— Да, Рейстлин, — покорно ответил Тас, лежа совершенно неподвижно, словно пригвожденный к матрасу пронзительным взглядом мага.
— Думаю, тебе действительно стоит остаться и побеседовать с ним, — тихо предложила Крисания. — Эти призраки, порожденные его воображением, еще некоторое время будут преследовать Тассельхофа и могут замедлить процесс выздоровления. С помощью Паладайна я вернусь к себе в комнату сама.
— Значит, мы договорились не рассказывать Карамону? — уточнил Рейстлин, искоса поглядев на жрицу.
— Да, — ответила Крисания твердо. — Иначе мы только расстроим его без надобности.
Она посмотрела на своего пациента.
— Я вернусь завтра утром, Тассельхоф, а ты поговори с Рейстлином. Облегчи свою душу. Потом ты заснешь, а когда проснешься, будешь вполне здоров. — Она положила свою прохладную ладонь на влажный лоб кендера и добавила:
— Да пребудет с тобой Паладайн!
— Карамон? — с надеждой спросил Тассельхоф. — Ты сказала — Карамон? Он здесь?
— Да, он здесь. Когда ты выспишься как следует, когда поешь и отдохнешь, я отведу тебя к нему.
— Я хочу встретиться с ним сейчас! — вскричал Тас чуть ли не в восторге, затем бросил боязливый взгляд в сторону Рейстлина. — Если, конечно, это вас не очень затруднит.
— Нас-то не затруднит, — холодно ответил Рейстлин, — только Карамон сейчас очень занят. Он командует армией и ведет войну. На кендеров у него просто нет времени.
— Нет… наверное, нет, — печально согласился Тассельхоф и вздохнул, опускаясь на подушку. Глаза его все еще были устремлены на Рейстлина.
Крисания в последний раз погладила его по голове и встала. Сжимая в ладони медальон Паладайна, она прошептала молитву и исчезла.
— Итак, Тассельхоф, — сказал Рейстлин тихим голосом, от которого кендера снова начало трясти, — теперь мы одни.
Маг наклонился к кровати, поправил под головой Таса подушку и накрыл его одеялом до самого подбородка.
— Тебе удобно?
Тас ничего не мог сказать, он только кивнул, с нарастающим ужасом глядя на Рейстлина.
Маг сел на кровать рядом с кендером. Он положил больному на лоб свою руку, потом пригладил его влажные волосы.
— Ты помнишь моего ученика Даламара, Тас? — спросил Рейстлин небрежно. — Если я не ошибаюсь, ты должен был видеть его в Вайретской Башне Высшего Волшебства. Я не ошибся?
Его пальцы прикасались к коже кендера совсем легко, словно мохнатые паучьи лапы.
— Помнишь, как Даламар разорвал на груди свою черную рясу и показал пять глубоких ран на груди? Ага, вижу, что помнишь. Это было наказание, Тас. Я покарал его за то, что он кое-что от меня скрыл.
Пальцы мага перестали двигаться по лицу кендера и остановились на лбу, нажав чуть сильнее. Тассельхоф вздрогнул и до крови прикусил губу, чтобы не закричать.
— Я… я помню, Рейстлин.
— Какое интересное переживание, — заметил Рейстлин, — не так ли? Я могу прожечь твое тело насквозь одним прикосновением, как, скажем, я мог бы резать масло раскаленным ножом. Кендеры ведь любят все интересное и необычное?
— Не до такой же степени, — с несчастным видом прошептал кендер. — Хорошо, я скажу тебе, Рейстлин. Я расскажу все… все, что случилось.
Он закрыл глаза и начал говорить, дрожа при воспоминании о пережитом им ужасе.
— Когда мы взлетели, мне вдруг показалось, что не мы поднимаемся над Бездной, а она… проваливается куда-то. Потом я увидел, что она больше не пустая, как мне казалось раньше. Я увидел… мне показалось, что я вижу долины, горы и моря…
Кендер открыл глаза и вытаращился на мага с благоговением во взоре.
