принимая одной рукой чашу вина, налитую лично Иксионом из кувшина, а другой протягивая ему письмо царского пифия.
Сев на скамью, Иксион сломал печать – личный знак Клеандра – и быстро пробежал письмо глазами. А Тарас тем временем, при свете костра и уже народившейся луны, осматривал лагерь, в котором находился. Вернее, то, что было ему видно. Ворота, сквозь которые они попали сюда, были метрах в ста. Когда спартанцы покинули место сбора, никто не стал закрывать их на ночь – хороший знак. Похоже, Иксион чувствовал себя здесь абсолютно спокойно и хотел продемонстрировать это своему спартанскому гостю.
Лагерь был обнесен частоколом, вдоль которого по специально сделанному помосту прохаживались караульные с мечами и копьями. Несколько пар на весь небольшой лагерь. Очаг, где они дожидались барашка, находился почти в центре, а за их спинами высилось несколько каменных домиков и пара длинных бараков. Оттуда вдруг раздался грубый мужской голос, а потом громкий женский смех, столь неожиданный в этом месте и в это время, что Гисандр даже вздрогнул. Похоже, в бараках размещался местный гарнизон, и вождь Иксион позволял ему развлекаться в свое удовольствие, если это не мешало службе. Никакого другого объяснения Тарас придумать не мог. Такой толпе мужиков в горах без женщин должно было быть совсем неуютно.
– Здесь сказано, чтобы я во всем… – Иксион поперхнулся, отпив немного вина, – помогал тебе.
Он поднял чащу вверх, а папирус швырнул в огонь. Тонкая плоска быстро превратилась в пепел. «Осторожен, – подумал при этом Тарас, – не хочет оставлять следов своей связи со Спартой. Да только поздно уже. Я тут, да и в порту „засветился“, а значит, уже не отвертеться».
– Ну что же, Гисандр, – ухмыльнулся Иксион во всю бороду. – Я помогу тебе во всем чем смогу.
От этой ухмылки Тарасу стало как-то не по себе. Иксион был явно расстроен письмом больше, чем хотел показать. Именно оно, а даже не смерть его людей, так взбесило местного вождя. «Видимо, своим появлением я нарушил его планы, – рискнул предположить Тарас, поглядывая на трещавшие под тушей сучья, которые подкладывали охранники Иксиона, бывшие одновременно его слугами, – надо будет поближе к нему приглядеться. Может, он уже видел себя единоличным хозяином острова и не надеялся, что мы приплывем за своими кораблями. А теперь ему еще потребуется мне „помогать“, а точнее, подчиняться. Кому это понравится».
– Но о делах позже, – произнес вождь, вновь поднимая кубок. – Клеандр пишет, ты хочешь подобрать команду для кораблей. Это разговор долгий. Давай сначала выпьем за встречу. Пусть Итака, родина великого Одиссея, станет тебе домом!
Тарас, не слишком охочий до высокопарных тостов, просто кивнул и поднял чашу. Хотя в глубине души был не прочь приобщиться к славе героев Греции. Иксион опрокинул чашу одним движением и выпил содержимое, жадно причмокивая. По его бороде и шее потекли многочисленные струйки, но это, похоже, ничуть не беспокоило вождя.
– Хорошее вино, – отставил он чашу в сторону и крикнул копошившимся возле барашка слугам, что вертели его над огнем: – А ну подайте моему гостю самый сочный кусок. Иначе он вас зарежет, ведь он не привык ждать!
И обернувшись к Тарасу, громко расхохотался. Тот сначала напрягся, услышав такой «наезд», но понял, что это просто лезет наружу дикий нрав Иксиона, а на самом деле вождь не хотел его оскорбить, а только пошутил.
Шутка, однако, сыграла свою роль. Слуга молниеносно отрезал кинжалом лучшую часть закопченного бедра и положил ее на медное блюдо, что стояло на камне. А затем подал Гисандру. Тот хотел было возразить, что, мол, спартанцы не едят так много. Особенно на ночь. Но решил этого не делать. Он и в самом деле был голоден, а Иксион, похоже, ни в чем себе не отказывал. И время суток его абсолютно не волновало. Он подчинялся только инстинктам. Получив свой кусок баранины, местный вождь тут же вонзился в нее зубами и с хрустом оторвал часть.
«Интересно, его люди по-прежнему промышляют пиратством или теперь изображают добропорядочных вояк? – думал Тарас, разгрызая мясо, показавшееся ему жестковатым, и поглядывая на караульных, что не спеша перемещались вдоль частокола, не слишком часто поглядывая наружу. – Не удивлюсь, что это Леонид тайно вскормил Иксиона спартанскими деньгами, чтобы иметь здесь союзника. Тогда и грабить больше незачем, если деньги тебе дают за службу. Хотя старые привычки трудно изменить. Поживем – увидим».
– И я хочу выпить за тебя, – решил все же произнести ответный тост Тарас, дожевав кусок мяса и поднимая чашу, незаметно вновь наполненную слугой-охранником, – я желаю, чтобы ты был самым сильным вождем на Итаке и чтобы наш союз был удачен для нас обоих!
С тостом он, похоже, угадал. Удар попал не в бровь, а в глаз.
– Благодарю, Гисандр, – ответил Иксион, поднимая свою чашу и поглядев прямо в глаза своему гостю, который снял шлем и положил его рядом, – я уважаю спартанцев за прямой нрав и бесстрашие…
«А еще за хороший гонорар, – промелькнуло в голове у Тараса, – на который не поскупился дальновидный Леонид».
– У меня немало воинов, и еще не вся Итака принадлежит мне, – закончил он свою речь таким тоном, словно задумался о чем-то. – Но вместе мы сокрушим своих врагов!
«Не хотелось бы класть жизни своих солдат, чтобы победить твоих врагов, – решил Тарас, снова вскидывая руку с чашей, – предпочитаю наоборот. Лучше ты послужи Спарте, тем более что пифий, судя по всему тебе так и написал».
Но вслух спорить не стал, а лишь поддержал эту мысль.
– Сокрушим!
Они сидели и болтали ни о чем еще минут двадцать, присматриваясь друг к другу. Иксион не торопился рассказывать своему дорогому гостю все свои тайны, а Тарас тоже не педалировал вопрос о новобранцах для флота. Он сам хотел обвыкнуться и осмотреться на новом месте. Обстановка уже располагала к размышлениям и отдыху. Хмель немного ударил ему в голову, хотя вино было не очень крепким. Окрестные горы посеребрила луна, а трещавшие в костре сучья навевали мысли об отдыхе.
В этот момент из темноты совершенно бесшумно появился гонец от периеков.
– Ну, – поинтересовался Тарас, смерив взглядом своего солдата, – все в порядке?
– Да, господин Гисандр, – ответил периек, одетый в спартанские доспехи, – мы встали на постой в бараках соседней деревни. Нам принесли еду.
– Ну вот и отлично, – кивнул Тарас, бросив взгляд на Иксиона, – передай, я сам скоро буду.
– Зачем тебе ночевать с солдатами? – вмешался в разговор Иксион. – Ты же вождь. Я дам тебе отдельное жилище здесь, в этом лагере.
– Я спартанец и привык жить вместе со своими солдатами, – ответил Тарас, не желая менять решение, – у нас так заведено.
Но вождь пиратов не отставал.
– Вон там у меня стоит отличный дом, где ты удобно устроишься, – продолжал увещевать его Иксион, махнув рукой куда-то назад.
– Ладно, ты свободен, – отпустил гонца Тарас, решив сменить тему, – мы хотели поговорить о новобранцах для моего будущего флота. Может, устроим смотр бойцов прямо сейчас, пока еще не слишком пьяны?
– Смотр мы устроим утром, – ответили Иксион, уже изрядно пьяный, отчего он размахивал руками, как торговец на базаре. – Я велю вызвать всех бойцов из соседних деревень. А сейчас не хочешь ли поразвлечься?
При этом он приобнял спартанца за плечи. Захмелевший Тарас удивленно воззрился на своего собеседника, ожидая, что тот сейчас начнет сам приставать к нему в лучших традициях греческих извращенцев. Но Иксион расхохотался, верно истолковав его взгляд.
– Я держу тут десяток девиц для ублажения солдат. Но с тобой я могу поделиться своей собственной наложницей. Она лучшая и не устанет до самого рассвета. Или ты предпочитаешь мальчиков? Спартанцы, я слышал, любят мальчиков.
Тарас от такого предположения едва не выплюнул кусок мяса, который почти проглотил. Он хотел сразу объяснить этому простодушному вождю, что ни мальчиками, ни, как принято на некоторых здешних островах среди пастухов, козами или овцами, он не увлекается. Но, поразмыслив, решил не развивать эту тему. Хотя окрестный воздух и вино так действовали на него, что он не мог найти сил сразу отказаться от такого предложения. Свою жену он еще долго не увидит, а женской ласки ему уже давно не хватало. Кроме того, он все же не до конца определился, можно ли доверять Иксиону с его головорезами, поэтому и настоял, чтобы хотя бы «спецназ» был поблизости.
