Слова мои рождались на свет в муках и истекали кровью — она погибла… Погибла из-за своей же жалости и сострадания. Теперь она моя…
Вздрогнув, Рейстлин вернулся из былого в настоящее.
— Она пойдет за мной, — сказал он холодно. — И она, и этот разжиревший шут, мой братец. Уверен, он станет служить мне не раздумывая. Впрочем, в последнее время он вообще редко напрягает мозги.
Китиара приложила пальцы к вискам и почувствовала быстрые толчки крови.
Она знала, что это не вино, — она давно протрезвела. Ярость и горькое разочарование заставили ее сердце биться быстрее обычного.
«Он мог бы помочь мне, — в гневе подумала Китиара. — Молва не лжет. он и в самом деле невероятно могуч. Но он безумен. Мой брат Рейстлин спятил. Он потерял последние остатки разума…»
Потом где-то глубоко внутри нее проснулся непрошеный голос:
— Ну и что с того, что он безумен? А если он действительно хочет осуществить задуманное?
Китара еще раз оценила план Рейстлина, пытаясь взглянуть на него с самых разных сторон. То, что ей открылось, ужаснуло ее. Нет, ему не победить. Но мало того, что он не добьется успеха, он будет повержен и потащит за собой ее, если она, конечно, к нему присоединится.
Все эти мысли промелькнули в голове Китиары за несколько мгновений, и ни одна из них не отразилась на ее лице. Только очаровательная улыбка ее становилась все шире. Да, многие мужчины умерли под этой улыбкой — она была последним, что довелось им увидеть в жизни.
Должно быть, Рейстлин, не спускавший с сестры пристального взгляда, подумал именно об этом.
— Ты могла бы, обезопасив себя, просто присоединиться к победившей стороне, сестра, — предложил он.
Китиара заколебалась. Если ему удастся осуществить задуманное, это будет просто грандиозно. Грандиозно! Кринн падет к ее ногам.
Китиара посмотрела на мага. Этот двадцативосьмилетний мужчина, в свои годы выглядевший как старик, родился на свет хилым и слабым — только схожесть черт лица роднила его со здоровым и крепким братом-близнецом.
— Дайте ему умереть. Пусть лучше это произойдет сейчас и быстро, чем потом и с тяжкими мучениями, — сказала тогда повитуха.
Китиара была в то время подростком. Услышав, как мать сквозь слезы согласилась с повитухой, она вознегодовала. Мать согласилась, но Китиару сломить не удалось. Внутреннее повеление заставило ее бросить вызов судьбе.
«Ребенок будет жить! — решила она. — Я заставлю его жить, даже если он сам этого не захочет!»
Потом она не раз с гордостью говорила людям: «Моя первая битва была битвой с богами. И я победила!»
Но сейчас… Китиара посмотрела на брата. Перед ней сидел мужчина, но внутренний взор ее все еще видел того, вечно хнычущего, перепачканного рвотой младенца, болевшего всеми мыслимыми и немыслимыми детскими хворями. Китиара отвела взгляд.
— Мне пора возвращаться. — Она натянула перчатки. — Ты пошлешь мне весточку, когда вернешься?
— Если меня ждет успех, то в этом не будет нужды, — сказал Рейсшин. — Ты и так узнаешь.
Китиара чуть было не ухмыльнулась, но вовремя притворилась, будто старается подавить зевоту. Бросив взгляд в сторону Сота, она приготовилась уходил».
— Ну что же, тогда прощай, братец. — Как она ни старалась, ей не удалось полностью подавить в своем голосе сердитые нотки. — Мне очень жаль, что ты не разделяешь моего пристрастия к ценностям этого мира. Ты и я — вместе мы могли бы совершить немало великих дел.
— Прощай, Китиара… — Рейстлин, пожалуй, впервые за сегодняшнюю ночь назвал ее по имени, но это ничего не значило. Его тонкая рука властным жестом призвала из мрака прислуживавшую ему тень, чтобы та проводила поздних гостей.
— Кстати, сестрица, — добавил маг, когда Китиара уже стояла на пороге, — кажется, я обязан тебе жизнью. Во всяком случае, мне так рассказывали. Я хочу, чтобы ты знала: со смертью Ариакаса, который непременно убил бы тебя, не поспей я вовремя, я считаю свой долг уплаченным. Больше я ничем тебе не обязан.
