Ну, а почему бы не делать всё честно? То, что меня в моём издательстве называют одним из лучших авторов, свидетельствует о том, что в нём обретаются ещё по меньшей мере три человека, способные писать так, что другим это интересно читать. Была бы, допустим, я издателем, собрала бы их и сказала: 'Ребята, коллеги, друзья! Пишите от себя что угодно - только не хуже, чем писали за других. Я на вас надеюсь. Вы талантливы'. Написали бы! И я бы их издала…
И издательство, вероятно, прогорело бы.
Это не значит, что тексты были бы плохи: не сомневаюсь, они бы оказались ближе к искусству, чем вся ранее напечатанная под чужими именами продукция. Но там, где речь идёт о массовых продажах, искусства-то как раз и не нужно. Искусство (ура! - и увы…) - разновидность творчества. А если исходить из того, что 'творчество - это деятельность, порождающая нечто, качественно новое, никогда ранее не бывавшее', то массовый читатель скорее готов принять стрихнин, чем какую-либо разновидность книжной продукции, подпадающей под это определение. Чтобы получать удовольствие от новизны в искусстве, требуется уделять ему время - требуется, следовательно, располагать свободным временем. А его-то обычно и нет. Современный клерк загружен больше, чем раб в Древнем Риме. Причём, помимо работы, надо уделять внимание супруге/гу, детям, родителям, время от времени ходить по магазинам, зачастую - копать землю на дачном участке… Привычная, рутинная, с опознаваемыми ориентирами, колея. И для попадающих в поле зрения артефактов, представляющих искусство, важна опознаваемость. Похожесть на другие образцы - с нерадикальными, но милыми отличиями, которые заставляют всё же предпочесть одни артефакты другим: одни сериалы - другим сериалам, одни любовные романы - другим любовным романам, одни детективы - другим детективам…
Не подумайте только, что я с некоей элитарной высоты (скорее всего, мнимой) издеваюсь над массовым читателем! Во-первых, я считаю, что когда для людей, которые не занимаются искусством, оно стоит далеко не на первом месте - это правильно: на первом месте и должна стоять жизнь. Во-вторых, разве повернётся язык упрекнуть того, кто после изнурительного рабочего дня включает примитивную музычку или, завалившись на диван, полистывает элементарный детектив? Но от ситуации массового спроса на массовые произведения я не в восторге. Да, она является статистической нормой - но, как выражался мой ныне покойный друг, психотерапевт Рейнальдо Перес Ловелле, '“хорошо” и “нормально” - слова во всех языках разные'. Логично будет сказать просто: так оно есть. Таково положение вещей, вынуждающее издательства вести определённую политику.
Поэтому вступает в действие такое хитроумное понятие, как ПРОЕКТ.
'Проект' - это бригада незримых авторов, объединённых именем Писателя: заглавная буква здесь - не символ супергениальности, а знак того, что название профессии употреблено как замена фамилии. Почему не один автор, а целая бригада? Ну так, чисто арифметически, несколько литнегров в единицу времени способны написать больше книг, чем один- разъединственный литнегр. А от количества книг, выпущенных под раскрученным именем, зависят доходы издательства. Купив две-три книги Писателя, читатель привыкает к имени и встречает с распростёртыми объятиями всё, что под ним выходит.
Иногда человек, именем которого назван проект, на самом деле не существует; чаще всего существует, правда, ничего не пишет, кроме, в лучшем случае, синопсисов. Всё же и он выполняет свою часть общего задания: ему назначено играть роль себя. Создавать образ, привлекательный для читателей. Писатель обязан быть оснащён биографией, затрагивающей чувствительные струнки большинства, воплощающей определённый человеческий тип и т.п. Оснащён семейными связями, любимым домом, любимым садом-огородом, любимыми домашними животными: чтобы было о чём поговорить с интервьюерами! Можно, конечно, поговорить и о собственном творчестве, но для этой скудной темы довольно половины газетной колонки.
Что касается моего Писателя, он, по крайней мере, ведёт себя достойно. Заполонив своими (то есть нашего проекта) книгами все сплошь лотки, на телеэкранах, тем не менее, не мелькает, широкомасштабных интервью не даёт, не фотографируется ни с политиками, ни со сладкими кошечками-собачками. Синопсисы пишет сам. Правда, качество синопсисов таково, что за них я ему не скажу спасибо, но об этом позже… Нас не знакомили, но у меня есть номер его мобильника, и в случае чего (да, в общем, и без случая чего), могу позвонить, поболтать. Но - неловко как-то. Набрать номер, сказать: 'Здрасьте, я ваш литературный негр'? Может быть, мы когда-нибудь и встретимся - не исключено. Если это случится, встреча пройдёт мирно, мягко и даже с юмором. Я не испытываю к Писателю неприязни - с чего бы? Он получил от меня, что хотел - также и я.
Не всегда взаимоотношения между Писателем и его негром столь механистично-финансовы - и не всем правит магическое слово 'проект'. Известен мне случай, когда Писателем оказался молодой бизнесмен, человек вполне состоявшийся во всём, за исключением литературы, куда его тянуло с детства. К сожалению, бизнесмен лишён дара слова - зато сюжетами, основанными на суровом знании жизни, буквально фонтанирует. С этими сюжетами он отправился в издательство, готовый приплатить, сколько попросят, за то, чтобы их реализовали. В издательстве его не стали раскручивать до степени проекта (почему одних ненастоящих авторов раскручивают, других нет, честно признаюсь, не знаю, должно быть, зависит от суммы, которую они готовы выделить на раскрутку), однако книги под его именем выходят. И пользуются спросом. Написанные женщиной, у которой творческие дела обстоят с точностью до наоборот: сюжеты её посещают нечасто, из-за чего она всегда любила соавторство, зато стиль отличный, где надо - напряжённо-шероховатый, где надо - летит гладко, как санки с хорошо прокатанной зимней горки. С этой женщиной Писатель-бизнесмен лично познакомился, подружился, выразил своё восхищение: она сотворила романы по его сюжетам тютелька в тютельку, как он их представлял! Словом, эти двое вошли в резонанс. Они и впрямь составляют вместе одного писателя. Добавить ли в этот и без того уж неправдоподобно-радужный флакон то обстоятельство, что у обоих до сих пор не слишком удачно складывалась личная жизнь? Подмешать ли совпадение интересов? И намёк на возможность счастья?
Такое коммерчески успешное соитие разных, но однонаправленных талантов - большая редкость, если не уникум. Как правило, труд литературного негра включает в себя холодно- расчётливое отношение к делу. И если с собственным произведением иногда жаль расставаться - то, как бы ни был увлекателен заказной роман, впереди всё равно маячит светлая цель, которой, точно финишной ленточки, нужно достигнуть с максимальной скоростью. В одних издательствах светлая цель сводится к 15 а.л., в других - всего к 10, но факт остаётся фактом: чем скорее эти 10-15 а.л. напишешь, тем скорее получишь гонорар. А потому - как радуется олень, приникший к источнику вод, как радовался средневековый переписчик, завершив последнюю страницу рукописи прекрасным готическим почерком, так радуется литературный негр, сбросив готовый текст на дискету.
Потому что чужое - это не своё. И никогда им не станет.
3. ПОЭМА О ГЕРОЯХ
Почему образы главных героев 'романов с продолжением' так часто бывают ходульны, бесцветны, неправдоподобны?
Коль скоро речь идёт о целой серии романов, у неё, как правило, есть главный герой… в моём случае, назовём его майором Пронюшкиным. Итак, майор Пронюшкин не вчера на свет появился. До того, как угодить в мои ласковые руки, он имел дело с добрым десятком авторов, совершил немало подвигов на поле защиты правопорядка и оброс изрядным количеством друзей и врагов, переходящих из романа в роман. Такое положение вещей для литературных негров, которые не читали всех предшествующих романов (а кто их читал в таком количестве, спрашивается?) составляет серьёзную проблему. Ведь, помимо воплощения сюжета, требуется описывать жизнь героя и жизнь вокруг героя - а как это делать? Следовать за синопсисом? Но в синопсисе раскладываются по полочкам события актуального романа, а бэкграунд затрагивается лишь постольку, поскольку имеет к ним отношение. Этого мало! Если авторы будут полагаться только на свои синопсисы, а остальное строчить по вдохновению, в мире, создаваемом проектом, возникнет разлад. К примеру, читатель, который из предыдущего прочитанного им романа уяснил, что майор Пронюшкин женат на учительнице Любе, от которой имеет троих детей, с удивлением обнаружит, что в новой книжке жену Пронюшкина зовут Надя, она работает хирургом в районной больнице и у них всего одна дочь - причём никакие Любы и близко на горизонте не маячат. А в следующем выпуске Пронюшкин и вовсе окажется холостяком, который разрывается между плотской страстью к соблазнительной преступнице Соньке-Лахудре и возвышенным тяготением к библиотекарше Вере Павловне.
