Вслед за отцом Иоанном ее духовным наставником явился Божий странник Григорий Ефимович Распутин, к которому она питала искреннее чувство уважения и любви, пользовалась его духовными советами, обращалась к нему за молитвенной помощью. Молитвы Григория Ефимовича Распутина сохранили ей жизнь после крушения железнодорожного состава, в котором ехала Анна Вырубова. Столичная жизнь накануне революции оказалась пропитанной душной атмосферой кутежей, пошлости и фальши, грязных интриг и лукавства, зачастую полного забвения и отрицания Бога. Всему этому Григорий Ефимович Распутин смог противопоставить мировозрение простого русского человека, наделенного от Бога ревностью подвижника, трезвостью духа, щедростью души и здоровой крестьянской смекалкой. К нему потянулись те, кто хотел вырваться из когтей нового содома, в который превратился Петербург, кто желал обрести путь ко спасению своей души и видел в Григории Распутине пример действенной, живой веры, способной творить чудеса.
Об особой духовной настроенности свидетельствует и обширный круг духовных лиц, с кем поддерживала знакомство и общение Анна Александровна. Это митрополит Московский Макарий (Парвицкий), митрополит Петроградский Питирим (Окнов), епископ Исидор (Колоколов), бывший Михайловский, викарий Новгородский (в дальнейшем Рязанский), архиепископ Тобольский Варнава (Накропин), архиепископ Тверской Серафим (Чичагов), епископ Челябинский Серафим, епископ Сумской Феодор, епископ Мелхиседек, архимандрит Никодим (вероятно, настоятель новгородского Юрьева монастыря), игумен белогорского Свято-Николаевского монастыря Серафим (Кузнецов), архимандрит (возможно, начальник Серафимовского скита верхотурского Свято-Николаевского монастыря под Пермью) Григорий и иеромонах Октайского скита той же обители Макарий, игуменья Мария (Минск), игуменья Епифания (Вятка), протоиерей Иоанн Восторгов (настоятель московского собора Покрова, известного как собор Василия Блаженного), протоиерей Александр Васильев (духовник Царской Семьи)… Составить этот список позволили телеграммы из архива Анны Вырубовой.23
Эти отношения не могли сложиться вдруг. Скорее предположить обратное, что они формировались на протяжении всей ее жизни, чему способствовали всегдашняя eе добрая расположенность и глубокое уважение, которое питала Анна Александровна к людям духовного сословия.
Следует отметить особо промышление Божие об Анне Танеевой, сопутствовавшее глубокой вере этой женщины. Достаточно внимательно прочитать ее воспоминания, где можно найти немало тому примеров. Приведем лишь один из них, свидетельствующий, что над рабой Божией Анной был распростерт Покров Матери Божией. Единственной иконой, разрешенной арестантке Вырубовой иметь в камере Петропавловской крепости, был образок Божией Матери «Могилевская». Перед чудотворной иконой Могилевской Божией Матери она горячо молилась в Братском мужском монастыре, еще будучи вместе с Царской Семьей в Ставке в Могилеве. Анна Александровна пишет: «Сотни раз в день и во время страшных ночей я прижимала ее к груди… И первое приветствие по освобождении из крепости была та же икона, присланная из Могилева монахами, вероятно, узнавшими о моем заключении».24
Находясь в заточении, испытывая невероятные страдания, какие только может испытывать искалеченный, больной человек, находясь в полной зависимости от своих лютых, безжалостных врагов, она не переставала уповать на Бога, молила Его об освобождении. При этом она обещала посвятить остаток своих дней служению Богу и ближним. Господь не посрамил возложенного на Него упования, и чудесным образом Анна Танеева была освобождена не без помощи ее небесного покровителя - святого угодника Божьего, батюшки Иоанна Кронштадтского.
То духовное начало, которое было заложено в детстве и все более и более крепло в течение всей последующей жизни под влиянием перенесенных невзгод и испытаний, особенно ярко проступило в годы эмиграции, когда Анна, исполняя данный ею пред Богом обет, посвятила свою жизнь сугубому служению Богу в монашеском чине.
Рассказ о духовном мире Анны Танеевой был бы неполным, если не раскрыть ту сторону ее души, в которой ярко проступило особенное, освященное Богом свойство русского духа - святая любовь к Божиему Помазаннику - Царю.
