрый френч она повесила на одно из кресел, оставшись в коротком темнокрасном шерстяном платье.
— … там люди летели в самолете… Ну, они, короче, заснули… некоторые, а потом, когда проснулись, увидели, что попали… ну, не сразу увидели, а потом, когда приземлились, что попали в другое измерение. А те, которые в самолете тогда не спали, исчезли — только, короче, остались всякие их вещи — часы, кольца, зубы золотые, протезы… — Кристина начала разглядывать свои расписные ногти с таким вниманием, будто в них была врисована по меньшей мере часть прочитанной книги. — А вдруг нас было гораздо больше, а мы про это не знаем? Не помню, как книжка называлась… Там еще такие… с зубами… все съедали.
— «Лангольеры», — сонно сказал Жора, не оборачиваясь. — Я читал в детстве. Занятная вещь… в отличие от версии.
Кристина сердито покраснела и пожала плечами.
— Я просто так сказала. Просто вспомнила книгу.
— Ну, в одном девушка права, — Олег глубокомысленно потер кончик носа, — и я уже это говорил. Нас слишком мало. Для такого… господи, уж не знаю, как правильно сказать… таких крупных рейсов… слишком мало.
Он натянул кепку на нос и из-под нее внимательно взглянул на водителя. Тот даже со спины казался растерянным и подавленным… но было ли так на самом деле? Под растерянностью и подавленностью могло прятаться все что угодно. Кривцов был реалистом и не верил ни в бога, ни в черта, ни в преображающиеся автобусы. Болен ли был Петр Алексеевич, пьян или лгал, преследуя какие-тосвои определенные цели, — это его волновало в самую последнюю очередь. Важнее были последствия, и поскольку Петр Алексеевич в первую очередь мог быть источником самых разнообразных неприятностей, Олег не спускал с него глаз и прекрасно понимал, что Виталий и здоровяк Жора сели точнехонько за спиной водителя совсем не случайно.
— О, Господи! — Борис меланхолично вздохнул. — Да что толку от ваших версий, все равно ведь этим ничего не изменишь. Только аппетит разыгрался. Ни у кого больше не найдется что-нибудь пожевать?
— Потерпите, вы совсем недавно жевали, — сказал Жора. — Нам нужно беречь оставшуюся еду, потому что…
Он осекся, но было уже поздно — часть пассажиров снова начала испуганно переглядываться. Губы Кристины задрожали, и она сникла в своем кресле. Потускневший, невидящий взгляд Алины уплыл куда-то в глубь салона, пальцы Марины начали нервно теребить край свитера, растягивая вязку. Лифман взглянул в окно с почти звериной тоской.
— Все льет и льет, — пробормотал он. — Бесконечно…
Его не услышал никто, кроме Кристины, и она поникла еще больше — в голосе Бориса ей послышался некий удар гонга, отзвук судьбы. Ее пальцы, приняв решение без ее участия, пробрались за вырез кофточки и намертво вцепились в висевшие на шее оба креста.
— А что, все правильно, — Ольга развернулась, выставив в проход изящно скрещенные ноги. — Надо реально смотреть на вещи. Неизвестно, сколько мы будем ехать по этой глуши, а еда, как и бензин, не бесконечны. Поэтому лучше сейчас разделить еду поровну, а потом уж пусть каждый распоряжается своей долей, как захочет, — по-моему, это было бы вполне разумно.
— Разумно, вы правы. Но, как я понял, из всех нас еда есть только у Светланы, — вдруг произнес Алексей, отрываясь от своего телефона, и некоторые из пассажиров, успевшие подзабыть о его существовании, вздрогнули.
— Ну и что? — Ольга искренне удивилась, при этом даже не взглянув на крепко спящую Бережную, которая съежилась в кресле, смешно морща нос во сне и крепко обхватив себя руками — то ли от холода, то ли от страха потерять саму себя, пока ее сознание блуждает где-то далеко. — Значит, ей придется поделиться с нами. Она ведь уже сделала это раньше, так что не думаю, что откажет теперь.
Алина медленно повернула голову и посмотрела на Ольгу так, словно увидела впервые. Ее веки чуть опустились, и изумрудный блеск глаз под ними стал тусклым и холодным.
— Будь вы на ее месте, вы вряд ли бы поделились с нами.
Ольга усмехнулась ей с некой уютной снисходительностью — так усмехаются люди в своей теплой комнате, глядя сквозь оконное стекло на бегущих под ливнем прохожих.
— Ты права, милая. Но я не на ее месте.
На секунду в автобусе повисло неловкое молчание, рассеченное двумя холодными и изучающими женскими взглядами. Алина отвернулась первой, мысленно с удивлением разглядывая столь неожиданно вспыхнувший в ней гнев. Она считала себя человеком достаточно добродушным, предпочитающим скорее отшутиться, чем лезть в драку, но сейчас была почти готова вцепиться Харченко ногтями в физиономию и с величайшим наслаждением располосовать ее. То ли Ольга так действовала на людей, то ли обстоятельства начали потихоньку пережевывать ее, Алинину, психику… в любом случае, ничего хорошего в этом не было. Алина сжала зубы, начала свой гнев удушать и удушила, после чего повернула голову и увидела, что за это время Виталий успел встать и теперь стоит неподалеку от кресла Бережной, поглядывая то на Ольгу, то на нее с потаенным подозрением экзаменатора, выглядывающего у студентов шпаргалки. Не человек — цербер!
— Давайте уж потом с едой разберемся, — предложил Борис почти жалобно, явно жалея, что вообще завел этот разговор. — Потом, когда все проснутся, успокоятся… грызни этой не будет… Нам сейчас главное автобус… Такой жуткий запах — может, у него что-то в двигателе горит? Или это такие выхлопные газы…
— Это не выхлопные газы, это горят тормозные колодки, — авторитетно сообщил Кривцов и зевнул. — Не страшно.
— Вы уверены?
— Естественно, — сказал Олег с нескрываемым презрением к тому, кто не знает столь простых вещей. — Слушайте, люди, скучното как, елки! Перестаньте киснуть, так только хуже будет! Может кто расскажет чего-нибудь увлекательное, а то что я тут должен один, как Шахерезада?!.. Если…
Остальные слова Олега потерялись в громком коротком вскрике, полном ужаса и боли, страдающем, отчаянном и такой странной, почти потусторонней тоски, что никто сразу и не понял, что родился и замер он на побелевших губах Светы Бережной, которая уже не спала, а сидела в своем кресле, выпрямившись и вытянув шею так, словно пыталась что-то разглядеть в ветровое стекло автобуса. Сидевшая рядом Марина, отпрянувшая от неожиданности к окну, испуганно смотрела, как перекатываются на ее скулах желваки, бешено и мелко-мелко, по- собачьи, раздуваются ноздри. Распахнутые до предела глаза Светы смотрели в никуда — остекленевшие, неживые.
— Ты что? — от волнения голос Рощиной превратился в малоразборчивый писк.
Этот звук вывел Свету из ступора. Все ее мышцы словно оттаяли, она оползла в кресле, став удивительно маленькой и зарыдала, крепко вжимая в лицо ладони. Плач был громким, перемежающимся с иканием и стуком зубов, то и дело переходящим в истерический хохот. Бережную трясло, и ее голова с негромким глуховатым звуком билась о спинку кресла.
— Ну, Света, успокойся, просто кошмар… — Марина попыталась утешающе ее обнять, но Света с неожиданной силой вырвалась. Ее ладони спрыгнули с лица и начали суматошно охлопывать тело, точно пытались потушить невидимый пожар. Карие глаза яростно сверкали.
— Я не такая… — сипло бормотала она, — … не такая…
Часть пассажиров уже столпилась возле них, и Олег, качая головой, громко сетовал об истраченном коньяке, который бы сейчас очень пригодился.
— Дай-те ей по лицу! — сказала Ольга, перевешиваясь через спинку своего кресла. — Это всегда помогает!
