Зеркало для личности (версия 2009)

Как эго доказывает свою крутизну

— Я сейчас, слушая Лилю, увидела себя. У меня первое образование филологическое. Когда я писала диссертацию, у меня всегда было большое желание показать, какая я умная, и в разговоре с людьми поиграть словами, потому что я занималась семантикой, или значением слов. И сейчас я вспомнила моменты, когда настолько увлекалась именно формой, что мне важно было поговорить, то есть сказать что-то, произнести. Сейчас, когда Лиля упоминала двойственности, с филологической точки зрения это очень красиво как прием, как форма языковая. У меня было ощущение, что я бы это сказала для того, чтобы именно поиграть этими словами. Сказать, чтобы сказать.

— Здесь важно не просто сказать. Я вам предлагаю осознавать дуальные представления вашего обусловленного ума. Тогда вы можете ими играть. Если вы их не осознаёте, то они играют вами. В данном случае вы называете это «поиграть», но не очень понятно, чем именно и во что вы хотите поиграть.

— Я знаю, что я могу это делать. Я говорю так, когда я нахожусь с людьми, которые так не могут.

— Значит, вы показываете свое превосходство.

— Да.

— Превосходство возникает в связи с чем-то. Вы должны иметь почву для проявления превосходства. Например, если встречаются два крутых, то как понять, кто из них круче?

— То есть, по какому параметру превосходство?

— Вы же должны опираться на что-то. Допустим, вы красиво играете словами. Но тяжелую гирю вы не можете поднять. Придет какой-нибудь бугай, поднимет гирю и скажет, что ты слабая.

— Это не вопрос силы.

— Это вопрос: «Кто умнее?»

— Да.

— Вы стоите с культуристом, он поднимает гири, а вы играете словами, и каждый из вас презирает другого. Так?

— Ужасно.

— Опять мы возвращаемся к этому вечному вопросу о гордости. Гордость рождается на чём-то. Она не просто так рождается. Каждый горд чем-то. Более того, люди могут выдумывать что угодно для того, чтобы иметь свою гордость. В книге Гиннеса есть соревнования плевков, например. Я могу плюнуть на двадцать метров, а ты вообще не можешь плюнуть. Тут есть своя гордость. Или я могу, например, пропукать мелодию «Подмосковные вечера», а ты не можешь. Поводом для гордости может быть что угодно. У меня, например, уши оттопыренные, а у тебя нет.

Поэтому гордость можно иметь практически по любому поводу. Инвалиды могут иметь гордость оттого, что у них тридцать язв и все они смердят за версту. Гордость можно создавать из чего угодно. Собственно, люди этим и занимаются. Поэтому гордыня существует у всех, только по разным поводам, и вы не можете ее устранить, если не понимаете, как она создается.

Личность идентифицирует себя по определенным качествам. Мы тут приводили разные качества, и их можно еще очень много привести, но все они двойственные. Личность отождествляет себя с одной стороной какого-то качества и, противопоставляя себя противоположной стороне, создает свою гордыню. В этой игре на повышение и понижение вы повышаете одну сторону двойственности и понижаете другую, и у вас возникает гордость. Это качели. Вы качаетесь, кто-то опустился, а вы поднялись. И чем больше он опустился, тем больше вы поднялись. Но и то, и другое на самом деле — вы.

Но я этого не вижу. И чем больше я поднялся, тем больше тот опустился, и я ему кричу: «Ты там, опущенный, козел, проигравший, неудачник. А я видишь где?» Моя гордость растет. Но потом моя сторона качели опустится, и я получу то же состояние, в котором находился тот, который был внизу. И тут мне будет плохо и у меня возникнут страдания. Таков механизм получения страданий. Если вы имеете намерение выйти из них, то его надо видеть. То есть то, из-за чего вы испытываете гордыню, играя словами (пока, правда, мы не разобрались, что это такое), будет затем причиной, по которой вы будете испытывать унижение, когда окажетесь в противоположной стороне.

— Я могу сказать, что это уже было.

— Конечно было и не раз.

— Нет, не то, что не раз. То, что я говорила, было до того, как я вышла замуж. А потом три года я слова не могла связать. Я вообще ничего не могла сказать. Я не понимала, что со мной происходит. Потому что когда собиралась группа людей, они говорили: «Ну, Виолетта, давай». Я вообще ничего не могла сказать. Я чувствовала себя полным идиотом.

— Идиотом или идиоткой?

— Идиотом.

— Значит, вы сначала чувствовали себя умным мужчиной, а потом мужчиной-идиотом. Смотрите, у вас усиленное проявление мужского. Ум, логика — это мужское. Вот смотрите, здесь сидит милая женщина по имени Виолетта, а на самом деле это мужчина. Правда, и женщина тоже, но говорит сейчас мужчина, потому что речь идет о логике. И ей непонятно, ведь она такой замечательный, умный филолог и вдруг не может связать два простых русских слова.

Посмотрите, ваш переход в противоположное состояние происходит в связи с появлением кого-то, кто находится в том же состоянии, в котором до этого были вы. Вы говорили о женитьбе. Возможно, он занял то место, на котором сидели вы.

