Самые коварные зыбучие пески
На Аляске есть фьорд 60-километровой длины, состоящий из зыбучих песков. На разных континентах встречаются морские пляжи, которые во время прилива превращаются в раскисшее месиво, засасывающее всё подряд. Полосы песчаных пляжей по берегам некоторых рек тоже таят в себе дьявольское коварство: в летний зной так хочется прогуляться босиком по жёлтому речному песочку, а песок проваливается и захватывает ноги мёртвой хваткой…
На северо-западном побережье Англии зыбучие пески не редкость. В 1997 году 12-летняя Сара Ходи гуляла с подружкой по песчаному пляжу и в ста метрах от кромки воды намертво увязла во влажном песке. Песок в этом месте казался совсем твёрдым, но шедшая впереди Сара по колено провалилась в предательскую жижу. Девочке повезло: спасатели на вышке вовремя заметили происшествие на пляже.
Специальная служба, организованная в Арнсайде, вытаскивает из песчаных ловушек более 30 человек в год. Выбраться из зыбучих песков без посторонней помощи практически невозможно. Спасатели применяют лёгкие переносные мостки-настилы, по которым можно добраться до жертв, не рискуя при этом увязнуть в плывуне.
Арнсайд лежит неподалёку от глубоко вдающегося в сушу морского залива Моркэмбе-Бей. Во время отлива море отступает очень далеко, и обнажившееся песчаное дно залива подсыхает на ветру. Несведущему человеку кажется, что можно сократить путь, если двинуться напрямик через залив, а не по дороге, идущей по берегу за линией прилива. Некоторым смельчакам этот рискованный манёвр удавался, но менее удачливые (150 человек) до противоположного берега не дошли — их поглотили зыбучие пески.
Приливная вода в Моркэмбе-Бей прибывает стремительно, и уровень воды в заливе быстро поднимается на девять метров. Уже в XV веке в Англии был назначен первый королевский проводник по морскому берегу. Во время отлива море отступает на одиннадцать километров. В старину рыбаки, дождавшись отлива, ехали на залив на конных повозках, чтобы успеть поставить до нового прилива свои сети. При таком способе рыбной ловли им удавалось поймать больше рыбы, но не все успевали вернуться на твёрдую землю. Многие увязли в песке и утонули на мелководье вместе с лошадьми и повозками.
Многокилометровые песчаные плывуны образуются редко. Один из таких плывунов вызвал ужасную катастрофу на Ямайке в 1692 году. Порт-Руайяль, бывший тогда одним из самых богатых и быстро растущих городов Нового Света, построили на мысу длиной 16 километров. В полдень 7 июня 1692 года произошло землетрясение. От сильного подземного толчка морская вода размыла основание выдающегося в море мыса и в считанные минуты превратила твёрдую почву в зыбучие пески. Землетрясение продолжалось 10 минут, и за это время треть города бесследно исчезла. Две тысячи человек умерли ужасной смертью, заживо погребённые в бездонной пропасти зыбучих песков…
В обычных условиях, когда нет землетрясения или прилива, человек очень редко проваливается в зыбучие пески с головой. Брюс Файф испытал на себе, каково приходится человеку, оказавшемуся в песчаном капкане. Как-то он попал в плывун в месте, которое считал безопаснейшим на свете. Вечером после работы он провалился по колено в неглубокую впадину, куда стекали жидкие отходы с каменоломни. По технологии производства гравия вода вымывает из массы раздроблённого камня мелкий песок, который твердеет и «схватывается» почти так же, как бетон. Брюс Файф не смог вытащить ноги из песка, и ему не оставалось ничего другого, как только молиться Богу, чтобы его кто-нибудь спас. Три дня и три ночи он просидел на песке с «забетонированными» по колено ногами. Было холодно, Брюс очень страдал от жажды и обезвоживания организма. Своих ног, зажатых, как в тисках, он совершенно не чувствовал.
Когда Брюса нашли, у него уже отказали почки, и только экстренная медицинская помощь вернула к жизни жертву «мелкого песочка». С ногами было ещё хуже, чем с почками: от сильного сдавливания нарушилось кровообращение, и уже началось отмирание тканей. Если бы этого человека нашли на один день позже, ноги наверняка пришлось бы ампутировать.
Каждый год дикая природа Аляски привлекает более миллиона туристов. И мало кто из приезжих представляет себе, что прогулка по берегам фьорда Тарнэген — это игра со смертью.
Зыбучие пески Тарнэгена не убивают человека, но они хватают его мёртвой хваткой и отдают во власть настоящего убийцы — прилива, дважды в день заливающего русло ледяной водой. Менее чем за шесть часов уровень воды поднимается на 12 метров. У легкомысленных туристов просто фантазии не хватает, чтобы представить себе, что их ждёт…
Спасатели из Гэдвуда не сидят без дела, а спасательные операции зачастую превращаются в отчаянный бег наперегонки с приливом. Все спасатели Гэдвуда хорошо помнят, какой кошмарный случай произошёл на их территории в 1988 году.
Ранним утром Джей и Адеанна Диксон воспользовались отливом, чтобы прокатиться вдоль фьорда Тарнэген. В трёхстах метрах от берега их машина застряла в песке. Адеанна вышла из машины, чтобы подтолкнуть её сзади. Мягкий илистый грунт поплыл у неё под ногами, и женщина увязла в нём по колено. Зыбучие пески сдавили ей ноги, как в тисках. Джей пытался помочь жене, но за три часа ему удалось откопать только одну ногу. Когда он, наконец, догадался позвать кого-нибудь на подмогу, время было безнадёжно потеряно — уже начался прилив. Спасатели примчались очень быстро. Они ныряли в ледяную воду и до последнего момента старались высвободить ногу Адеанны, но ничего не могли сделать, и женщина утонула.
Сухой песок тоже бывает опасен
В безводной песчаной пустыне зыбучих песков не бывает, но именно там пропадали без следа целые караваны верблюдов вместе с погонщиками и грузом. Сообщения об исчезнувших в песках джипах с туристами раньше воспринимались как слухи. Туристы, конечно, пропадали, но как-то не верилось, что они провалились сквозь землю…
После песчаной бури поднятый в воздух ветром мелкий песок снова оседает, при этом кучи сухого песка могут превратиться в смертельную западню. С помощью лабораторных исследований учёные нашли объяснение этому загадочному явлению, давшему богатую пишу для мрачных рассказов о мстительных духах пустыни.
Песок песку рознь. Песчинки разной массы в одинаковых условиях ведут себя совершенно неодинаково. Они ложатся по-разному, и у них совершенно разные силы сцепления друг с другом. Насыщенная водой смесь из песка и глины, из которой образуются зыбучие пески, может снаружи выглядеть как сухая и надёжная поверхность, но в ней можно глубоко увязнуть и провалиться. Почва, пропитанная водой в определённой пропорции, ведёт себя как вязкая жидкость. Без воды же песчинки плотно соприкасаются друг с другом, между ними действуют силы, которые придают песку достаточную твёрдость, чтобы предметы в него не проваливались.
Однако при некоторых условиях сухой песок в барханах может провалиться и мгновенно поглотить свою жертву. В природе «сухие зыбучие пески» возникают после того, как большие массы мелкого песка, поднятые в воздух песчаной бурей, медленно и постепенно оседают.
Детлеф Лозе и его коллеги из Университета Твенте в Энсхеде, в Нидерландах, изучили рыхлые структуры, образуемые мельчайшим песком. Оказалось, что поверхность такого песка не удерживает практически никакой вес — даже шарик для пинг-понга.
Исследователи экспериментировали с тончайшей песчаной пылью с размером частиц всего в несколько сотых миллиметра. Они подняли этот песок воздушным потоком и подождали, пока песчинки осядут на дно лабораторной ёмкости. Потом экспериментаторы подвесили на нитке над поверхностью песка шарик для пинг-понга, наполненный мелким бронзовым порошком, и пережгли нить, чтобы избежать малейшего толчка или постороннего давления на шарик. Когда нить сгорела, Лозе и его сотрудники очень удивились — шарик исчез, а через доли секунды вверх выстрелила тонкая струйка песка. Почти одновременно из песка вышел воздух, который шарик затянул за собой, — поверхность песка едва заметно вздрогнула. После этого наступили полная тишина и неподвижность.