— Только это были не моря! Это были ее глаза, а горы и долины — это были ее нос и губы… Мы взлетели вверх с лица! Когда мы поднялись достаточно высоко, Владычица Тьмы посмотрела на меня глазами, в которых горел огонь, открыла рот и… Я думал, что она сейчас нас проглотит! Но ничего не случилось — мы удалялись, а Темная Королева осталась где-то глубоко внизу под нами. И тут она поглядела на меня и сказала… и сказала…
— Что же она сказала? — требовательно спросил Рейстлин. — Это послание было адресовано мне, можешь не сомневаться! За этим она тебя и послала. Что же сказала Королева?
— Она сказала… — Голос кендера стал совсем тихим. — Вернись домой…
Глава 13
То, как подействовали на Рейстлина эти слова, потрясло кендера едва ли не больше, чем любое другое событие за всю его жизнь. Тасу приходилось видеть Рейстлина сердитым, приходилось видеть его довольным, Рейстлина убивающего и Рейстлина убиваемого — это когда Харас, герой народа гномов, пронзил его мечом, — но он никогда не видел на его лице такого выражения.
Рейстлин настолько побледнел, что в первое мгновение Тассельхофа посетила нелепая мысль — Рейстлин умер от разрыва сердца. Во всяком случае, два зеркала — его глаза — разлетелись вдребезги, и Тассельхоф увидел, как в этих осколках тысячекратно отразилось его собственное удивленное лицо. Взгляд Рейстлина стал пустым, незрячим и бездонным, устремленным куда-то вперед, но ничего не способным различить вдали.
Пальцы мага, лежавшие на лбу Тассельхофа, начали крупно вздрагивать, и кендер с изумлением увидел, как сидевший перед ним человек съеживается и становится маленьким и жалким. Лицо Рейстлина состарилось на глазах, а когда он встал, растерянно озираясь по сторонам, кендер заметил, что мага трясет.
— Рейстлин? — спросил Тас с тревогой. Он был рад тому, что внимание мага наконец-то переключилось на что-то еще, кроме его скромной персоны, однако странное выражение лица Рейстлина обеспокоило его. Кендер с трудом сел на кровати. Головокружение прошло, а вместе с ним оставило Таса странное, неведомое ему прежде чувство страха. Он чувствовал себя почти что прежним Тассельхофом Непоседой…
— Эй, Рейстлин, я не хотел ничего такого… Тебя что, тошнит? Ты выглядишь очень странно…
Но маг ничего не ответил. Попятившись, он наткнулся на каменную стену и прилип к ней, часто, с присвистом дыша. Закрыв лицо руками, маг пытался совладать с собой. Его борьба с каким-то невидимым противником была так ясно видна Тассельхофу, словно Рейстлин сражался с напавшим на него привидением.
Затем, с низким и протяжным криком, Рейстлин ринулся вперед. Схватив магический посох и путаясь на бегу в длинных полах плаща, он выбежал сквозь открытую дверь.
Глядя ему вслед, Тас увидел, как Рейстлин пронесся мимо стоявшего в коридоре на часах девара. Тому хватило лишь одного взгляда на лицо мага, чтобы, до смерти перепугавшись, ринуться наутек. С пронзительным визгом он понесся по коридору в направлении, противоположном тому, в котором бежал Рейстлин, и вскоре ни того ни другого не стало видно.
Все происшедшее было так удивительно, что кендеру потребовалось несколько секунд, чтобы понять: он больше не пленник.
— Знаешь что, — вслух обратился к самому себе Тассельхоф, — Крисания была права. Я действительно чувствую себя намного лучше после того, как рассказал обо всем Рейсту. Жаль, что ему это ничего не дало, даже напротив — скорее повредило, но меня это не волнует. Во всяком случае — не сильно.
Кендер протяжно вздохнул.
— Никак в толк не возьму, зачем ему понадобилось убивать Гнимша? Ладно, может быть, когда-нибудь я у него спрошу. А пока… — Он огляделся по сторонам.
— Первым делом нужно найти Карамона и сказать ему, что я добыл магическое устройство и мы можем наконец отправляться домой. Вот не думал, что когда-нибудь скажу такое, — бормотал он, пытаясь спустить ноги на пол, — но «домой» в данных обстоятельствах звучит удивительно здорово!
Он попытался встать, но его ноги, очевидно, предпочитали оставаться в постели, так как Тассельхоф
