Любовь.ru

—  Уж не вы ли дали ему деньги?

—  А если я?

—  Чьи? Которого своего любовника? И поче­му дали?

—  Это мое личное дело. И моя личная жизнь касается только меня.

— Возможно. Но у меня есть другая версия насчет того, откуда у Петрова были деньги. И по­чему его убили. Он давал наводку на квартиры осокинских знакомых.

—  Кто?! Олег?! — Линева снова громко рас­хохоталась.

— Что я такого смешного сказал? — рассер­дился Стае.

—  Олег — наводчик! Да это полная чушь! Ни­чего глупее никогда в жизни не слышала!

—  А вы знаете, кто убил Осокина?

—  Все знают. Грабители.

—  Это официальная версия.

—  Признанная на суде, — не удержалась Ли­нева. — Ваш закон это подтвердил.

—  А правда?

—  Правды, если честно, я не знаю.

—  Но в грабителей не верите?

—  Послушайте, если Эльдар все равно умер... Мне не хотелось бы омрачать его светлую память, но...теперь мне просто на все наплевать. Правда в том, что это был его способ зарабатывать деньги, Побочный доход, так сказать. Он сам организовал эту банду. Вы бы никогда об этом не узнали, если бы я вам не рассказала. Кто об этом знал? Кто? Две его женщины? Одна курица, другая просто ревнивая дура?

—  Простите, курица кто?

—  Жена, конечно.

—  А ревнивая дура?

—  Ну, не Эльдара она, конечно, ревновала. Его деньги. И зря я поначалу подумала на жену.

—  Постойте-постойте... Ничего не понимаю. Осокин сам организовал банду?

—  Ну да. У него уже был криминальный опыт.   Весьма   печальный:   несколько   лет   в тюрьме. Как раз из-за этого он и расстался с театральным училищем. Кажется, его посадили за фарцу или даже за спекуляцию валютой... Точно не знаю. Но Эльдар сидел в тюрьме. Ви­димо, там он и познакомился, с... этими людьми. У Эльдара была только одна слабость — жен­ щины. Мать вырастила его одна, и привычка всем   делиться   с   той   женщиной,   которая... В общем, им он в хорошем настроении мог вы­болтать все. О его делах знали жена, молодая любовница и я. Но тем двоим выгодно молчать. А мне, как я уже сказала, теперь просто на все наплевать. Не знаю, кем там меня считают, но я всю жизнь любила только одного человека. К несчастью, эта любовь ничего хорошего не принесла ни мне, ни ему...

—  Об Осокине, пожалуйста.

—  А что об Осокине? Ну, грабили его знако­мых, — пожала плечиками Линева. — Никто же от этого не умер? И по миру не пошел. И не Эль­дар лично грабил, а трое его ребят. А милиция не могла поймать, потому что...

—  Почему?

—  А вы не догадываетесь?

—  Так как же тогда получилось, что ограбили вашу дачу? Ведь, как я понимаю, господин Осо­кин тоже приложил руку к ее строительству и приобретению вещей здесь находящихся? — Выдав эту пышную фразу, Стае самодовольно поко­сился на Любу: ну, как я? Хорош?

—  О, Господи! Да не все ли теперь равно? Его теперь нет в живых!

—  А много вещей у вас украли?

—  Нет, немного.

—  А конкретно?

—  Бриллиантовое колье. Накануне я спешно вернулась в город и забыла его на даче. В спаль­не, на туалетном столике.

—  Бриллиантовое колье забыли?!

—  Что вас удивляет? Это был подарок Эль­дара.

—  А подарками, как я понимаю, вы никогда не дорожили. Почему кражу колье приписали тем трем грабителям?

—  А кому? Ведь я тоже относилась к знако­мым Эльдара Осокина. И этот эпизод был пришит к делу. Белыми нитками, — не удержалась от яз­вительного замечания Алина.

—  Колье не нашли?

—  Нет, разумеется. И хватит об этом. Если честно, меня мало волнует его судьба.

—  А кто мог убить Михаила Стрельцова? Вы кого-нибудь подозреваете?

Она замолчала, пожала плечами.

—  Вы вошли в дом раньше своего бывшего мужа?..