— Отойдите, — хмуро приказал Виталий остальным, опускаясь на корточки возле кресла Светы, и Марина, все еще безуспешно пытавшаяся успокоить соседку, инстинктивно рванула дрожащую Бережную к себе.
— Не трогайте ее! Вы ненормальный!
— Света, — произнес Виталий, не обращая на Марину ни малейшего внимания. Его руки метнулись и ловко поймали Свету за прыгающие запястья, сжали. — Светочка.
Марина удивленно замерла, застыла и Алина, которая уже наклонилась, чтобы оттолкнуть Виталия от кресла. Обе смотрели на его пальцы, которые несколько раз скользнули по запястьям Светы к ладоням и обратно, потом окончательно перебрались на ладони, разминая их в какихто одному ему известных точках. Он повторял имя Бережной, словно некое заклинание, и его негромкий голос казался очень сильным и в то же время звучал с особой завораживающей бархатистостью. Света затихла, глядя на Виталия изумленным детским взглядом.
— А ты… — начал было Жора, но ладонь Виталия взлетела в воздух в повелительном жесте, останавливая его, потом коснулась шеи Светы за углом челюсти. Чуткие пальцы и там отыскали какуюто точку, поиграли с ней, затем самыми кончиками пробежали по левой щеке Светы — от правого уголка губ к виску и обратно, и Света чуть поежилась от приятнощекочущего ощущения.
— Шшш, — Виталий легонько стукнул ее указательным пальцем по кончику носа и чуть улыбнулся. — Все. Все?
Света молча покивала, прислушиваясь к чему-то внутри себя, потом тоже улыбнулась, расслабленно откидываясь на спинку кресла.
— Спасибо.
— Эффектно, — заметил Олег с нескрываемым восхищением. — Слушай, а нельзя и мне такое сделать? Наверное, чертовски приятно — Светик наш прямо неземным светом засветился.
— А, иди ты! — беззлобно и необидно бросил Виталий, достал сигарету и направился в конец салона. Остальные снова обступили, насколько это позволяла ширина прохода, кресло, вопросительно глядя на Бережную, вытиравшую слезы тыльной стороной ладони. Ужас исчез с ее лица бесследно, и только в глубине глаз притаилась уже угасающая странная безысходная тоска.
— Так что случилось, прелестное дитя? — участливо спросил Олег у Светиных ног, завлекательно обтянутых тонкими черными брюками. — Что ж за такой жуткий кошмар тебе приснился?
Алина, наклонившись, положила ладонь на локоть Светы, и на этот раз та не стала вырываться — напротив, вцепилась одной рукой в ее запястье, а другой — в плечо Марины и жарко, сбивчиво зашептала:
— Этот водитель… что вы о нем знаете… вы ведь не знаете, кто он на самом деле… он ведь может притворяться… врет нам… куда он нас везет?.. куда?.. может, к какимнибудь чеченцам… вы забыли, что они постоянно людей похищают… потом выкуп требуют… вам не приходило это в голову… кто он такой, этот Петр Алексеевич… он врет нам… врет!.. это он все устроил… он…
Олег встряхнул ее за плечо, и она, подавившись словами, замолчала.
— Тихо, тихо… Версия не лишена здравого смысла, но лишена вероятности. Кроме того, Петр Алексеич сам перепуган до усрачки… простите, дамы, — Кривцов неодобрительно покачал головой в адрес самого себя. — В любом случае, это не твоя забота. Значит, тебе привиделся наш водила при полном боевом комплекте и в окружении зверских кавказских рож?
Света медленно покачала головой.
— Не скажу, — произнесла она, подумав, потом повернулась к Марине. — Тебе скажу. И тебе, — Света поймала ускользавшую руку начавшей выпрямляться Алины. — Вам скажу. А вы уйдите, пожалуйста.
Олег пожал плечами.
— Нуну, мрак покрытый тайной, — пробурчал он слегка обиженно и направился к своему креслу. Света поманила девушек, чтобы они наклонились к ней и тихо сказала:
— Мне снилось… Так странно, глупо даже… Я не могу сказать точно, но мне показалось, что это был не сон… Мне стало так страшно… и когда я проснулась, то мне вдруг
