только после Войны Копья, а в этом мире, вероятно, никогда ее не было. Я даже не знал, существовал ли в нем Паладайн.
Но я начал догадываться о том, кто же такой Богокороль. Хотя мне не удавалось заставить себя облачить эту мысль в слова.
Над крышами стал виден шпиль с похожим на луковицу куполом. Как и некоторые из мраморных зданий вокруг нас, он оказался белым, но с широкими красными полосами. Мы с Герном оба увидели его и оба узнали, но все равно продолжали идти дальше. За поворотом открылся вид на высокую башню с двумя боковыми минаретами и рощей высоких деревьев у основания. Мы продолжали идти до тех пор, пока не дошли прямо до края рощи, где остановились и осмотрелись.
Люди и эльфы перед нами без опаски входили в Шойканову Рощу, располагавшуюся у самого подножия Палантасской Башни Высшего Волшебства. Зеленые дубы Рощи шелестели под летним ветерком, а их ветви тянулись к облакам. Я помнил, что на Рощу наложили заклятие незадолго до Катаклизма, прокляли ее настолько ужасно, что ни одно существо или создание в здравом уме не сунулось бы туда. А белый камень Башни стал черным. Проклятие было наложено разгневанным магом, когда последний Король-Жрец Истара пытался отнять ее у Конклава Магов прямо перед Катаклизмом. В Палантасе все знали историю этой Башни.
Но здесь не было и следа проклятия. Я даже предположил, что мы вернулись в более раннее прошлое, но тут, взглянув наверх, увидел кусок изогнутого символа на самом верху минарета. Я не замечал его, пока мы немного не обошли Башню. Потребовался только миг, чтобы понять, что в целом символ являл собой глаз, окрашенный синим. Это был тот же самый глаз, который я видел на всех парусах, на знаках, на кораблях и всюду. Это, вероятно, был тот же самый глаз, что взирал с единственной луны Кринна.
Король-Жрец Истара, как гласили некоторые легенды о Катаклизме, имел глаза водянисто-синего цвета
– Похоже, в конце концов, ты заполучил эту Башню, - произнес я, наконец, ни к кому конкретно не обращаясь.
Когда я был маленьким, мои родители играли со мной в игру, которая называлась «А что, если?». «А что, если, - мог спросить отец, - солнце было бы зеленым? Как мир выглядел бы в зеленом свете?» «А что, если бы на деревьях росла шерсть?» «А что, если бы птицы плавали, а рыбы летали?» «А что, если бы жуки умели говорить?» «А что, если не было бы никакого Катаклизма?»
Этот последний вопрос задала моя мать. «Что, если Король-Жрец вдруг оказался бы хорошим человеком и не пытался победить или подчинить Богов Кринна? На что мир стал бы похож, если Король-Жрец не пытался бы поработить или убить всякого, кто не являлся человеком или эльфом? Что, если он не стал бы пытаться уничтожить Зло, уничтожая всеобщий свободный выбор?» Такие трудные вопросы только смущали меня, когда я был ребенком, и в конечном счете мы с мамой возвращались к фантазиям о мире, в котором жуки могли говорить.
Но нам никогда не приходило в голову спросить: а на что был бы похож мир, если бы Король-Жрец так или иначе победил всех Богов и, возможно, даже сам стал Богом, а затем продолжал бы завоевывать весь мир под знаменем Истара?
Нам никогда не приходило в голову задать этот вопрос, но мы с капитаном Герном теперь знали ответ.
Мне показалось, что я падаю в обморок. Я даже зашатался, но капитан схватил меня за плечо, поддержав, однако его пальцы тоже дрожали и не слушались. Потребовалось два часа, чтобы вновь найти «Радостную Сирин» в толчее улиц. Солнце садилось за высокие западные пики, окружавшие залив, но небо все еще было светлым, а лавки работали.
– Нам надо вернуться на корабль, - пробормотал капитан. - Мы же не хотим влипнуть здесь в неприятности. Нам надо отчалить, осмотреть другие места и найти что-нибудь подходящее.
– Но куда нам идти? - ровным голосом спросил я,- Истар теперь мировая империя. Где можно… Вот она где, таверна.