Она опять пожала плечами и ничего не ска­зала.

—  Придется у него спросить.

Линева как-то странно покосилась на Любу.

—  Разве не хотите спасти от тюрьмы свою дочь? — продолжал настаивать Стае.

—  Полину? Хочу. Но я не знаю, кто убил Ми­шу. На самом деле не знаю. И если вы так наста­иваете на ответе, я вошла в дом последней. И не хочу больше об этом говорить.

—  Адрес вашего бывшего мужа? Его имя, фамилия?

Он явно стремился подтолкнуть Алину Лине-ву к какому-то признанию, но Линева снова под­косилась на Любу и обронила надменно:

—  Я ничего больше не скажу. Ищите.

—  Я не понимаю...

—  А я не понимаю, почему вы не удосужились ничего обо мне узнать, прежде чем приехали в мой дом с... Или узнали и нарочно провоцируете? Не выйдет. Ничего у вас не выйдет. Я сегодня не в том настроении.

—  Это я уже понял, — сказал Стае. — Из­вините.        

—  Вы думаете, мне легко? Думаете, я в обмо­роки не умею падать?

—  Хорошо. Вернемся к Осокину. Значит, это он сам был наводчиком?

—  Да. Эльдар за последние годы оброс со­лидным бизнесом, новыми знакомыми, которые, естественно, ничего не подозревали о его крими­нальном прошлом. И, если честно, я не думаю, что ограбления были только из-за денег. Эльдар очень переживал эту несправедливость: сидел за то, что сейчас узаконено и приносит неплохую прибыль. И мстил тем, которые не страдали, как он.

—  А не могли к нему в квартиру ворваться эти трое грабителей?

—  Нет. Но откуда я знаю? Может быть, они что-то не поделили? Эльдар был жестким человеком. Он держал их в руках. Я думаю, вам лучше обратиться к этой... — Линева усмехну­ лась, — девочке с гор.

—  А про Сергея Иванова вы что-нибудь слы­шали?

—  Каждый человек в своей жизни слышал хотя бы про одного Сергея Иванова, — очень спо­койно сказала актриса.

—  Понимаю. Весьма распространенная фами­лия. И имя.

—  Вот поэтому и приходится брать псевдо­ним.

—  Не понял.

—  У вас ко мне больше нет вопросов?

—  Думаю, что на сегодня все.

—  Что же. До свидания. Приезжайте еще в другой раз. На чай.

Линева очень откровенно и оценивающе по­смотрела на Любу. Потом вдруг сказала:

—  Я думала, не бывает верных жен! А Олег вот был уверен, что бывают. Все искал, искал свой раритет. Вы были с ним счастливы?

—  Я вас ненавижу, -— тихо, но очень отчетли­во сказала Люба.

—  Все-таки нашел, — усмехнулась Лине­ва. -— А вот у меня к вам нет таких сильных чувств. Мне просто вас жаль, милочка...

—  Все, хватит на сегодня, — поднялся с ди­вана Стае. — Не надо нас провожать, Алина... Госпожа Линева.

—  Как угодно.

Чуть улыбнувшись уголком рта, актриса за­чем-то начала переставлять на столе фарфоро­вые чайные чашки. Ровненько, в ряд. К двери не

пошла, а Стае закрыл ее очень аккуратно, по­том поддержал, Любу под локоть на ступеньках крыльца:

—  Осторожно, не упади!

—  И  ты  еще  не   веришь,   что   она   могла убить!

—  Да что с тобой такое?

—  Не знаю!

Люба вдруг разрыдалась. Нет, не все еще в порядке с нервами. Ее просто всю трясло, спо­тыкаясь, она поспешила к воротам, к машине. Открыв калитку, обернулась, и увидела, как на окне второго этажа чуть шевельнулась кружев­ная кремовая занавеска.

3

—  Железная женщина, — не удержался Стае, оказавшись в машине. — А говорили, наивна, как ребенок! Я думал, что она поплывет.

—  Зачем все-таки ты меня сюда привез?

—  Воздухом подышать. Воздух здесь хоро­ший. Сосновый лес, чуешь? Окно открой.