Чтобы достать шарик, исследователям пришлось выкопать ямку глубиной 20 сантиметров, то есть в пять раз больше диаметра шарика. Шарик диаметром два сантиметра «утонул» в песке на глубину более десяти сантиметров. Глубина погружения зависит от веса предмета: чем тяжелее — тем глубже.
Авторы исследования полагают, что взвихрённый ветром и осевший песок становится таким нестабильным, потому что его плотность составляет 41 процент, тогда как у нормального, не взвихрённого песка этот показатель от 55 до 60 процентов. Из-за низкой плотности песка внутренние силы, которые в нормальных условиях делают песок способным нести нагрузку, не могут правильно действовать, и он приобретает свойства жидкости.
Неожиданное открытие нидерландских учёных представило пустынные барханы, летучие пески в совершенно новом свете. В наметённых бурей песчаных холмах могут с головой утонуть пешеходы и всадники, а тяжёлые автомобили теоретически провалятся ещё глубже.
Самый загадочный колодец
На Земле существует немало аномальных зон и загадочных мест. Но одни из них стали своего рода Меккой для туристов, о других же известно немногим.
«О колодце Иблиса („Иблис“ по-тюркски — „дьявол“), — рассказывает В. Нечипоренко, — я узнал случайно, когда много лет назад участвовал в строительстве высоковольтной трассы, которая обходила Ферганскую долину с юга по отрогам Туркестанского хребта — части горной страны Гиссаро-Алай.
Поливные земли в Средней Азии, притом в такой густонаселённой благодатной местности, как Ферганская долина, ценились и тогда на вес золота, оттого-то линию электропередачи и пустили по крутым холмам предгорий. Порой настолько крутым, что без альпинистских навыков к ним было не подступиться.
А главным препятствием на нашем пути оказалось ущелье, по дну которого в ложе из гальки и россыпи камней протекала мелкая — воробью по колено, но стремительная и говорливая речушка Ак-Су. Впрочем, ущелье — слабо сказано. Это был фантастический по своим масштабам каньон, подобные которому любят снимать в своих боевиках американские кинорежиссёры. Неохватной протяжённости, он имел в ширину более километра, его глубина составляла 120 метров, причём кирпично-коричневые стены были совершенно отвесны! Будто стоишь на крыше 40-этажного небоскрёба, где нет ни перил, ни балюстрады, ни другой какой-либо страховки. Лишь самые опытные наши верхолазы рисковали приблизиться к обрывистому краю и ненадолго заглянуть вниз.
А там, далеко-далеко внизу, от стены до стены каньона раскинулся кишлак, причём довольно крупный — дворов на сто, весь в зелени садов и огородов, возделанных, как выяснилось позже, на привозной земле. Да-да, на дне этой гигантской трещины в сердце гор исстари жили люди! Кажется, в ту пору этот горный кишлак носил имя какого-то партийного деятеля, но местные называли его по старинке: Ак-Ляйляк, то есть „Белый аист“.
Выбраться из кишлака в долину можно было по галечной дороге, что тянулась вдоль речушки. Существовал и другой путь: в одном-единственном месте отвесная стена каньона как бы слегка прогибалась, образуя наклонную выемку, по которой вилась серпантинная дорога, устроенная в основном для того, чтобы перегонять овец на верхние пастбища.
Ущелье тянулось ещё дальше за Ак-Ляйляк, куда-то к недоступным снежным вершинам, но в той стороне уже не было ни дорог, ни жилья. За кишлаком каньон загромождали гигантские камни, каждый из которых мог бы послужить пьедесталом для Родосского колосса.
В окрестностях Ак-Ляйляка мы работали две или три недели.
Местные жители относились к нам вполне радушно. Собирались толпами посмотреть, как поднимаются на краю ущелья серебристые опоры, как вытягиваются над бездной провода. Угощали зелёным чаем, фруктами. Но о колодце Иблиса никто даже не заикался. Мы так и не узнали бы о нём, если бы не Курбан.
Курбан был чабаном. В летнее время он пас овец на верхних пастбищах, здесь же ночевал в кошаре. Молодой ещё джигит, весьма любознательный и словоохотливый по натуре, вынужденный в силу профессии неделями общаться только с волкодавами да овцами, он просто соскучился по обычным человеческим контактам. Вот и потянулся к нам на огонёк, благо какое-то время мы работали рядом с его кошарой.
