Она увидела, что Денби разглядывает какую-то выцветшую фотографию.
— Это Куни, енотик мой.
— И все? Ни собак, ни кошек?
Мартина покачала головой.
— Мне дикие животные нравились. Лягушка была. Змея. Пара уток. Как-то даже чайку со сломанной лапкой в дом притащила.
— Целый зверинец!
— В конце концов все они исчезали. — Судя по голосу, Мартину это уже не слишком волновало, но по выражению лица такого не скажешь.
— А потом?
— Садоводством занялась. Если за растениями ухаживать как следует, то они не убегают.
С того самого момента, как Денби оказался здесь, он всячески обхаживал хозяйку, окружая ее заботой. Хотя всю жизнь приучал себя не давать, а брать. Так спокойнее, никто от тебя ничего не ожидает. В конце концов он и забыл, что это такое — давать. И даже гордился этим.
— Некоторые фотографии здесь просто классные.
— Спасибо, — коротко бросила она. — Судя по этому фотоаппарату, ты и сам, должно быть, не просто любитель.
— Сама снимала?
— В основном да.
Денби снова перевел взгляд на альбом.
— А кто проявлял? Не похоже, что в мастерской.
— Сама. Люблю работать в темной комнате.
Глаза у него превратились в щелочки.
— Я весь дом обошел и никаких темных комнат не обнаружил.
Ах вот как, весь дом обошел! Мартину это почему-то не удивило. Следом за готовым сорваться с губ восклицанием: «А кто тебе дал право слоняться по чужому дому!» — вдруг пришло понимание, что осторожность — часть его натуры. Такие, как он, на случай не полагаются. Впрочем, на его месте и Мартина вела бы себя точно так же.
— Неужели и в амбар успел заглянуть?
— Так ведь от дома и на шаг ничего не видно. Я даже и не знал, что у тебя есть амбар.
— Ну так придется поверить мне на слово.
— Да как-то не хочется. — Денби встал с дивана и, потянув Мартину к двери, сунул ей в руки куртку и сапоги. — Пошли.
— Это еще зачем?
— Надо бы ноги размять.
Она могла отказаться. Просто вернуться к своему ребусу, и пусть себе сам тащится, куда ему угодно. Но не хотелось, чтобы он, как медведь, все затоптал вокруг, особенно ее драгоценные луковицы, что уже начали пробиваться к свету, а теперь оказались под снегом.
Денби нетерпеливо переминался у двери. Мартина поморщилась. Окажись здесь кто посторонний, наверняка бы подумал, что в доме хозяин — этот странный тип, а она — непрошеная гостья.
Поход в амбар был похож на ночные маневры, вроде как по вражеской территории идешь, да еще с завязанными глазами. Пробираясь через сугробы, которые местами поднимались в половину человеческого роста, Денби ни на секунду не выпускал руку Мартины, а оба они держались за прочную нейлоновую веревку, конец которой был привязан к перилам крыльца. Когда они добрались до цели, Денби наконец понял смысл выражения «снежная слепота».
— Это еще что такое?
При тусклом свете фонаря обозначились контуры какого-то жуткого доисторического животного, которое занимало едва ли не весь амбар.
— А на что похоже? — вопросом на вопрос ответила Мартина, огибая монстра и направляясь в глубь амбара.
— На машину времени, — предположил Денби и понял, что юмор его не оценен должным образом. — Тогда дом на колесах для чужестранцев, — выдвинул очередную гипотезу Денби, огибая чудовище.
— А может, переносная мельница, господин Всезнайка?
— Ах вот, значит, как мельницы выглядят! — Денби вплотную подошел к Мартине. — А я думал, они гораздо больше.
— Ошибаться страсть как не любишь. — Хозяйка ткнула пальцем куда-то вглубь. — Темная комната там.
— А эта дверь куда ведет?
— Это… — голос Мартины слегка дрогнул, — это была комната Пола.
Она вошла внутрь. Одновременно со светом включился небольшой вентилятор на противоположной стене. Ателье как ателье. Все на месте. Ванночки. Шкафы. Увеличитель. Сушка. Ничто не указывает на тайную связь с промышленным шпионажем.
— А твой брат тоже умел проявлять и печатать?
— Мы вместе учились этому.
— Смотрю, вы многое делали вместе. — Денби мысленно отметил какую-то гулкую пустоту этого места, ничуть не напоминавшего тепло и обжитую атмосферу домика, который они только что покинули. — А что в комнате Пола?
— Ничего.
— Взглянуть можно?
Мартина на секунду замялась, потом пожала плечами — мол, пожалуйста, смотри, комната как комната.
В отличие от фотоателье она состояла в основном из окон, голых, незанавешенных окон, откуда беспрепятственно открывался вид на океан.
Денби с удивлением отметил, как быстро меняется погода. Снег еще падал, но уже гораздо реже — прямо-таки рождественская открытка. Отвернувшись от окна, он оглядел комнату. Один угол занимала накрытая толстым покрывалом двуспальная кровать, напротив — довольно-таки неуклюжий диван и стул. Единственную незастекленную стену целиком занимали встроенные книжные шкафы. Видимо, этот Пол был настоящим книгочеем. Если бы не огромный океан в огромных окнах, комнату можно было бы принять за обычный номер во второсортном отеле.
Денби покачался на каблуках и спросил:
— А девушка у Пола была? Я имею в виду незадолго до гибели?
— Понятия не имею. Правда, сестры о таких вещах узнают последними. — Мартина поджала губы, словно задумалась, а не было ли чего другого, о чем она тоже понятия не имела, и вдруг ощутила вину просто за то, что он умер, а ее смерть обошла стороной.
— А у тебя, кудрявая?
— Что у меня?
— Есть кто-нибудь?
Денби сразу пожалел, что задал этот вопрос. Но теперь уже поздно, оставалось лишь смотреть, как она беззвучно шевелит губами, да ловить вылетающие из ее глаз аквамариновые молнии.
— Слишком много вопросов задаешь.
— Есть такое дело. Спишем это за счет журналистской любознательности.
— Да? А по-моему, это называется иначе: совать нос не в свои дела.
Денби отвернулся. Мартина явно не из тех, кто вышвырнул бы все вещи брата. Наоборот, будет тянуться к ним. Записные книжки. Фотографии. Память о родном человеке. В домике полно такого рода предметов, а комната Пола выглядит так, будто по ней снегоочиститель прошелся. Да еще на всякий случай и отпечатки пальцев стерли.
Мартина переступила с ноги на ногу.
— Ну что, доволен? Экскурсия окончена?
