придумывал картину к этому звуку, и хотя моя картина была очень интересной, она не ассоциировалась с долгой жизнью. (Танис объяснил мне однажды, что я должен смотреть на происходящее с такой позиции, что бы увидеть, способствует это происходящее или нет продлению моей жизни. И если нет, то я должен обождать, вне зависимости от того, насколько это происходящее могло быть интересным. И оно не было).
„Дракон!“ — с трепетом прошептал Оуэн.
„Не способствует продлению жизни“, — посоветовал я ему, на случай если он не знал.
Хотя догадываюсь, что он знал это, так как посмотрел на меня так, словно хотел заткнуть мой рот рукой, только был недостаточно близко. Поэтому я сам закрыл своей рукой рот, что бы не втянуть его в неприятности.
„Скорее всего, белый“, пробормотал Фисбен, глаза которого чуть не вылезли из орбит. „Моя шляпа! Моя шляпа!“ — он сжал руки.
Наверно тут мне стоит остановиться и объяснить, куда мы попали, раз уж тут был дракон. Не совсем уверен, но думаю, что мы попали в совсем небольшую пещеру, рядом с которой находилась огромная, в которой и жил дракон. Стена снега отделяла нас и я начал думать, что эта стена не такая уж и толстая. В смысле, что когда оказываешься в пещере с белым драконом, то лучше бы иметь стену толщиной во много миль и у меня возникло не очень приятное чувство из-за того, что такой толстой стены не было.
Итак, мы были в снежной пещере, постепенно замерзая до смерти. (Я этого еще не говорил?) И не могли даже пошевелиться из-за страха, что дракон услышит нас. А Фисбен не мог колдовать, так как у него не было шляпы. Оуэн не выглядел знающим, что нужно делать, и полагаю, что не могу винить его за это, так как он наверно никогда не встречался с драконом раньше. Поэтому мы ничего не делали, кроме как стояли и дышали, да и то осторожно. Это все, что нам оставалось.
„Ну, докладывай“, — сказал дракон.
„Да, Хозяин“, — голос драконида стал более вежливым. Возможно, из-за того, что он не хотел нервировать дракона. „Я проверил деревню, как ты и приказал. Она богата — много еды, отложенной на зиму. Один из этих (тут драконид вставил очень плохое слово) Соламнийских Рыцарей имеет поместье рядом, но он уехал по какому-то поручению“.
„Он оставил всадников охранять свое поместье?“
Драконид издал неприятный гул. „Этот рыцарь беден, как нищий. Он не мог позволить выставить охрану. В поместье никого нет, кроме его жены и ребенка“.
Лицо Оуэна совсем побледнело. Мне стало жаль его, так как я понял, что они говорят про его жену и сына.
„Крестьяне?“
„Деревенщина!“ — фыркнул драконид — „Они падут ниц, когда мы нападем. Мы с легкостью возьмем деревню.“
„Прекрасно. Мы будем хранить пищу здесь, чтобы потом использовать ее, когда основные силы будут брать Башню Верховного Жреца. Там есть еще деревни, кроме этой?“
„Да, Хозяин. Я покажу тебе на карте. Глендовер здесь, а вот…“
Я не слушал дальше. Я боялся, что Оуэн сейчас упадет. Его лицо стало белее, чем снег и его трясло так, что его доспехи задрожали.
„Моя семья!“ — застонал он. И я увидел, что его колени покосились.
Я могу передвигаться практически бесшумно, когда мне нужно, и посчитал, что это как раз один из таких моментов. Я передвинулся к нему, обвил его рукой и поддерживал его до тех пор, пока его не перестало трясти.
Наверно он был благодарен, потому как он держал меня очень крепко. Крепко и неудобно. (Я не упоминал, что он был очень силен?) И дыхание чуть снова не покинуло меня прежде, чем он расслабился и отпустил меня.