Как уже было отмечено, преданность Русскому Самодержцу была в крови ее предков. С молоком матери это чувство передалось и Анне Александровне. Вслед за глубокой верой в Бога самой светлой стороной ее души была чистая, искренняя любовь к Государю Николаю II и Государыне Александре Феодоровне не только как к близким людям, но прежде всего как к Самодержцам Российским. Следует отметить, что это ее отношение зиждилось на глубоком чувстве русской души, выраженном в осознанной, ясной потребности бескорыстного служения Самодержавным Правителям Земли Русской, в котором для русского человека соединялось и служение Богу, и России, и священному для русских принципу Самодержавности как государственной основе устроения Святой Руси. В этом смысле жизнь Анны Танеевой (Вырубовой) являет собой пример любви, какую только может явить подлинно русский человек к своим природным Русским Царям, что всегда отличало национальный, коренной тип русского человека. Вне этой любви как бы и теряется смысл бытия русской нации. Любовь к своему Царю всегда воспринималась русским человеком как жертвенное служение Помазанникам Божиим как Самому Богу - не щадя живота своего.
Примерами такого служения изобилует история Земли Русской. Вспомним атамана Ермака Тимофеевича. Не ради личной славы отправился он на покорение Сибири, но желая послужить до смерти своему Царю Иоанну Грозному, а чрез то угодить и Богу, делом вымолить у Него прощение за свои прежние неправды перед Богом, Царем и Русской Землей. Ярким свидетельством подобного рода служит подвиг русского героя, крестьянина Ивана Сусанина, который предпочел подвергнуться смертельной опасности, нежели допустить хоть малейшую угрозу благополучию своего Царя и ценою своей жизни спас молодого Государя от гибели.
Эти всем известные примеры торжества русского духа не являются пустыми символами или единичными эпизодами, но являются яркими проявлениями той духовной основы, которая вдохновляла миллионы русских людей на жизнь и созидание, а русских воинов - на подвиг смерти за Бога, Царя и Отечество. Именно этими дорогими и священными словами из уст своего командира - контр-адмирала Всеволода Феодоровича Руднева были напутствованы и благословлены на подвиг моряки крейсера «Варяг» и канонерки «Кореец» перед боем с японской эскадрой: «Мы не сдадим ни крейсер, ни самих себя, сражаясь до последней капли крови. Помолимся Богу перед походом и с твердой верой в милосердие Божие пойдем смело в бой за Веру, Царя и Отечество. Ура!».25 Стоит ли продолжать приводить примеры, когда ими изобилует совсем недавняя наша история? Достаточно прочитать, например, книгу генерала Петра Николаевича Краснова «Тихие подвижники. Венок на могилу неизвестного солдата императорской российской армии» или «Воспоминания полкового священника» протоиерея Митрофана Серебрянского - будущего священноисповедника архимандрита Сергия, духовника Марфо-Мариинской обители.
Вот и рабе Своей Анне Господь-Сердцеведец определил особенный путь в жизни - быть другом Семьи Государя Императора Николая II. Анна Александровна радостно и безропотно пронесла этот крест через всю свою жизнь. За своих Царственных Друзей она, собственно говоря, и претерпела все страдания: зависть, клевету и поношение, темницу, угрозы физической расправы, изгнание. В этом смысле Анна Танеева разделила со святыми Царственными Мучениками их скорбный путь, их голгофу. Нет сомнений, что она последовала бы за Царской Семьей в ссылку и заточение, если бы не особый Божий Промысл о ней, явленный в обстоятельстве насильственного их разлучения по распоряжению Керенского.
В свете сказанного совсем не случайным является тот символический факт, что среди Царских слуг, разделивших мученическую кончину Царской Семьи в подвале Ипатьевского дома, оказалась девушка Анна Демидова, даже внешне чем-то напоминавшая Анну Вырубову, что послужило поводом для ошибочной информации, проскользнувшей в одном из донесений тех лет, о гибели вместе с Царской Семьей Анны Вырубовой. Так бы оно и произошло, если бы не особое предназначение Анны - как человека, призванного возвестить потомкам правду о Святой Царской Семье. Что и было воспринято и исполнено ею как послушание, как Божие благословение.
Святое чувство долга и любви к оклеветанной, преданной, умученной Царской Семье и ко всему обманутому, заблудшему и страждущему Русскому Народу побудило Анну Александровну взяться за перо. И все, что она знала о событиях, только что произошедших в России, обо всем том, свидетельницей чему она явилась, что произошло на ее глазах с Царской Семьей, с ней самой - непосредственной участницей тех событий, всю правду об этом донесла она до жаждущего правды русского человека. Так появился плод ее души, ее духа - книга воспоминаний «Страницы моей жизни».
Относительно Анны Александровны Танеевой (Вырубовой), чья жизнь добровольно была возложена на алтарь служения русским Самодержцам, пророческими оказались слова Григория Ефимовича Распутина, сказанные им молодой фрейлине Анне Танеевой при первом их знакомстве. В ответ на ее просьбу помолиться о том, чтобы всю жизнь положить на служение Их Величествам, Григорий Ефимович ответил: «Так и будет». Добровольно, по горячему велению своего сердца избрав сей тернистый путь, Анна Танеева, сама того не осознавая, обрекла себя на великие скорби. Но ни о чем другом она и не помышляла, как только быть рядом с Государыней Императрицей Александрой Феодоровной, которой была очарована еще ребенком, впервые увидев свою Императрицу в доме Великой княгини Елизаветы Феодоровны в Ильинском.
Народная мудрость гласит: близ Царя - близ чести и смерти. Вот и Анне Танеевой пришлось испить горькую чашу, уготованную верным слугам Царевым в лютую для Русской Земли годину испытаний. Все они в той или иной мере разделили судьбу своих Венценосцев, уготованных на заклание вековечными врагами Веры Христовой и самодержавного оплота Православия - Святой Руси.
Глава 3.
Сближение с Императрицей. Дворцовые интриги.
Первое испытание Анны Танеевой было связано с несением дворцовых обязанностей как фрейлины Ее Величества. Во Дворце, где окружение Их Величеств составляла придворная знать, определяющим в поведении и отношении друг ко другу являлся дворцовый этикет, где так мало места оставалось для простых, добрых человеческих отношений. Суждения о человеке составлялись по внешним впечатлениям: умению держать себя в обществе, следованию принятым правилам, приятной наружности и светским манерам.
Государыня, недостаточно хорошо разбиравшаяся в тонкостях придворного этикета, допускавшая ошибки в разговоре по-французски, была принята петербургским светом настороженно и неприветливо. Чувство одиночества и непонятости усиливала свойственная молодой Императрице застенчивость. И только в кругу своей семьи она находила полное понимание, внимание и любовь. Отсутствие доверительных, дружеских отношений с людьми из дворцового окружения огорчало и тяготило Государыню, которая испытывала недостаток в простом человеческом общении. Поэтому таким естественным и понятным становится неожиданное внимание с ее стороны к новой фрейлине Анне Танеевой, в которой Государыня почувствовала родную душу, она всем сердцем привязалась к ней, по достоинству оценив ее простоту и искренность, веселый нрав и непритворную любовь к ней, что так ей недоставало.
Но, кроме всего прочего, было и еще что-то особенное и очень важное, что способствовало их сближению и затем переросло в прочную дружбу, выдержавшую испытание и временем, и превратностями судьбы. Это то, что можно назвать близостью духа, духовным родством, основанным на глубокой вере в Бога, которая со временем все более возрастала и упрочилась в результате перенесенных обеими женщинами жизненных невзгод и испытаний. Общность духовная определяла и единство мировоззрения, совпадение жизненных взглядов и интересов, которые находились в сфере служения ближним, бескорыстного отношения к людям, всегдашней готовности оказать помощь нуждающемуся.
Замечательно эту сторону их отношений раскрыл князь Николай Давыдович Жевахов в своих воспоминаниях: «Общие страдания, общая вера в Бога, общая любовь к страждущим создали почву для тех дружеских отношений, какие возникли между Императрицею и А.А. Вырубовою. Жизнь А.А. Вырубовой была поистине жизнью мученицы, и нужно знать хотя бы одну страницу этой жизни, чтобы понять психологию ее глубокой веры в Бога и то, почему только в общении с Богом А.А. Вырубова находила смысл и содержание своей глубоко несчастной жизни… И когда Императрица ознакомилась с духовный обликом А.А. Вырубовой, когда узнала, с каким мужеством она переносила свои страдания, скрывая их даже от родителей, когда увидела ее одинокую борьбу с человеческой злобой и пороком, то между нею и А.А. Вырубовой возникла та духовная связь, которая становилась тем большей, чем больше А.А. Вырубова
