бы прямо: легально, то есть по законам, но эти законы — похабны. Но и то слава Богу. Подождем еще два года — может быть, Джон Уолза в своем Западном Онтарио догадается наконец, почему капиталы вывозятся из России, и РИА «Новости» нам об этом сообщит.
Что же касается российской пишущей братии, то автор все-таки не первый, кто отметил существование «базовых отличий» условий развития экономики в России и на Западе, то есть климата и расстояний.
Российские экономгеографы по крайней мере в прошлом веке, основываясь на влиянии наших условий («базовых отличий»), делали очень обоснованные прогнозы о том, что привязка российской экономики к Европе опасна для российского капитализма (С.Ф.Шарапов, скончавшийся в 1911 г. — отнюдь не марксист, а издатель «черносотенной» газеты «Русский труд», экономист Нечволодов). К ним не прислушались, очень хотелось в Европу. Потом еще многие очень удивлялись революциям 1905 и 1917 годов. Да и в последние годы в прессе мелькали статьи с такими названиями, как «Субтропический капитализм и Россия» (профессор В.Сироткин, Дипакадемия), «Россия — тупик в конце туннеля» (профессор В.Клименко, ИБРЭА РАН), где на эти «базовые отличия» указывалось прямо. Было несколько публикаций примерно на эту тему проф. МГУ Б.Хорева. Интересно, что работы проф. Клименко и его лаборатории широко популяризировались такими массовыми изданиями, как «Огонек» и «МК». Выводы, правда, делались своеобразные предсказывался развал страны на десятки независимых образований, каждое из которых все равно будет открыто мировому рынку. Странно, между собой границы, а с мировым сообществом границ нет. По-моему, уж что-то одно — или границы, или без границ, впрочем, границы бывают разные.
Но общая беда выступлений на эту тему в том, что механизм этого влияния ни у кого не раскрыт, и поэтому звучит все не очень убедительно. Причиной тому то, что об условиях России все знают, о неэффективности экономики тоже, но, во-первых, не хотят признать связь между этими явлениями — порой не со зла или глупости, просто у нас не любят признавать невозможность что-либо изменить. Во-вторых, современные экономисты загипнотизированы понятием «эффективности», на котором, как обычно считается, построена глобальная экономическая система, не понимая того, что эффективность субъективна, один и тот же процесс различается по эффективности для разных людей или групп. Для «Чейз Манхэттен Банк» русские ГКО были очень эффективны, а для России оказались не очень.
Вот это правильное понимание «эффективности» — ключ к правильной экономической стратегии. То, что для западных стран «эффективно», для нас означает смерть от голода и холода. Наша «эффективность» не должна базироваться на свободном перемещении капитала по всему миру в поисках наивыгоднейшего соотношения «выручка/издержки».
В наше время практически разоблачил само понятие «эффективности» М.М.Голанский, увы, недавно скончавшийся научный сотрудник Института Африки РАН. Он теоретически выделил группу стран, для которых правила «мировой экономики» неприемлемы. Правда, он использовал эмоционально окрашенный термин — «отсталые страны» — это те, которые не могут интегрироваться в мировую экономику. Вот цитата из его работы: «целесообразность для отсталых стран закрытия убыточных и малорентабельных государственных предприятий представляется далеко не бесспорной. Все, что способствует сокращению производства в отсталой стране, объективно губительно, ибо оно фактически означает ее деиндустриализацию». От себя добавлю — в таких «отсталых» странах нецелесообразно закрывать и частные предприятия, но защитить их от мирового рынка может, конечно, только государство.
Стоит отметить статьи профессора МГУ С.Кара-Мурзы. Он, пожалуй, единственный публицист, спокойно относящийся к обвинениям нашей экономики в «неэффективности». Цитирую по памяти: «да, — говорит он, — можно выгнать жену, если она вам не нравится („неэффективна“ — А.П.). Но Софи Лорен после этого автоматически у вас в постели не окажется».
