«Армия и флот России в начале XX века». И не «косность чинов Военного министерства» стали причиной того, что «Вездеход» Пороховщикова не пошел дальше первых испытаний, а «повозка» Васильева и вовсе не строилась. Причины, как мы видели, другие.
“Легендарность” машины Пороховщикова вовсе не означает, что в России реально не разрабатывались свои проекты машин, подобных “танкам”. Разрабатывались, и не один. Но прежде чем перейти к ним, сделаем небольшое отступление и для полноты картины вспомним, какие проекты боевых гусеничных машин создавались за рубежом до 1915г.
Первый бумажный прототип “танка” был скорее курьезен. В 1874г. французский изобретатель Э. Буйен свел воедино двигатель, бронирование, гусеничный ход и скорострельное вооружение, предложив «самое грозное орудие войны» – гусеничный «бронепоезд», охваченный единой широкой гибкой гусеницей в виде замкнутого железнодорожного полотна. Конечно, предложенная Буйеном 40-сильная паровая машина не смогла бы сдвинуть 120-тонного монстра с места. Зато в 1903г. другой француз Ле Вавассер предложил уже более реальный проект установки вооружения и брони на гусеничное шасси. В Австро-Венгрии в 1911г. железнодорожник обер-лейтенант Г. Бурштынь разработал вполне реализуемый проект бронемашины «Моторгешютц» с двигателем мощностью 50-60 л.с., массой около 5 т, экипажем из 3 человек, 30- или 40-мм пушкой, толщиной брони 8-4 мм, гусеничными лентами тросовой системы, скоростью от 3 до 8 км/ч, оригинальным рычажно-роликовым приспособлением для преодоления препятствий, съемными колесами для движения по дорогам. В 1912г. Бурштынь получил германский и австро-венгерский патенты на свое изобретение, но военные ведомства им совершенно не заинтересовались. В том же 1911г. британский офицер капитан Т. Туллок предложил построить на гусеничном шасси фирмы “Горнсби энд Санз” транспортер для доставки солдат к полю боя, якобы впервые применив термин “tank” для обозначения бронированного корпуса машины. В 1912г. постройку боевых гусеничных машин предлагал британскому военному ведомству австралиец Ланселот А. де Молль: по его проекту машина должна была иметь упругую подвеску, поворачивать за счет поперечного изгиба гусениц, а специальные подпружиненные штыри служили бы для преодоления препятствий. В 1913г. некий Б. Гебель якобы испытывал в Познани вооруженную пушками вездеходную машину, а в 1914г. даже пытался показать ее в Берлине, но военное министерство машину отвергло. С началом войны количество предложений возросло.
В октябре 1914 года подполковник Э.О. Суинтон обратился в Комитет имперской обороны с предложением использовать шасси трактора “Холт”, а в ноябре тот же капитан Туллок предложил постройку “сухопутного крейсера”, в декабре коммодор М. Суэттер предлагал пехотный броневой щит на разработанной Б. Диплоком гусеничной самоходной платформе, полковник Р. Кромптон в это же время – “машину, переступающую окопы' в виде большого трактора с бронированным кузовом для перевозки пехоты через нейтральную полосу и передовые окопы. Французы на этот раз несколько подотстали от своих союзников – 1 декабря 1915г. артиллерист полковник Ж. Э. Этьен подал докладную записку с предложением постройки “сухопутного броненосца” на шасси трактора “Холт”. Гусеничный трактор “Холт”, успевший в те годы широко распространиться, сыграл свою роль и в других странах – австриец Штайнер пытался заинтересовать возможностью его боевого применения германское военное ведомство, правда, безрезультатно.
Разумеется, и русские изобретатели не обошли вниманием гусеничные трактора. Так, 14 июля 1915 г. в Главное Артиллерийское Управление(ГАУ) поступил рапорт № 36 гвардии полковника Н.А. Гулькевича, известного рядом своих изобретений (ножницы для резки проволоки, складной штык). «Я нашел, – писал Гулькевич, – способ применить специальный двигатель, который можно вооружить пулеметами и легкой пушкой и также свободно уничтожать проволочные заграждения». Он предлагал строить “самодвигатели” на шасси американских гусеничных тракторов с двигателем в 80 л.с., “которые специально предназначены для передвижения по всякому грунту”, а также “подымать гораздо больший груз сравнительно с автомобилем, что дает возможность применения более тяжелой брони, противостоящей даже снарядам легкой артиллерии”, а кроме того, “разрывать и затаптывать в землю проволочные заграждения’’. Каждому армейскому корпусу Гулькевич считал нужным придать по 40 «бронированных и вооруженных самодвигателей». Часть “самодвигателей” должна была буксировать 107-мм (42-линейные) тяжелые пушки для быстрой организации огневой поддержки. Заметим сходство рапорта Гулькевича с письмом подполковника Свинтона в британский Комитет имперской обороны (октябрь 1914г.) и докладной запиской полковника Этьена Главнокомандующему Французской армии (1 декабря 1915г.). Предложение Гулькевича пришлось «посередине» между двумя этими документами, как и они, основывалось на свойствах трактора «Холт», но, в отличие от них, осталось фактически без последствий. 24 июля ГАУ передало рапорт «по назначению» – в ГВТУ, откуда он был переправлен в Отдел Изобретений ЦВПК. Тот лишь 18 января 1916г. запросил от Гулькевича разработанный проект «с пояснениями, чертежами или моделями». Но к тому моменту гусеничных тракторов в России было мало: б начале 1915г. ГВТУ закупило в Америке только 20 «Холт», а 30 июля 1915г. предлагало закупить еще 70 гусеничных тракторов (из них 40 «Холт») и 340 колесных. И Гулькевич вынужден был «на свои личные средства и риск» выписать из Америки два 7-тонных полугусеничных трактора «Аллис-Чалмерс» с газолиновыми двигателями и начать постройку бронеавтомобилей на их шасси. В рапорте в ГАУ от 27 мая 1916 г. он указывал, что намеревается вооружить каждый одной 76-мм горной, двумя 37-мм пушками и двумя пулеметами. Начатое по «частной инициативе» дело затянулось, тем более что заводы были загружены, а «свободных» пушек и пулеметов не оказалось. Требования на гусеничные и полугусеничные трактора военное ведомство впоследствии увеличило, а в начале 1917г. даже намеревалось начать на Брянском заводе производство тракторов типа «Аллис- Чапмерс». Но Гулькевичу от этого не стало бы легче: все количество тракторов «съедалось» тяжелой артиллерией. Правда, кредит на один бронеавтомобиль его системы отпустили, работы вели на Путиловском заводе.
Бронирование одного шасси закончили в 1916г., Гулькевич наконец смог установить на машину два 7,62-мм пулемета “Максим” в независимых шаровых установках во вращающейся башне в средней части машины и 76-мм противоштурмовую пушку в кормовой установке с углом наведения по горизонтали 90°. В корме оборудовали также второй пост управления (большинство русских бронеавтомобилей выходило в бой задним ходом, дабы иметь возможность быстро выйти из-под обстрела). Вся конструкция монтировалась на раме. Двигатель ставился в передней части, ходовая часть включала две независимо подвешенные и поворачивавшиеся относительно рамы гусеничные тележки с металлическими крупнозвенчатыми гусеницами и управляемые неподресоренные передние колеса со стальными бандажами. Коробка передач обеспечивала 4 скорости вперед и 1 назад. Заказанный второй экземпляр Путиловский завод так и не построил – разворачивались бурные события 1917 года. Полугусеничный бронеавтомобиль Гулькечвича, названный “Ахтырец” (очевидно, в честь Ахтырского полка), успешно прошел испытания и в апреле был зачислен в Запасной бронедивизон в Петрограде. Этот дивизион принял активное участие в революционных событиях, а “Ахтырец” (переименованный со временем в “Красный Петербург”) в ноябре появился в Москве во время боев за установление Советской власти, затем в составе 3- го автобронеотряда воевал на Восточном фронте. В 1923г. он пошел на слом (грубый макет бронеавтомобиля можно увидеть в Центральном музее Вооруженных Сил в Москве).
Как знать, окажи военное ведомство Гулькевичу своевременную и большую поддержку, может быть, это стало бы действительным началом русского танкостроения. Тем более что артиллерист Гулькевич, не в пример большинству других конструкторов и изобретателей, вполне ясно представлял себе и назначение, и конкретные способы боевого применения создаваемой им машины. Конечно, построить подобно англичанам или французам несколько тысяч танков Россия не смогла бы. Но ведь считаем же мы началом отечественного танкостроения 15 танков типа «М» завода «Красное Сормово», а немцы свое танкостроение