Китиара пристально вгляделась в его золотистые глаза, стараясь понять, что это: обещание, угроза или что-то еще… Но нет, ничего нельзя было понять по этим глазам. Абсолютно ничего.
В следующее мгновение Рейстлин произнес магическую формулу и исчез, словно его и не было.
Обратный путь через Шойканову Рощу оказался куда как проще. Люди, идущие из Башни, были неинтересны Стражам. Китиара и Сот шагали рядом, причем Рыцарь Смерти двигался совершенно бесшумно, а его ноги даже не приминали опавшей листвы.
Китиара молчала до тех пор, пока они не пересекли внешней границы страшной Рощи и не вышли на твердую мостовую городской улицы. Солнце уже слегка поднялось над горизонтом, и небо над Палантасом быстро светлело, сменяя глубокий темно-синий свет на бледно-розовый и серый. То тут, то там просыпались горожане, чей род занятий предписывал им подниматься с рассветом, и Китиара уже слышала в дальнем конце пустынной улицы звуки торопливых шагов и скрип открываемых ставней. Только теперь она до конца ощутила, что снова вернулась, в мир живых. Китиара глубоко вздохнула.
— Его нужно остановить, — сказала она Соту. Бессмертный никак не отреагировал на ее слова, и Китиара подумала, что он, видимо, еще не решил, чью сторону принять. Впрочем, в его выборе она почти не сомневалась.
— Я знаю, это будет нелегко, — заметила она, надевая шлем и легкими шагами направляясь к Скаю, который, завидев ее, победоносно вскинул голову. С любовью потрепав дракона по голубой чешуйчатой шее, Китиара снова обратилась к рыцарю:
— Но нам и ни к чему заступать дорогу Рейсшину. Его план невыполним без госпожи Крисании. Стоит убрать ее, и он вынужден будет остановиться. При этом ему вовсе не обязательно знать, что я имею к этому какое-то отношение. В конце концов, в Вайретском Лесу погибла уйма народа! Разве я не права?
Сот медленно кивнул, и в его глазах полыхнул мрачный огонь.
— Вот и займись этим, — распорядилась Китиара. — Пусть все выглядит как… гримаса судьбы. Мой маленький братец, по всей видимости, преклоняется перед судьбой, Провидением и прочим подобным вздором. — Она взобралась в седло и решительно закончила:
— Когда он был маленьким, я учила его, что, если он сделает то, что я запрещаю, значит, ему обеспечена трепка. Похоже, настала пора освежить его память и повторить забытый урок!
Повинуясь ее команде, Скай взрыл булыжную мостовую когтями мощных лап и, расправив широкие крылья, взвился в небо. В тот миг жители почувствовали, что легкая тень, покрывавшая их город, растаяла, но мало кто видел, как дракон со всадником на спине покинул Палантас.
Сот остался стоять на краю Шойкановой Рощи.
— Я тоже верю в судьбу, Китиара, — пробормотал Рыцарь Смерти. — В судьбу, которую человек творит для себя своими собственными руками.
Он бросил взгляд вверх, на узкие окна Башни Высшего Волшебства, и увидел свет в той комнате, которую они недавно покинули. В следующий миг Башню снова окутал густой мрак, преданно льнущий к ее холодным каменным стенам, она погрузилась во тьму, которую не в силах были рассеять даже яркие солнечные лучи. Но даже сквозь эту тьму пробивался один крошечный огонек в стрельчатом окне под самой крышей Башни. Должно быть, в этой комнате Рейстлин сейчас плел паутину своих заклинаний.
— Интересно, кто кому преподаст урок? — усмехнулся Рыцарь Смерти, поводя закованными в почерневшую броню плечами, и тут же исчез, бесследно растворился в черных тенях, которые с наступлением дня становились все бледнее и бледнее.
Глава 6
Вот тут и остановимся, — сказал Карамон, направляясь к покосившемуся строению, которое, нахохлившись, словно больное животное, виднелось под деревьями в стороне от дороги. — Может быть, она побывала здесь.
— Сомневаюсь, — замелил Тассельхоф, с подозрением рассматривая вывеску, что болталась над дверью на ржавой цепи. — «Разбитая Кружка» не кажется мне тем местом, куда могла бы…