К сожалению, принадлежность наших СМИ главным образом банкирам и сырьевым экспортерам неблагоприятно сказывается на интеллектуальном уровне публикаций по экономике. Хотя есть и исключения — были профессиональные и объективные статьи в «Независимой газете», вообще-то принадлежащей Б.Березовскому. Редактор «НГ» В.Т.Третьяков даже поместил в 1998 году на правах письма и мою заметку с крамольными словами:
Тем не менее, вопрос не стал ясен сам собой после событий 1998 года, хотя я на это и надеялся. Инерция «мирового рынка» в сознании общества осталась. И вина — на тех, кто по роду службы должен снабжать граждан правдивой информацией.
Очередная победа науки над здравым смыслом
Ученые настолько ушли с головой каждый в свое, что они не видят ни одного явления в целом, включая собственные исследования.
Не подумайте также, что изложенное в этой книге — для экономистов (обычных,не телевизионных) какая-то тайна за семью печатями. В частных разговорах они высказывают вполне трезвые взгляды — и о реформах, и об экономической политике, но к газетным страницам и «ящику» их не допускают. Большинство учёных считает некоторых известных деятелей жуликами и невеждами, а вовсе не «ведущими экономистами». Они так же, как простые граждане, с отвращением смотрят на «экспертов», мелькающих на экране подобно заключенным на прогулке. Хотя, по моим наблюдениям, есть у многих идеалистический уклон — думают, что если сильно захотеть, то можно все трудности преодолеть. Не хватает трезвости в оценке обстановки. Конечно, встречаются и взгляды, основанные не на научном анализе (хотя бы «инженерной прикидке»), а на обыденном мышлении типа: «в современном мире нельзя изолироваться» и т. д.
А вот что пишут о конкурентоспособности России для учащихся? Мы-то вольны в выборе информации — хотим — читаем, хотим — нет, а студентам приходится поневоле. Особенно важно, что написано в учебниках для «будущей элиты» — студентов экономических специальностей. На них сейчас обрушивается водопад лести — их убеждают, что они вскоре встанут у руля государства. Если так — с какими взглядами выйдут в жизнь будущие наши правители?
Увы, наиболее типичны примерно такие пассажи (здесь и далее цитируется вообще-то довольно насыщенный информацией учебник В.Д. Андрианова «Россия в мировой экономике», М., 1998 г.).
Что же это за отрицательные факторы?
...В целом, оценивая инвестиционный климат России по международным стандартам, используя такие критерии, как политическая и социальная стабильность, динамизм экономического роста, степень либерализации внешнеэкономической сферы, наличие развитой промышленной инфраструктуры, банковской системы и системы телекоммуникаций, наличие рынка относительно дешевой квалифицированной рабочей силы и др., можно констатировать, что практически по всем этим параметрам Россия уступает сегодня большинству стран мира'.
Ну, что тут сказать? Если в стране нет инфраструктуры или рабочей силы, то, конечно, инвестиционный климат от этого не улучшается. Но что первично, а что вторично? А почему, кстати, «ухудшается материальное положение»? И если нет притока капитала, а идет отток, то откуда возьмется «динамизм экономического роста»? На самом же деле, если дело прибыльное, то все вышеперечисленное инвесторов не остановит, а уж особенно «отсутствие правовой базы». Не думаю, что в Тюмени особенно хорошие гостиницы, а ведь там больше всего иностранных инвестиций. В крайнем случае можно в командировки отправлять туда и местный персонал, знакомый с российским гостиничным сервисом. И в ГКО западные «инвесторы» вкладывали, напомню, охотно, только треск стоял! Не боясь «сепаратистских настроений».
В отсутствие закона «О повышении средней температуры января» «либерализация внешнеэкономической сферы» не поможет, а усугубит ситуацию. Ведь все эти «рейтинги» и «инвестиционные климаты» имеют значение, когда сравниваются экономики, находящиеся примерно в одной весовой категории. А в нашей-то категории в мире только мы и Монголия!
А бывает, что в этих учебниках есть почти вся необходимая информация, на основании которой можно делать правильные выводы. Но выводы делаются неправильные!
Вот что написано о конкурентоспособности России в том же учебнике, вышедшем в 1998 году, но написанном, видимо, примерно в то же время, что и «Горькая теорема» — в конце 1996 года:
