здесь относительно безопасно. Другое дело ночью — в темном проулке, где не видно ни зги, легко можно пропасть. Патрульные с наступлением сумерек предпочитают сюда не соваться…
Спидометр «фиата» продолжал крутить цифры и скоро нащелкал триста метров — судя по пройденному расстоянию, «ничейная» территория должна была скоро закончиться… Через несколько секунд, повернув за угол очередной развалюхи, Марио увидел выезд на широкий пустырь, притормозил, развернулся поперек переулка и остановился. Потом он огляделся по сторонам и увидел «БМВ».
Черный автомобиль отъехал от выезда из переулка метров на сто пятьдесят вправо и остановился возле одного из грязно-зеленых складов-ангаров. Слева от Марио находилась небольшая автомастерская: на асфальтированной площадке перед ней замерли три автомобиля, их водители о чем-то оживленно переговаривались. Между мастерской и ангаром, возле которого остановился «БМВ», расположилось еще несколько разноцветных складов. За ними виднелось небольшое пространство, поросшее вереском и пустынником, а еще дальше начинался «американский» квартал. На пустыре, кроме ангаров и автомастерских, находилось несколько торговых хранилищ и оптовый магазин по продаже вина, поэтому, в отличие от «ничейной» территории, здесь время от времени проезжали машины. И все-таки Марио не стал рисковать и выезжать из проулка — он не исключал, что Дамаччо заметил его автомобиль, и появление «фиата» из того же проулка, из которого выехал «БМВ», могло вызвать у него подозрение. Инспектор решил наблюдать за машиной отсюда — пока та не двинется дальше.
Перебравшись на пассажирское сиденье, он открыл бардачок. Здесь у него был целый арсенал, состоящий из резиновых перчаток и солнечных очков, свинцового кастета и запасных обойм к пистолету… среди прочего здесь лежал монокуляр с двадцатикратным увеличением.
Марио опустил стекло двери и направил монокуляр в сторону склада. Секунда у него ушла на отрегулирование прибора, потом он увидел Тито Дамаччо. Помощник дона Пандоры сидел на капоте «БМВ» и смотрел на ворота ангара. Отца Федерико ни в машине, ни возле нее не было. Очевидно, он успел пройти на склад, понял Марио, разглядев открытую дверь в стене ангара.
Картина не менялась в течение минуты. Затем Марио увидел, как ворота ангара дрогнули и их левая створка начала открываться. Когда трехметровая стальная плита повернулась на шарнирах и оказалась под углом в девяносто градусов к стене ангара, инспектор заметил и того, кто ее толкал, — отца Федерико. Открыв одну створку с поразившей Марио проворностью, священник быстро вернулся на склад и принялся толкать вторую.
Через мгновение после того, как ворота склада оказались открыты, Марио увидел в глубине ангара большой грузовик. Вернее, он разглядел только его ярко-красную, сильно скошенную вверх кабину с надписью «вольво» на левой стороне радиатора. На месте лобового стекла машины темнело размазанное пятно. Открыв ворота, отец Федерико придержал правую створку и громко свистнул. Свист этот донесся до Марио, а через мгновение он увидел, как световые блики на лакированной кабине грузовика дрогнули — машина двинулась на улицу…
За десять секунд громоздкий «вольво» выбрался из ангара, объехал «БМВ» и остановился сбоку от него задом к Протти. Отец Федерико тут же принялся закрывать двери склада. Тем временем из кабины грузовика выбрался мужчина лет тридцати и направился к задней части машины. Через прибор Марио отчетливо разглядел его лицо, но не узнал. В Террено он знал многих, кто работал на Пандору, — это диктовали условия его работы, — и то, что он не узнал водителя «вольво», говорило о том, что либо это приезжий, либо человек, живущий в Террено, но не принадлежащий людям Пандоры, — например, один из шести тысяч рабочих циркониевого завода. Марио не удивился бы, если бы этот человек действительно оказался американцем, — после того, как он увидел Тито Дамаччо и отца Федерико вместе, последнее казалось весьма правдоподобным.
Когда водитель грузовика спрыгнул на землю, Тито Дамаччо слез с капота «БМВ» и подошел к задней двери «вольво». Пройдя вдоль десятиметрового кузова, водитель остановился рядом с Дамаччо, открыл замок двери и широко распахнул ее. Марио еще сильнее высунулся из своей машины, стараясь разглядеть, что находится в грузовике — история эта интриговала его с каждой минутой все больше, — но поначалу ничего не увидел — то, что лежало в кузове «вольво», было накрыто брезентом.
Тито Дамаччо забрался в кузов грузовика, а водитель остался стоять на земле. Священник, закрыв дверь ангара, подошел к «вольво» и замер рядом с водителем.
Оказавшись в кузове, Дамаччо прошел в глубину машины, и на секунду Марио потерял его из виду, но затем тот вернулся назад и откинул брезент. В следующее мгновение инспектор увидел блестящие баллоны длиной в полтора метра: с дюжину баллонов лежало с левой стороны кузова, укрепленные в специальных металлических стояках, столько же располагалось по правую сторону, между рядами баллонов оставался узкий проход. Убрав брезент, Тито Дамаччо принялся осматривать баллоны, на секунду склоняясь над каждым из них. Водитель и священник стояли возле грузовика и терпеливо ждали, когда человек в кузове закончит проверку.
Увиденное вызвало у Марио удивление. Пока он ничего не понял: ни что это за баллоны, ни что задумали эти люди, но интуитивно чувствовал, что все это ему не нравится… Когда Тито Дамаччо исчез из его поля зрения, скрывшись в глубине кузова, инспектор, не опуская монокуляр, левой рукой включил радию и в третий раз за последние десять минут попытался вызвать машину Гольди.
Несколько секунд, как и два раза до этого, из динамика рации доносились статические шумы, затем вдруг раздался щелчок, и вслед за ним — голос комиссара…
Протянув руку, Гольди взялся за микрофон рации и щелкнул тумблером вызова. Несколько секунд из динамика раздавались статические шумы, потом в салон «ланчи» ворвался громкий голос диспетчера:
— Диспетчерская комиссариата.
— Это Гольди, — начал комиссар. — Диспетчер, дайте мне последнюю сводку по людям: сколько полицейских имеется в наличии, количество резерва и отсутствующих в городе.
Он замолчал, давая диспетчеру возможность ответить. Однако, вместо того чтобы ответить, тот обеспокоено проговорил:
— Комиссар, где вы находитесь? Вы знаете, что случилось в заброшенном монастыре?
— Да, я только что оттуда, направляюсь в комиссариат… Вы установили, сколько людей имеется в наличии?
Повторив свой вопрос, Гольди опять замолчал. На этот раз из динамика донеслись звуки быстрого разговора, — очевидно, диспетчер с кем-то переговаривался… Наконец, после короткой паузы он сообщил:
— Мы сняли с патрулирования все машины дорожной полиции, вызвали ночную смену и отдыхающих — люди продолжают подъезжать. Сейчас у нас примерно человек тридцать — кроме тех, кто у монастыря.
— Плацци приказал вам отправлять их к монастырю?
— Да, они отправляются группами.
— Ясно… Дежурный по управлению уже передал о случившемся в Милан?
На короткое время диспетчер опять сделал паузу. Гольди представил, как он разговаривает по внутренней линии с дежурным по комиссариату… Через десять секунд диспетчер вернулся на линию:
— Нет, комиссар… Доктор Плацци приказал не сообщать в Милан о случившемся. Он сделает это сам, как только вернется в управление.
— Плацци приказал сделать это? — с удивлением переспросил Гольди.
— Так точно.
На мгновение Гольди задумался. Приказ начальника полиции, на его взгляд, означал одно: Плацци не хочет спешить — наверное, он хочет установить точные размеры случившегося: число убитых и раненых, количество оставшихся в наличии полицейских, и лишь после этого передать точные данные в Миланскую префектуру. Но Плацци не знает того, что знает он сам, а если бы знал, то не медлил.
— Диспетчер, свяжите меня по внешней линии с дежурным Миланского комиссариата.
— Что вы хотите сделать, комиссар? — В голосе диспетчера проскользнуло легкое беспокойство.
— У нас появились новые данные, которые необходимо передать немедленно. Свяжите меня с Миланом, — повторил Гольди.
Пару секунд диспетчер колебался, но все-таки не решился ослушаться приказа.
— Хорошо, комиссар… Ждите.
Некоторое время из динамика не раздавалось ни звука. Гольди слышал, как тяжело дышит старик. Джей Адамс с напряжением смотрела на комиссара, сжав автомат. Белов смотрел на Гольди с не меньшим напряжением. За то время, пока комиссар разговаривал с управлением, мимо стоянки по направлению к монастырю промчалось несколько полицейских и пожарных машин, а за ними, словно почуявшие падаль стервятники, — пара автомобилей, в которых Гольди разглядел нескольких знакомых журналистов. «Потеха начинается, — подумал он, — скоро у монастыря станет жарко». Он взглянул на часы — было уже без двадцати одиннадцать…
Наконец, в рации щелкнуло, и диспетчер сказал:
— Даю Милан.
Вслед за этим из динамика раздался густой бас:
— Помощник дежурного по комиссариату инспектор Дзагатто.
— Это комиссар Гольди из Терренского комиссариата, — начал Гольди,
— Доброе утро, комиссар, — приветствовал его Дзагатто.
— Оно не совсем доброе, — ответил Гольди. Прежде чем продолжить, он немного помедлил. — Инспектор, слушайте меня внимательно… Двадцать минут назад в Террено произошло чепе по коду «В один». Есть жертвы…
— «В один»? — переспросил Дзагатто. Внезапно его голос стал как будто тише, словно он отдалился от трубки. Гольди представил, как он дает знак кому-то из полицейских срочно найти дежурного. — Продолжайте.
— Многочисленные жертвы среди гражданского населения и полиции.
— Насколько многочисленные?
— Больше ста убитых гражданских, около тридцати полицейских и сорок карабинеров.
На мгновение в динамике смолкли все звуки. Инспектор Дзагатто, видимо, не мог вот так сразу поверить услышанному. Гольди представил себе его побледневшее лицо. Случайно он бросил взгляд в зеркало и увидел такое же бледное лицо Борзо.
— Комиссар, кто может подтвердить вашу информацию? — спросил Дзагатто через пару секунд. Гольди показалось, что в его голосе появилась легкая хрипотца.
— После того как мы переговорим, вы свяжетесь с нашей дежурной службой и проверите достоверность информации — они ею владеют. Пока же слушайте меня внимательно и не перебивайте.
— Хорошо, комиссар, но еще один вопрос, — быстро вставил Дзагатто: — Не могли бы вы сказать, где ваш начальник полиции?
— Начальник полиции, доктор Плацци, ранен. Убиты начальник отдела по борьбе с организованной преступностью комиссар Манари и командир роты карабинеров лейтенант Ональдо…
— Подождите, комиссар, — перебил Дзагатто. — Здесь дежурный по комиссариату.
В следующую секунду густой бас инспектора сменил спокойный баритон:
— Старший инспектор Ретти.
— Дзагатто передал вам мое сообщение, инспектор? — спросил Гольди без всяких вступлений.
Последовала небольшая пауза, разбавленная приглушенным гулом двух голосов, после чего Ретти ответил:
