отряды стремительно отступали, преследуемые со всех сторон наёмниками.
– Это бегство, барон.
Барон нахмурился. Его отряды слишком растянулись на поле брани, стремясь догнать врага. Если среди бойцов Холоса окажется хоть один решительный и храбрый командир, который остановится и соберёт вокруг себя железный кулак, победа обернётся быстрым поражением.
– Горнист? – оглянулся барон по сторонам. – Где, во имя Кири-Джолита, мой горнист?
– Мне кажется, его убили, – проговорил Моргон.
Взгляд Лэнгтри уловил знакомый блеск металла. Среди толпы пленных командиров стоял мальчишка и сжимал побелевшей рукой горн.
– Приведите мне того паренька! – скомандовал барон. Моргон кинулся туда и, сграбастав паренька за шкирку, вернулся. Мальчик упал на колени, замерев от ужаса.
– Проклятье, встань и смотри на меня! – потребовал Безумный Барон. – Ты знаешь «Пойси из Абанасинии»?
Мальчишка, со страхом вставший на ноги, неуверенно поднял глаза.
– Ну, так знаешь или нет? – взревел барон.
Мальчик робко поклонился – эту мелодию знали почти все музыканты.
– Прекрасно, – улыбнулся барон. – Сыграй первый куплет – и будешь свободным.
Парень затрясся, нервничая, он никак не мог начать.
– Да все в порядке, – смягчил тон Лэнгтри, хлопая его по плечу. – В моих войсках эта мелодия означает общий сбор. Давай играй и не тяни время.
Мальчишка выдул первый хриплый и фальшивый звук, барона всего перекосило, но горнист облизал пересохшие губы и попробовал снова. Ясные и чистые звуки мелодии поплыли над полем, доносясь до всех.
– Прекрасно, парень, – одобрил барон, – повторяй её ещё и ещё.
Услышав знакомый приказ, наёмники прекратили безумную атаку и наступление, немедленно начав перестраивать ряды и собираться вместе. Теперь врасплох их будет не застать.
– Соберёшь всех раненых, Моргон, – сказал барон. – А потом маршируйте в город. – Он посмотрел в сторону чернеющего невдалеке лагеря Холоса. – А с ним что делать?
– Тут нам не придётся беспокоиться, милорд, – сказал Моргон. – Весь командный состав или перебит, или взят в плен, а оставшиеся в живых солдаты сегодня же ночью подожгут лагерь и разбегутся по домам. Утром мы увидим только дым и пепел.
– Бьёшься об заклад, Моргон?
– Бьюсь, милорд!
Они ударили по рукам.
– Это как раз один из тех случаев, когда я хочу проиграть, – улыбнулся барон.
Моргон кивнул ему и убежал организовывать ряды. Лэнгтри ещё постоял, слушая, как музыкальная тема по-прежнему звучит громко и убедительно.
– Очень хорошо, сынок, – сказал он, – Ты справился, можешь прекратить надрываться…
Мальчишка отнял горн от губ, в нерешительности глядя на барона.
– А теперь убирайся. Я сдержу слово – никто не тронет тебя.
Но мальчишка стоял, не двигаясь с места и продолжая смотреть на Лэнгтри.
– Сэр, – наконец произнёс он, – могу я присоединиться к вашей армии?
Лэнгтри оглянулся:
– А сколько тебе лет, парень?
– Шестнадцать.
– Ты хочешь сказать, все тринадцать?
Мальчик повесил голову.
– Ты слишком молод для такой жизни, сынок. И уже видел достаточно смерти. Лучше возвращайся домой, к мамочке. Она, наверное, волнуется…
Мальчишка продолжал стоять, а барон покачал головой и двинулся дальше. Он слышал за собой осторожные шаги, но не стал оборачиваться.
– Милорд, все в порядке? – спросил подошедший мастер Сенедж.
– Я смертельно устал, – ответил Лэнгтри. – Такое чувство, что у меня всё болит. Но я не ранен, хвала Кири-Джолиту.
Сзади подбежал ещё один командир.
– Тебе нужны люди? – спросил Айвор Лэнгтри Сенеджа.
– Да, барон, у нас много раненых, не считая возни с этими пленными…
Барон обернулся и поманил мальчишку:
