Альфред Бестер
Кто-то там наверху меня любит
Жили-были трое чудаков. Два из них были люди. Я общался со всеми тремя, ведь я знаю английский, десятичный и двоичный языки. Первый раз я познакомился с этой клоунской компанией, когда они захотели узнать все о Герострате, — и я им рассказал. В следующий раз их интересовал Кубок Славы Морской. Я рассказал им и про это. В третий раз вопрос касался проблемы «куда спрятаться». С тех пор мы в отличных отношениях.
Его звали Джейк Мэдиган (Дж. Дж. Мэдиган; доктор наук, Вирджинский университет). Он работал в Центре космических полетов им. Годдарда шефом отделения экзобиологии — там не уставали лелеять надежду на изучение внеземных форм жизни (когда, конечно, они смогут заполучить таковые). Чтобы вы составили мнение о состоянии его рассудка, скажу, что однажды Джейк разродился колодой перфокарт, содержащей программу компьютера, чтобы тот выдавал на параллельный порт лимоны, апельсины, сливы и т. д. Этими фруктами Джейк Мэдиган сражался потом с игровым автоматом и в итоге расстался с рубашкой. Очень свободного мышления человек.
Ее звали Флоринда Пот (сама она произносила свою фамилию — якобы фламандского происхождения — как «По»). Белобрысая и вся веснушчатая — как говорится, от носа до кормы. По специальности инженер-механик, говорила по-английски со скоростью пулемета и работала в Отделе ракетного зондирования, пока при помощи электроодеяла не устроила взрыв «Аэропчелы». Ей казалось, что твердое топливо не дает максимальной тяги, когда оно холодное, и Флоринда укутывала в электроодеяло свои ракеты перед запуском — это происходило на полигоне в Уайт-Сэндз. Однажды, ясное дело, произошел пожар… ну и, естественно, был большой шум.
У этих двоих был третий, которого звали Н-333.
Шифр «Н» в НАСА означает «Научный спутник», в отличие от спутников народнохозяйственного назначения — такие обозначают шифром «X». Впоследствии спутникам дают более благозвучные имена — для публики: СИНКОМ, НИМБУС, ОСО и т. п. Н-333-го нарекли ОБО — Орбитальная Биологическая Обсерватория.
Как эти двое чудаков сумели поднять в космос третьего — до сих пор понять не могу. Подозреваю, что задание на работу им подписал сам директор, потому что ни один человек, обладающий хотя бы капелькой понимания, не хотел связываться с этим делом.
Как научный руководитель проекта, Мэдиган отвечал за эксперименты, которые должны были проводиться в полете. И он выдумал их массу. Один из экспериментов собственного изобретения он именовал «Электролюкс» — по названию пылесоса. Шутка ученого. В этом эксперименте межзвездная пыль всасывалась в прозрачный сосуд с питательной средой. Свет, проходящий сквозь сосуд, поступал в фоторегистрирующее устройство. Если бы засосанная из космоса пыль содержала споры бактерий, они проросли бы, и фотоумножитель зарегистрировал бы помутнение питательного бульона. Мэдиган назвал свою методику «Детектирование экстинкции».
Калифорнийский технологический решил сделать проверку, отражается ли в молекуле РНК организма приобретенный опыт. Они прислали для этого нервные клетки моллюска под названием «морской заяц». Гарвард запланировал серию экспериментов по изучению циркадного эффекта; университет Пенсильвании собрался исследовать влияние магнитного поля Земли на железоперерабатывающие бактерии — чтобы избавиться от влияния собственных магнитных полей спутника, пришлось вынести установку с бактериями за его пределы на длинной стреле.
Из штата Огайо прислали лишайники — хотели проверить, как влияет космос на симбиоз между грибками и водорослями. Мичиган запускал на спутнике фитотрон, который исполнял сорок семь (47) команд по сигналам одной (1) морковки с целью ее выращивания…
Флоринда являлась руководителем технической части проекта, ответственным за конструкцию и внешний вид спутника; практически главная фигура. Будучи совершенно «с загибом», причем в весьма интересную сторону, она считала свою работу самой важной и, если кто-нибудь становился поперек пути, смотрела на него мрачнее, чем тарантул. Естественно, это не прибавляло ей популярности среди сотрудников.
Флоринда определенно решила содрать ярлык «дуры из Уайт-Сэндз», и ее стремление к совершенству привело к задержке работ по постройке спутника на восемнадцать месяцев и к подъему их стоимости на три четверти миллиона. Она билась со всеми подряд и даже имела смелость нападать на Гарвард. Когда там обиделись, они не стали мелочиться с НАСА, а сразу обратились в Белый дом. Таким образом, Флоринда оказалась на ковре перед комиссией Конгресса.
Сначала у нее захотели узнать, почему Н-333 так подорожал по сравнению с первоначальной сметой.
— Н-333 — самый дешевый проект в НАСА, — отрезала она. — Вместе с запуском он обойдется всего в десять миллионов. Боже мой, да это же почти даром!
Затем у нее захотели узнать, почему Н-333 делается так долго по сравнению с первоначальным планом.
— А потому, — сказала она, — что никто раньше никогда не строил Орбитальную Биологическую Обсерваторию.
Возразить на такое было нечего, и ее отпустили с миром.
Конечно, это был рядовой рабочий момент, но ведь ОБО являлся первенцем Флоринды и Джейка, они с подобными вещами еще не сталкивались. Вот и срывали свою напряженность друг на друге, не понимая, что во всем виноват их «ребенок».
Флоринда упаковала и привезла ОБО на мыс Кеннеди 1 декабря. То есть у них было достаточно времени для нормального запуска, не дожидаясь Рождества (во время праздников службы на мысе работают немного небрежно). Однако спутник начал выказывать свой собственный «сдвиг», и во время заключительных испытаний все пошло наперекосяк. Запуск пришлось отложить. Они провели месяц, разбирая Н-333 на детали и раскладывая их по полу ангара.
Выявились две критические проблемы. Штат Огайо использовал в своей конструкции инвар — сплав железа с никелем, который неожиданно начал «ползти», а это означало, что эксперимент невозможно будет откалибровать. Такую аппаратуру не имело смысла запускать на орбиту, поэтому Флоринда отдала распоряжение о снятии эксперимента и дала Мэдигану один месяц на то, чтобы найти подходящую замену.
Это было просто смешно. Однако Джейк сотворил чудо: взял запасной комплект приборов Калифорнийского технологического института и превратил его в установку для брожения. Как известно, дрожжи в ответ на изменения окружающей среды производят адаптивные энзимы, вот он и решил исследовать, какие энзимы будут порождены дрожжами в космосе.
Более серьезной проблемой было то, что передатчик спутника создавал свисты и импульсы, когда антенна убрана в положение для запуска. Не исключалась вероятность, что эти импульсы могли быть восприняты приемником спутника как нежелательные команды. Похожая неприятность, полагают, постигла СИНКОМ-1, который исчез вскоре после вывода на орбиту и больше не появлялся. Флоринда решила запустить спутник с выключенным передатчиком и включить его уже в космосе. Мэдиган противился этой идее.
— Значит, мы запустим немую пташку, — протестовал он. — Мы не будем знать, где его искать.
— На первом витке можно воспользоваться данными Йоханнесбургской станции слежения, — отвечала Флоринда. — У нас прекрасный кабель с ними.
— А вдруг они не захватят его? Что тогда?
— Ну, если они его не обнаружат, тогда это сделают русские.
— Сердечное мерси!
— А чего ты от меня хочешь? Чтобы я отменила запуск вообще? — вспылила Флоринда. — Одно из двух: или это, или вывод на орбиту с выключенным передатчиком. — Она яростно глядела на Мэдигана. — Это мой первый спутник, но знаешь, чему он меня научил? В любом космическом корабле есть хоть один компонент, который гарантирует, что будут неприятности. Ученый!
— Женщина! — фыркнул Мэдиган, и они пустились в неистовый спор о загадках женской натуры.
Наконец Н-333 прошел заключительные испытания, и 14 января его установили на стартовом столе. Никаких электроодеял. Спутник предстояло выбросить на орбиту на высоте тысяча миль точно в полдень, так что старт назначили на 11:50 утра 15-го числа.
Они следили за взлетом по телевизору, сидя в блокгаузе полигона. Это было ужасно. Края телевизионных трубок, как известно, закруглены, поэтому, когда ракета поднялась и очутилась на краю экрана, за счет оптического искажения казалось, что она наполовину вывернулась наизнанку. Мэдиган задыхался и потел. Флоринда бормотала:
— Нет, нет, все в порядке… Все в порядке. Посмотри на карту…
Светящаяся карта на дисплее действительно показывала, что все в норме.
И в этот момент из динамика раздался голос. Безличным тоном крупье голос сообщил:
— Нарушилась кабельная связь с Йоханнесбургом.
Мэдигана начало трясти. Он решил размозжить Флоринде башку (мысленно он произнес ее фамилию как «Пот»),[1] лишь только представится подходящая возможность. Остальные экспериментаторы и люди из НАСА побелели. Если в ближайшее время не обнаружить «птичку», не поймать ее лучом слежения, вряд ли удастся найти спутник потом.
Никто не произносил ни слова. Они сидели молча, ждали и тихо ненавидели друг друга. В час тридцать спутник должен был первый раз пройти над станцией слежения в Форт-Майерз — если, конечно, он невредим и находится где-то рядом с расчетной орбитой. Форт-Майерз был на проводе. Все столпились вокруг Флоринды, пытаясь просунуть уши поближе к трубке.
— Да, вот он, кружится, зажатый между двумя противометеоритными экранами, — доносился слабый голос. — Он говорит мне… Есть засветка на радаре. Генри? — Долгая пауза. Затем тот же прерывающийся временами голос: — Эй, Кеннеди! Мы засекли пташку. Сейчас она точно на луче.
— Команда ноль три десять! — заорала Флоринда в телефон. — Ноль три десять!!
— Есть команда ноль три десять, — откликнулся Форт-Майерз.
По этой команде антенна спутника выставлялась в рабочее положение и включался передатчик. Через секунду приборы и осциллограф на панели радиоприема ожили, а громкоговоритель начал издавать ритмические синкопированные трели — ОБО слал данные телеметрии.
— Наша птичка цела и невредима, — кричал Мэдиган, — наша куколка ожила!
Я не могу описать его ощущение, когда он услышал, как пташка начала чирикать. Чувство эмоционального участия в твоем первом спутнике не сравнимо ни с чем. Первый спутник — это как первое любовное похождение. Может быть, поэтому Мэдиган сгреб Флоринду в охапку на виду у всех в блокгаузе и сказал:
— Бог мой, я люблю тебя, Флоринда!
И, может быть, поэтому же она ответила:
— А я люблю тебя, Джейк.
Может быть, они просто любили свое первое дитя.
На восьмом витке обнаружилось, что ребенок, оказывается, озорной. Мэдиган и Флоринда прилетели обратно в Вашингтон на самолете ВВС и слегка отметили событие у нее на квартире. Было полвторого ночи; они счастливо беседовали — обычная болтовня, принятая в начале знакомства: где родился и вырос, школа, работа, что тебе нравится больше всего — впервые за все время с тех пор, как начали работать вместе.
Вдруг раздался звонок. Мэдиган поднял трубку: «Алло». Мужской голос произнес: «О, простите, я ошибся номером».
Мэдиган повесил трубку, повернулся к свету и с тревогой взглянул на Флоринду:
— Черт побери, я сделал, кажется, самую глупую вещь в своей жизни. Зачем я подошел к твоему телефону?
