Ульфар был не один, и все же Марти не смог удержать вздох облегчения. Его врага — того, встреча с которым сейчас могла означать только смерть, — здесь не было. Зато рядом с Ульфаром сидел мэтр Гиннар: маг из столичных, наипервейший специалист в поисковых чарах. Такому — хоть стену сигналками обнести, хоть след в городе найти да бубенчик на него навесить. Такому проиграть не стыдно.
Хотя обидно все равно.
— Ну, здравствуй, — Ульфар сыто усмехнулся, — менестрель. Что сегодня нам споешь?
Отвечать Марти не стал.
— Быстро бегаешь, — продолжал барон. — И сдался без боя, не ожидал, не ожидал… Или 'Королевские псы' разучились сражаться? А?
И снова Марти смолчал. Глаза барона Ульфара насмешливо сузились.
— Чего молчишь? Или не знаешь, как ответить?
— 'Королевские псы', — отозвался пленник, — не лезут драться там, где драка бесполезна. Может, я и похож на дурака, но не настолько же.
Барон хмыкнул. Кто-то из охраны подобострастно хохотнул, но тут же умолк, словив неодобрительный взгляд мага. Затрещала лампа, на миг вспыхнув ярче, и по лицам вспугнутыми бесами метнулись тени.
— Не дурак, говоришь? Посмотрим, посмотрим…
Ульфар взглянул на мага, тот чуть заметно качнул головой. Заранее обсудили, понял Марти, как обломать фальшивого менестреля. Ну что ж, барон верно говорит: посмотрим, посмотрим…
— Мой друг барон Герейн, — сказал Ульфар, — жаждет твоей крови. Подозреваю, что для тебя это не новость, Игмарт из 'Королевских псов'. Очень уж точно совпало… верно? Прям как в той песне, в дверь муженек, дружок в окно… знаешь, а?
— Знаю, — коротко согласился Марти. Ульфар заполнял паузы, похлопывая по широкой ладони кинжалом, и пленнику стоило больших усилий глядеть не на подсвеченное желтоватыми бликами лезвие, а хозяину палатки в лицо.
— И про Герейна знаешь?
— Конечно.
Ульфар кивнул рассеянно: не то ответу, не то своим мыслям. Сказал:
— Хотел я, Игмарт, сделать тебе одно предложение… Ты ведь понял, что к чему? Понял, понял… Небось и доложить успел: я знаю, ты заходил в архив Оверте и отправил письмо в столицу. О чем письмо-то? — Отраженная лезвием полоска света легла на глаза, заставив прищуриться. — Сам расскажешь, или старичка из архива расспросить?
Королевский пес пожал плечами:
— О мятеже, конечно.
Вот так, и моя смерть вам уже не поможет. Вопрос в другом: поможет ли
Спокойно. Королевские псы не делают лишних движений.
— О мятеже, — повторил барон. — Конечно. Я и не сомневался. Герейн, конечно, обрадуется… обрадуется, да… видел бы ты, как его корежило, когда тебя упустили…
Барон умолк. Ни намека о пощаде не дождешься, зло подумал пленник. Знаем мы эту манеру — играла кошка с мышкой… Ульфар помолчал и продолжил:
— Жаль без толку на смерть отдавать такого ловкого и храброго парня. Ты мог бы мне пригодиться, а я — тебе. Правда, Герейн… но что, если я примирю тебя с ним?
— Запросто, — хмыкнул Марти. — Как только я перережу ему глотку, можно будет считать, что вражде конец.
— Послушай, Игмарт, — Ульфар подался вперед, впился в пленника острым взглядом. — Когда мы сбросим с трона чванливого дурака и посадим на его место достойного, в стране освободится немало земель. Я сделаю тебя шатленом, владельцем замка. Ты сможешь вызвать Герейна на поединок, и он не посмеет отказаться. Вы разберетесь с вашей враждой честно и законно.
Пленник молчал, прикусив губу, и видно было, что в этот раз не из упрямства молчит — думает, крутит в голове неожиданно щедрое предложение. Подвох ищет, прикидывает варианты. Барон Ульфар не зря гордился своим умением подбирать ключики к трудным людям.
— Что скажешь?
Игмарт ответил медленно, словно каждое слово было тяжелым валуном.
— А если я его убью… честно и законно убью… то смогу претендовать на его баронство? На Герейн?
— Высоко метишь, — качнул головой Ульфар. — Я бы тебе пообещал — сам понимаешь, обещания раздавать много труда не надо. Но наследники…
— А если я с наследниками разберусь? Честно и законно?
— Ну, это уж будут твои дела, — ухмыльнулся барон Ульфар. — Мешать не стану, помочь… там поглядим.
Некоторое время тишину в палатке нарушали только хлопки лезвия по бароновой ладони и треск лампы.
— Ладно, — выдохнул Игмарт. — Согласен.
Ульфар неторопливо встал, потянулся. Сытый кот, сожравший пойманную мышь.
— Уж простите, господин, а только не верю я ему, — подал вдруг голос кто-то из-за спины пленника — тот самый, кажется, стрелок из наемников. — Слишком легко согласился. Воля ваша, а только 'Королевские псы' хозяев не меняют, хоть на куски их режь.
Барон усмехнулся:
— Значит, наш гость скорее человек, чем пес.
— Я ненавижу Герейна, — тихо сказал Игмарт. — Бесы все дери, я не доставлю ему удовольствия получить мою голову в подарок.
— А верность его
— Выйдите все, — приказал мэтр.
Через несколько мгновений в палатке остались Ульфар, маг и пленник. Причем Ульфару было откровенно не по себе, Марти видел это так же ясно, как жадный блеск в темных глазах мэтра Гиннара и отблески огня на лезвии баронова кинжала.
— Ваша милость, позвольте…
Кинжал послушно лег в подставленную ладонь столичного мага. Тот шагнул к пленнику, бросил небрежно:
— Руку дай.
Выбора у тебя нет, напомнил себе Игмарт. Или покоряешься, или — к Герейну в лапы, и смерть, и ладно бы просто смерть, но стоит лишь представить торжество врага!..
Лезвие вспороло кожу, потекла темная струйка. Маг подставил ладонь, выговорил звучно и торжественно:
— Услышь, Хозяйка тьмы, слова мои, и стань свидетелем нам! Жертвую тебе кровь и прошу власти над этой кровью, через часть к целому, через каплю к полному, через кровь к человеку! Прими, дай знак, яви свою милость!
В глазах у Марти внезапно потемнело — хотя с такой чепуховой царапины и морщиться-то стыдно! Он так и не понял, верно увидел или почудилось, как пустеет наполненная кровью ладонь мэтра Гиннара. Но то, что случилось после, запомнил накрепко.
Как столичный маг смазал его кровью свой цеховой знак, подвеску-амулет на гильдейской цепи. Как приказал, недобро оскалясь:
— На колени!
И какая дикая боль смяла, перекрутила, расплавила его тело, когда он подумал: 'Ишь чего захотел, хмырь!'
Очнулся Игмарт на полу, скрючившись, сжавшись в комок, словно жестоко избитый мальчишка.
— Уж прости, — маг довольно усмехнулся, — я должен был показать, какой монетой плачу за неповиновение. Знаю вас, наемников, и обещания ваши тоже. Ты понял, чего добьешься, если хотя бы задумаешь нас предать? Если ослушаешься?
— Понял, — выдохнул Марти, даже не пытаясь скрыть ненависть. — Что, игрушку завели? А вот сдохну, и все дела. И хрен вам от шелудивого пса вместо…
— Не сдохнешь, — равнодушно отрезал маг. — Во-первых, даже смерть не поможет тебе выдать нашу тайну. Ты ведь не любишь умирать без толку, верно? Во-вторых, как только ты попробуешь выйти из подчинения, я тут же узнаю. Не сомневайся, я сумею удержать тебя. А в третьих, — потяжелевший голос мага ударил новой волной боли, — я тебе запрещаю даже пытаться. Понял?
Игмарт впился зубами в ладонь. Пронизанная багровым тьма и соленый вкус крови. Дурак ты, Марти. Кого перехитрил?
— Упрямый, — издевательски вздохнул мэтр Гиннар. — Мальчишка, когда я задаю тебе вопрос, ты должен отвечать! Понял?
Боль ослабла ровно настолько, чтобы пленник смог выдохнуть.
— Да…
— Запомнил?
И не выпендривайся ты, всех богов ради! Не тот случай.
— За…пом…нил… — точно так же глотают воздух вытащенные на берег рыбы. Наверное, им тоже кажется, что уж следующий глоток — поможет.
— Отлично. Запоминай дальше. — Перед глазами прошествовали туфли из дорогой кожи, с посеребренными пряжками, остановились в опасной близости. Провоцирует? Нет уж, хватит. — Первое. Все, что здесь произошло и произойдет, все, что ты сейчас узнал и еще узнаешь, все наши приказы и запреты — тайна. Ты не расскажешь о ней, и не напишешь, и не намекнешь, и не станешь отвечать на вопросы, если твои ответы, правдивые или лживые, смогут выдать эту тайну или хотя бы намекнуть о ней. Понял?
— Да.
— Второе. Ты станешь выполнять то, что прикажу тебе я или барон Ренхавенский, в остальном же будешь вести себя как обычно. Ты не попытаешься вызвать какие-либо подозрения на твой счет, дабы тебя допросили, или заперли, или отослали. Ты не попытаешься сказаться больным или же взаправду заболеть, покалечиться или навредить себе еще каким-либо образом. Понял?
— Да.
— Третье. Ты не будешь добиваться нашей смерти или еще какого-либо вреда и ущерба для нас, ни самолично, ни чужими руками. Запомнил?
— Да.
— И последнее. Мне вовсе не обязательно быть рядом, чтобы следить за тобой. Малейшее ослушание, и… ясно?
— Да.
— Замечательно. И правда, не дурак. На колени.
Кажется, ты решил не выпендриваться? Ну давай, королевский пес… показывай покорность, ш-шавка.
В этот миг Игмарт ненавидел себя, как никого и никогда в жизни. Сделал шаг — сделаешь и второй, и третий; испугался позорной смерти — так получи позорную жизнь и не жалуйся, сам виноват! Стой на коленях перед врагами своего короля, жди, чего прикажут!
