слушай. Могу я тебя попросить слушать и не перебивать? Хотя бы это!
Рэми кивнул, не совсем понимая, чего хочет от него Арман. Чего добивается? И почему сегодня дозорный вновь добр и мягок? Почему мнет в пальцах шарик хлеба, и прикусывает губу, будто подбирает слова. Архан подбирает слова в разговоре с рожанином? Уже одно то было необычным.
- Выпей! - сказал Арман, протягивая Рэми чашу. И когда только успел наполнить? - Выпей! Не отравлено!
Рэми взял в руки чашу, отхлебнув немного. Сразу же обожгло горло, стало тепло в груди, и Рэми, сам того не заметив, сделал еще один глоток.
- Хорошее вино, не так ли? - усмехнулся Арман, задумчиво наблюдая за Рэми и потирая подбородок большим пальцем правой руки. - Я заказал его в Ларии... Стране, где я родился. Оттуда же и ткань твоей одежды.
- Страна оборотней, - прошипел Рэми, заставив Армана вздрогнуть.
- Страна оборотней Эрр... - подтвердил Арман, бросив хлебный шарик на тарелку принимаясь за новый и поправляясь, - Рэми. Знаю, что здесь не любят ни Ларии ни ее жителей. С некоторых пор отношения между Ларией и Кассией стали натянутыми, и люди забыли... что когда-то было иначе. Забыли, кто на самом деле живет в стране кланов. Но ты откуда-то знаешь...
- Может, не все забыли? - Рэми и сам не знал, почему язвил.
Просто не мог спокойно сидеть рядом с Арманом, и вино, оказавшееся гораздо крепче обычного, ударило в голову, заставив замолчать рассудок. Да и говорил ли этот рассудок в присутствии Армана? Ненавидел, как же Рэми его ненавидел...
- Но, вижу, ты начинаешь утомляться нашим разговором. Когда мне три года, умерла моя мать, во время мора. Моего отца и меня спасла Виссавия... Вижу, что ты хмуришься, и мне это не нравится. Не знаю, за что ты не любишь Виссавию...
- Это не ваше дело! В душу мне не лезьте!
- Не мое, - кивнул Арман. - Продолжим. Когда мне исполнилось четыре года, все изменилось. Кассия и Лария, что столько лет казались врагами, вдруг сблизились. И ларийская принцесса вышла замуж за младшего принца Кассии. Тогда это казалось удачным политическим ходом - у повелителя Кассии было трое сыновей. Кто же знал, что самый младший станет повелителем Кассии? А его сын, рожденный от ларийки - наследным принцем?
- И оборотнем... - прошептал Рэми.
- И оборотнем, - холодно подтвердил Арман. - О твоем отношении к оборотням мы тоже поговорим, позднее. Вместе со свитой молодой принцессы приехал в Кассию и мой отец - телохранитель Львины, матери Мираниса.
- Не понимаю. Это обязательный этап пытки - выслушивать перед смертью родословную архана? - засмеялся Рэми. - К чему томите, Арман?
- Уже не томлю. Терпения, Эрр... Рэми, рассказ подходит к концу. Вскоре мой отец встретил Астрид... женился на ней. У них родился сын. Но все не было так просто. Далеко не все встретили ларийцев спокойно. Один из придворных напал на моего отца... ранил его. За кассийца вступился глава рода, за моего отца - повелитель Кассии. Состоялась жестокая дуэль... отец выиграл и по старым законам Кассии стал главой Северного рода.
- Дал вам титул.
- Что плохого в титуле? - усмехнулся Арман.
- Наверняка вам сложно... я б не хотел иметь оборотня главой рода.
- Странный взгляд на вещи, - скривился Арман. - Для оборотня... - Рэми вздрогнул, но Арман не пояснял, продолжая. - А потом была короткая война с демоном. В войне погиб почти весь род повелителя, кроме Деммида... Но все проходит, мы жили дальше, и у мачехи родилась дочь. А Деммид начал изменять жене...
- Это я тоже знаю, - усмехнулся Рэми.
- Да, слишком много знаешь, - серьезно ответил Арман. - Опасно много. Молодая повелительница была красивой, но страшно порывистой. И глупой, чего уж там таить. Узнав об измене мужа, она убила себя. Это было непростое время для нас всех. Львина умерла мгновенно. Ты ведь знаешь, таковы законы Кассии - после смерти кого-то из семьи повелителя, мгновенно умирают и их телохранители. Мой отец, подобно его архане, сгорел заживо на глазах мачехи.
Некоторое время Арман молчал, водя тонкими пальцами по ободку чаши... и на этот раз Рэми не решился разорвать воцарившуюся тишину.
- Астрид поссорилась с виссавийцами. Обвиняла целителей в том, что не спасли ее мужа... И в первый раз воспротивилась вождю. Элизар хотел, чтобы мы остались в Виссавии. На самом деле не мы, а мой брат, моя мачеха и моя сестра, а я? Я соседней стране целителей был не нужен. Астрид воспротивилась, увезла нас обратно в Кассию. Тогда я был рад. Сегодня я считаю это ошибкой... Ну и история моя закончилась и вовсе трагично - поместье, где находилась моя мачеха и ее дети уничтожила магия. А повелитель... повелитель приказал забыть... все и забыли...
- Грустно, архан, но при чем здесь я?
- Да ни причем, - усмехнулся Арман. - Вчера я встретил Астрид при дворе, и это - твоя мать. Я - глава твоего рода и твой брат. И ты выслушаешь меня, хочешь ты этого или нет!
- Не верю, - прошептал Рэми, вставая из-за стола. - Не верю тебе, архан! Я - обычный лесник, горожанин, свободный человек. Я - сирота, старший мужчина, глава рода с десяти лет! Я - кровный родственник Гаарса и добровольно отдал ему в руки свою судьбу. Но я не имею никакого отношения ни к тебе, ни твоей семье! А даже, если и имею? Отпусти меня! К чему делить наследство?
- О каком наследстве ты говоришь? - воскликнул Арман. - О том, что оставил наш отец здесь, в Ларии, или бросила твоя мать в Виссавии? Хочешь свою долю? Бери! Прямо сейчас! Наш род богат... ни мне, ни тебе состояния отца за три жизни не истратить!
- Зачем я тебе? - взмолился Рэми. - Не могу быть твоим братом. Смотри...
Рэми обнажил свои запястья, показывая желтые знаки рода.
Арман промолчал. Вытер жирные пальцы о салфетку, чуть шевельнул губами, глаза его полыхнули синим, и попятившийся Рэми с ужасом понял: откликаются знаки рода на слова Армана, жгут запястья, и медленно, очень медленно расползается по телу боль...
'Сядь!' - короткий приказ в голове. Боль усилилась, а Рэми понял - не подчинится он, так собственное тело заставит подчиниться, потому как главе рода не отказывают... Не этому ли Рэми учил Бранше?
Медленно опустился Рэми на стул, напротив невозмутимого Армана.
- Не могу... Не верю... они золотистые...
Приказ отпустил.
- Золотистые кто? - не сразу понял Арман.
- Знаки рода... они золотистые, как у рожанина, не как у архана... не верю...
Арман потянулся через стол и положил свои ладони на руки Рэми, скрывая знаки рода:
- Не думал я, что твоя мать аж настолько сильна, - шептал он, когда Рэми прикусывал губу, чтобы не вскрикнуть от резкой, пронзившей запястья боли. - Я не знаю, почему она тебя спрятала... но сейчас... сейчас знаки на твоих запястьях станут прежними... уже стали... ты поймешь, что я говорю правду. И примешь это, не так ли?
Глаза архана утратили синий блеск, а когда Арман вернулся к своим колбаскам, Рэми ошеломленно смотрел на непривычно синие, изменившие татуировки рода.
- Другой бы обрадовался, - холодно бросил Арман, намазывая хлеб маслом.
- Я не другой! - ошеломленно прошептал Рэми. - Не позволю...
- Ты все мне позволишь, - отрезал Арман. - Братишка... У тебя остались сомнения? А вот у меня нет. Как только я увидел твои глаза, я тебя узнал... А узнаешь ли ты это?
Арман сорвал с груди шнурок и кинул его Рэми. Тот машинально поймал небольшой амулетик, посмотрел на до боли знакомый кусок дерева и вдруг смирился...
- Не бойся, Тисмен его очистил, - где-то вдалеке прозвучал голос Армана. - А когда-то давно ты мне его дал... За два дня перед твоей 'смертью...'