– С наложницей после решим, – осторожно произнес он, – но твое приглашение я принимаю. Покажи мне жилище, где я могу сегодня переночевать.
Тарас встал, запахнувшись в красный плащ.
– И еще, – добавил он, надевая шлем, – я хочу отправить гонца в гавань к своим людям, которые сменили твоих.
– Если хочешь, я отправлю своего человека, – предложил Иксион, вставая следом и, как показалось Тарасу, не удивившись этой просьбе.
– Давай отправим обоих, – нашел выход Тарас, уперевшись рукой в столб навеса, – пусть вместе с моим солдатом пойдет тот смышленый боец, который провожал меня сюда с перевала. Кажется, его звали Лефкий.
– Хорошо, Гисандр, – махнул рукой Иксион, нетвердо стоявший на ногах, и крикнул в темноту: – Эй, там! А ну разыщите Лефкия и скажите, чтобы немедленно бежал сюда. Для него есть работенка.
«Что же я так напился? – поймал себя на мысли сильно пьяный Тарас, которого изрядно „штормило“. – Еще немного, и я спою. Надо быстрее идти спать, а то еще натворю во хмелю лишнего по старой русской привычке».
После того как отправил гонцом в порт вместе с Лефкием одного из своих «спецназовцев», Тарас сделал знак остальным сопровождать его на ночлег. Дорогу показывал лично Иксион, охрана которого осталась у костра, чего не мог не заметить Тарас. «Либо он настолько не жалеет своих людей, что уже позабыл об их смерти и не замышляет ничего против меня, – поймал себя на мысли Гисандр, бредя по земле в сторону лишь немного освещенного луной каменного домика, – либо наоборот, слишком хитер и просто прикидывается. Ладно, посмотрим. Ох, и не охота же воевать пьяным. Ну да ладно. Охрана, если что, на месте. Выкрутимся, не впервой».
Спотыкаясь в темноте о камни, они вскоре добрались до хижины. Жилище имело каменные стены грубой кладки и соломенную крышу. По местным меркам, просто дворец. Иксион распахнул внутрь скрипнувшую дверь.
– Спать, правда, придется на соломе, Гисандр, – предупредил вождь, как бы извиняясь за скромный прием, – у меня тут, в горах, все по-простому.
– В Спарте тоже не любят излишеств, – ответил Тарас, бесстрашно шагая внутрь первым и оставив всю охрану ночевать у дверей.
Но едва он оказался в темной хижине, как сразу же ощутил в ней присутствие другого человека. Он был здесь не один. За годы войны чутье у Гисандра обострилось. Он мгновенно выхватил меч и прислушался. А когда услышал шорох у стены, метнулся туда и, не встретив никакого отпора, прижал неизвестного гостя к каменной кладке, но убивать сразу не стал. Что-то удержало его руку. Ощутив острие клинка на своей шее, гость взвизгнул от страха. И Тарас с удивлением понял, что перед ним девушка, длинноволосая, облаченная в невесомый хитончик.
Он быстро ощупал ее ладони и, не найдя ножа, чуть отступил, продолжая вести рукой по телу снизу вверх.
– Желаю полной победы! – раздался снаружи глумливый хохот Иксиона, который ожидал развязки, стоя у самых дверей.
– Что ж, – произнес Тарас, ощутив в ладони теплую девичью грудь, которую почти не скрывала тонкая ткань хитона, и понимая, что больше не в силах бороться со своим естеством, – с тобой я, пожалуй, повоюю. До самого утра.
И толкнул ее на солому.
Глава двенадцатая
Новый призыв
Чтобы рассмотреть их получше, Тарас приказал выстроить всех «новобранцев» против солнца.
– А ну, встать всем вдоль частокола! – рявкнул Иксион, потрясая кулаком. – Да поживее!
Тарасу показалось, что сейчас с его губ слетит уже успевшее поднадоесть «спартанцы не любят ждать», которым Иксион теперь часто не то пугал своих солдат, не то хотел поиздеваться над ним. Но вождь ничего не добавил, а лишь подмигнул Тарасу, который был утомлен вчерашней ночью не меньше, чем долгим безостановочным плаванием из Спарты на