Чтобы не получилось такой кутерьмы, в проекте задействован человек, которого мы назовём Хранителем Информации. Функция его аналогична функции сценариуса в кино, который, если эпизод снимается на протяжении недели, должен помнить, что героиня вчера играла в зелёном платье - и ни в коем случае не выпустить её сегодня под софиты в голубом брючном костюме. Хранитель Информации - человек необычайно осведомлённый. Среди ночи его разбуди - опишет любого персонажа с полной биографией, внешностью и привычками, и укажет, в каких романах данный персонаж появлялся. Нет, среди ночи будить, разумеется, хамство - но, позвонив в приемлемое для рабочих отношений время, я неизменно получала полную и исчерпывающую справку: если речь шла о второстепенных героях, то с небольшой отсрочкой, если о главных - немедленно. Главных героев Хранитель Информации знает до последней косточки - и любит. Может быть, он единственный из всех, работающих в проекте, их любит, что по-своему трогательно. Он помнит их совсем маленькими и несмышлёными - когда серия о них была ещё в зачатке. Поражаясь памяти Хранителя Информации, не могу, всё-таки, не посетовать: зачем тратить на эту механическую работу человеческий ресурс? Не проще ли было бы составить один файл, ну два файла (один по главным героям, другой по второстепенным), и туда постоянно вносить изменения по мере разрастания проекта? Такой файл крайне облегчил бы труд литературных негров… К тому же, если бы моя идея осуществилась, меньше стало бы накладок, которые в нашей работе всё-таки случаются.
Случилось, в частности, однажды на моей памяти, что Хранитель Информации удалился в долгий творческий отпуск - писать своё… В его отсутствие меня посетила мысль, что сын майора Пронюшкина на протяжении что-то уж очень большого числа романов остаётся школьником. Что ж он, дебил, что ли, по два года в каждом классе сидит? Непорядок! И мальчик пошёл у меня расти, как на дрожжах. На протяжении трёх романов я дотащила его до выпускного вечера, устроила в институт, подсунула девушку и собралась уж было женить - когда, громом с ясного неба, грянул вернувшийся из отпуска Хранитель Информации: сыну майора Пронюшкина, согласно всем датам, сейчас должно быть всего тринадцать лет! А тринадцатилетних, даже в наше отвязное время, в ЗАГСах не расписывают… Кошмар! Скандал! Впрочем, санкций в отношении меня не последовало. Под раздачу угодил редактор проекта, который, в отсутствие Хранителя Информации, должен был исполнять его обязанности - но, увлечённый борьбой с зелёным змием, исполнял их спустя рукава. Вследствие чего другие авторы насажали таких ляпов, по сравнению с которыми мой стремительно повзрослевший парнишка - это ещё цветочки. Редактора уволили. А Пронюшкин-младший, простившись с перспективами взрослой жизни, уныло потопал второй раз - в восьмой класс.
Из этого эпизода читателю станет ясно, почему образы героев 'романов с продолжением' так часто оказываются ходульными, примитивными, плохо прописанными. Лично я элементарно избегаю конкретизировать главных героев, опасаясь нарываться на несовпадения с тем, что было написано до меня. Казалось бы, почему бы не ознакомиться с тем, что было написано до меня, после чего держаться проложенного русла? Но ведь вся фишка в том, что до меня майора Пронюшкина описывали разные авторы, и каждый гнул в свою сторону. Спрашивается, на что - на кого - ориентироваться? У одного наш общий Пронюшкин получился решительным, у другого - чувствительным, у третьего - интеллигентным, у четвёртого - приблатнённым, у пятого - навязчивым остряком… Короче, мифологический 'герой с тысячью лиц'. Многоликий и - безликий. Не знаю, как для кого, а для меня майор Пронюшкин с его домочадцами и сослуживцами - что-то вроде тяжёлой мебели, которую надо поскорее сдвинуть в сторону, чтобы освободить в комнате место для танцев.
В то время как танцоры - те персонажи, которые появляются только в данном конкретном романе. Преступники и их жертвы. Те, что возникают из небытия и вновь там исчезают, позволив писателю проследить за своими негладкими индивидуальными жизнями. В сущности, именно работа над образами таких героев ближе всего подходит к написанию нормального, а не литнегритянского, романа. Я тщательно описываю их внешность, со всеми морщинками, родимыми пятнами и производимым на посторонних впечатлением. Я порой даю им имена - когда понимаю, что имя, данное автором синопсиса, не подходит. Я испытываю удовольствие, проникая в их мечты, сны и страхи, я наделяю их причудливыми биографиями и сумасшедше- правдоподобными друзьями и родственниками, которых и в синопсисе-то не значилось, но вот откуда-то они взялись у меня, и значит - они есть…
Этим второстепенным, но ярким персонажам я благодарна за то, что они делают для меня не бессмысленным написание заказных романов. Так или иначе, наплевать на майора Пронюшкина! Пусть он присутствует сугубо потому, что необходим Писателю, главному редактору, массовому читателю… Моя цель - рассказать занимательную историю, которая останется занимательной даже для тех, кто в жизни не слыхал о майоре Пронюшкине. А чтобы увлечь других, эта история должна в первую очередь увлечь меня. А меня увлекают главным образом те истории, в которых действуют не големы, слепленные из глины газетно-массовых представлений, а - люди.