— Которое до этого занимала я?

— Которое до этого занимали вы. И это начинает вас мучить. При этом борьба идет между двумя мужчинами, между прочим, один из которых ваш внутренний мужчина, а второй — ваш муж.

— Если он был мужиком…

— А он не был мужиком?

— Я просто сейчас размышляю над этими словами, раньше я не думала об этом.

— Вы никогда не задумывались над тем, мужик ваш муж или нет? Так кто и за кем у вас замужем?

— Некто замужем за кем-то.

— Так вы женились или замуж выходили?

— Так вот я и слышу, что слово «женитьба» прозвучало совершенно не случайно.

Чью модель поведения вы приняли в детстве

— Весь вопрос в том, какая модель поведения была принята вами в детстве. Мы получаем личностную программу от родителей — от мамы с папой. Причем еще неизвестно, являлась ли мама, так сказать, мамой, или она являлась папой. И неизвестно, папа являлся папой или мамой? Это еще вопрос. Тем не менее, там есть и женская модель поведения, и мужская. Ребенок усваивает модель поведения победителя. Он может, например, очень сопротивляться отцу, который его, допустим, часто наказывает, но он внутренне чувствует, что модель отца является моделью победителя. А чем больше ты с кем-то борешься, тем больше им становишься.

С кем из родителей у вас были большие конфликты, модель поведения того и усваивается вами как сознательная. Она закладывается через эмоциональные конфликты. Причем, чем более эмоциональными были эти конфликты, тем более сильно она фиксируется в вас. С кем у вас были наиболее эмоциональные конфликты в детстве?

— С матерью.

— С матерью, которая проявляла женщину или мужчину?

— С матерью…

— Которая мужчина?

— С матерью, которая была мужчиной. На самом деле я всегда себе говорила, что я никогда не буду такой, как она.

— С этого и начинается закладка программы. «Я никогда не буду такой, как она». Все конфликты отцов и детей начинаются с этой роковой фразы. «Я никогда не буду таким». А потом именно такими и становятся.

— Да, так.

— Так значит, ваша мать реализовывала модель мужчины. На Земле сейчас патриархат. Патриархат строится фактически на логике мужчин. То есть, это общество, которое строит мужчина. Мы видим, какое оно замечательное. Научно-технический прогресс растет, и это здесь называется эволюцией. Не так давно стреляли ядрами, а теперь атомными бомбами, и это произошло за последние сто лет. В патриархате, если ты хочешь достичь так называемого успеха, — а здесь всех так и воспитывают — ты должен быть, по крайней мере, не хуже, чем другие, но на самом деле надо быть лучше.

И все толкают друг друга локтями, чтобы быть лучше. Лучше в так называемых общепринятых понятиях. Карьера, власть, деньги — здесь ценится именно это. И на вознесении этих ценностей возникла определенная логика. Очень обусловленная логика. Создаются эффективные стратегии бизнеса, модели продвижения товара на рынок, рекламные кампании. И за это платят большие деньги. Это патриархат. Поэтому успешная модель поведения при патриархате связана с мужской логикой и насилием. Так?

— Конечно, так.

— Теперь посмотрите на культуру. Театры, музыка, эстрада. Что они несут?

— Эмоции.

— Какие эмоции? Например, выходит группа «Виагра». Вы их слушаете или смотрите?

— Я больше смотрю.

— Они и рассчитывают на то, что на них будут смотреть. Или полуфабрикаты «Фабрики звезд», которые что-то из себя исторгают, что потом признаётся хитом сезона. Так что это? Это культура, способствующая повышению вибраций чувства? Или там важно растолкать локтями конкуренток и стать «звездой»? Вот и смотрите, на чём построен патриархат. Таким образом, ребенок начинает воспринимать логику патриархата, потому что она преподносится здесь как логика победителей. Вот почему мы можем видеть женщин, которые ведут себя как мужчины. Вы не обращали на это внимание?

— Обращали. Мужчине всё можно, а женщине ничего нельзя. Женщина только должна.

— Что востребовано, то и развивается.

— Мужчина свободен.

— Как это «мужчина свободен»? Где он свободен? Он свободен в том, чтобы создать атомную бомбу, затеять войну, начать драку. В этом свобода? Да? Свобода всех перестрелять, потом сесть в тюрьму или быть убитым? В этом он свободен?

— Свобода в выборе своего страха.

Свобода — это возможность выбора, а его здесь нет

— В страхе нет никакой свободы. У механистичного человека никакой свободы не может быть. Понятие о свободе — это величайшая иллюзия, которая здесь культивируется. Так называемое демократичное общество — это тюрьма, из которой вообще никто даже не бежит, потому что никто и не предполагает, что есть что-то другое. Это изощренный вид тюрьмы без стен. Какая свобода у механистичного человека? Свобода — это возможность выбора, а какой здесь выбор? Человек изначально получает что-то одно и в этом находится. Где свобода? А как было при социализме? Помните: «Выбирайте генсека». Что значит выбирайте? Он же один. Так вот идите и выбирайте его.

— Это называлось голосованием, а не выборами. Тогда даже термина такого не было. Это мне мама, я помню, внушала, что у нас не выборы, а