К тому времени кровь снова стала возвращаться к его лицу, и он больше не выглядел больным. Он выглядел решительным, жестоким и беспощадным. И тогда я понял, что он собирается сделать. И это не способствовало продлению жизни.
Дракон и драконид горячо обсуждали, какую деревню им стоит сжечь и ограбить после Глендовера.
Пользуясь тем шумом, который они производили, я прошептал Оуэну — „Ты хоть раз видел дракона?“
Он покачал головой. Он подтянул застежки на своей броне, затянул ремень и, уже видев раньше как Стурм делает тоже самое перед битвой, я понял, что все это означает.
„Они огромные“, — сказал я, чувствуя, что комок снова поднимается в горле. „И крайне крупные. И громадные. И у них ужасно острые зубы и они обладают магией. Магией намного большей, чем у Фисбена. Даже чем у Рейстлина, правда, ты его не знаешь, но это не так важно. А белые драконы могут убить, просто дыхнув на тебя. Я знаю это, так как встречал одну драконицу у Ледяной Стены. Они образуют вокруг тебя лед, тверже, чем скала и это убьет тебя“.
Мои слова не произвели на Оуэна Глендовера никакого впечатления. Он просто продолжал застегиваться, и лицо его становилось все холоднее и холоднее, так что я даже подумал, что оно не слишком изменится, когда белый дракон дыхнет на него морозом, ведь мне казалось, что оно и так уже заморожено.
„О, Фисбен!“ — боюсь, что я даже немного расхныкался, но я на самом деле не хотел видеть Оуэна, отправляющегося в тот конец пещеры. „Останови его“.
Но от Фисбена помощи не было. Он снова глядел тем хитрым и лукавым взглядом, от которого я чувствую себя скрюченным. И тихо сказал „Он может это сделать. У него есть Копья“.
Лицо Оуэна озарилось радостью. Он стал выше и стройнее. Его светло-зеленые глаза заблестели, наполнившись изнутри прекрасным, величественным, ослепительным светом.
„Да“, — сказал он благочестивым голосом, как будто молился. „Паладайн вручил мне эти Копья и теперь отправил сюда, чтобы я смог защитить свою семью. Это работа Паладайна“.
Что ж, я хотел рассказать ему, что нет, это работа не Паладайна. Это всего лишь старый, худой и сумасшедший порою маг, из-за которого все мы провалились в эту дыру. Но не стал. Я думал о чем-то более важном.
О Копьях.
Я смотрел на них, лежащих на снегу, и слыша голос Тероса в своей голове. И посмотрел на Оуэна, такого высокого и статного и представлял себе его жену и сына, и как им будет грустно, когда они узнают что Оуэн мертв. Потом я подумал, что если умрет он, то и они наверно тоже. И я снова услышал голос Тероса в своей голове.
Оуэн потянулся и взял одно из копий. Крик вырвался из меня, прежде чем я смог поймать его. (Крик)
„Нет! Оуэн! Ты не сможешь использовать Копья!“ — кричал я, схватив его за руку и повиснув на ней. „Они не работают!“
В общем, в тот момент произошла целая куча событий. Попытаюсь все рассказать по порядку, но там было все так запутанно, что я могу и ошибиться.
Оуэн Глендовер посмотрел на меня и спросил „Что?“
Фисбен посмотрел на меня и сказал резко „Ты, глупый кендер! Держи рот на замке!“
Драконид тоже посмотрел бы на меня, если бы мог видеть через стену снега и крикнул „Я слышал это!“
Дракон сдвинулся с места (мы могли слышать его, несмотря на стену) и сказал „И я тоже. Я чувствую теплую кровь! Шпионы! Давай, ящерица, предупреди остальных, а я разберусь с этим.“
БУМ!
Это была голова дракона, ударяющая об стену льда разделявшую нас. (Очевидно, стена была намного толще, чем мы предполагали. За что мы все были очень благодарны.) Гора затряслась, и еще больше снега свалилось на наши головы. Дыра над нами выросла. Правда, это нам не сильно помогло, ведь мы не могли