– Западные острова,- произнес Герн, понизив голос, когда мы подходили.- Северный Эргот… Ой! - Эргот все еще являлся частью Ансалонского континента и не был разорван на острова, поскольку это было… будет? было бы?… после Катаклизма. - Ну, тогда Санкрист. Думаю, это все еще был остров. Все еще остров.
Мы вошли в таверну с печальными лицами, опустошенной душой, измученные и напряженные. Место, как и прежде, смердело, но народу было больше. Повсюду горели масляные лампы, источая запах гари. Когда мы вошли, из-за стола спокойно встали и вышли два эльфа. Мы заняли их места и стали ждать.
– Этот гном, Дуггин… - начал капитан.
– Ш-ш, - прервал я его.
Старина Герн поджал губы, пожевал их и оглядел толпу. Люди иногда поглядывали на нас, но в основном игнорировали.
Вскоре появился гном с железным ошейником, разнося завсегдатаям кружки. Мне показалось, что он бросил на нас быстрый взгляд, но никак не отреагировал, вернувшись вместо этого на кухню за еще большим количеством кружек. Мы напряженно ждали, в молчании изучая стены и стол. Наконец Дуггин возвратился и остановился у нашего столика, снова протягивая ткань для рук и ожидая наших заказов.
– Хвала Богокоролю, - произнес я, пытаясь сделать так, чтобы это звучало естественно. И уже через миг осознал, что допустил серьезную ошибку. Некоторые из ближних завсегдатаев уставились на нас с удивленными и подозрительными выражениями на лицах. Гном ничего не предпринимал. Я поспешил загладить ошибку: - Мы желаем… хм-м, эля, немного мяса и хлеба.
Остальные посетители нахмурились, но вернулись к своим делам. Дуггин бросил на меня короткий взгляд и внезапно стал очень грустным. Его бледные губы зашевелились.
– Вам надо уходить, - прошептал он.
Капитан наклонился поближе, игнорируя омерзительное дыхание и зловоние, исходящее от тела гнома.
– Мы не знаем, куда идти, - тихо сказал он так, что его слова практически терялись на фоне болтовни в таверне. - Мы не из этого мира. Это не…
С расстроенным видом Герн замолчал.
– Если вы из Палантаса, - размеренно произнес Дуггин, -
– Нет! - сказал капитан, - нет, это не… Да что толку! - Он закрыл лицо руками и простонал: - Чайка, мы должны вернуться на корабль. Возможно, нам надо снова найти этого пылающего гиганта, может быть, он отбросит нас в правильный мир.
Взгляд гнома скользнул с Герна на меня и обратно.
– Пылающий гигант? - произнес он на соламнийском с надрывом в голосе. - Какой еще пылающий гигант?
– Дуггин! - Мы испуганно обернулись и увидели лысого дородного мужчину в запятнанном кухонном переднике, пробивающегося через вечернюю толпу. - Дуггин, будь ты проклят, у нас же люди ждут! Подбери свой вонючий мелкий зад и двигайся! - Он заметил нас, затем сосредоточился на мне. И переменился в лице. Мне даже показалось, что я могу читать его мысли. - Вы! - закричал он. - Вы тратите здесь краденые деньги! Воры! Воры!
Я не понимал, как они узнали, что деньги краденые, но это едва ли имело значение.
Толстый мужчина оказался ближе ко мне. Я соскользнул со своего места, схватился за спинку стула обеими руками и метнул его прямо в лицо приближающемуся человеку. Старый стул развалился на части, но повалил мужчину на стол, роняя заодно и нескольких завсегдатаев. Я выхватил наш квадратный столик из- под локтей Герна и перевернул его, чтобы блокировать преследование. Мы с капитаном рванулись в сторону выхода из таверны и обежали гнома. Нам доводилось участвовать в кабацких драках прежде, и мы знали, когда приходило время бежать.
Но кто-то уже стоял в дверях, когда мы добрались до них. Два эльфа, уступившие нам стол, вернулись с несколькими друзьями: мужчинами, носящими белые мантии поверх какой-то легкой металлической брони. Спереди на их белых одеяниях было изображено солнце, поверх которого находился синий глаз.
Люди Богокороля.
Мы дрались, как бешеные собаки. Но они все равно схватили нас.
