И хотя говорившими об этом был, всего лишь один Виктор, вдруг дворянам что-нибудь известно, все таки если у проблемы у следователей, это о чем то, да говорит.
Как я и ожидал, ответил Тенок, может быть потому, что он был самый тихий, а может потому что в его темных глазах невозможно было ничего прочесть.
— Следователи народ занятой, им не приходится сидеть без работы. — неброско сказал он.
— Да, но ночные выезды чуть ли не половиной отделения, обычной работой пожалуй не назовешь.
В темных глазах на миг выскочило удивление, но его быстро поглотило обычное спокойствие графа
— Это уже не похоже на слухи.
Виконт заинтересовано навострил уши, ожидая услышать что-то интересное и малоизвестное.
— Мы застали подобную картину в день приезда, — скрывать было особо нечего поэтому я сыграл в открытую. — Ночью, человек одиннадцать следователей изучали переулок в компании Стражи и Гвардии.
Тенок положил пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта, тот благодарно кивнул и заменил его полным.
— Следователей тревожат трупы. Пять трупов убитых с особой жесткостью. Поговаривают о серийном убийце или просто о сумасшедшем с ножом в руке. Причем таком, который способный скрываться от магов.
Даже Александра удивилась такой новости. Ее глаза блеснули и сузились, в них исчезла былое веселье и непринужденность, но всего лишь на мгновение, через один вздох она выглядела как и прежде, продолжая играть роль красивой девушки.
— Мысль о том, чтобы кто-то может скрываться от магов в их собственном городе, выглядит абсурдной. — высказала она свое мнение
— Именно, — согласился с ней Глох, будто тоже видел эту пойманную, абсурдную мысль. — Поэтому об этом и говорится на уровне слухов.
Я тоже так думал, но против перерезанного горла, даже маги еще не нашли заклятия.
— Есть множество способов скрыть свое присутствие от магов. — Александра для себя сделала заметку пор трупы, и вновь продолжала наслаждаться вечером, хотя может она и меня дурачит своим настроением, кто их поймет.
— Можно, — не стал отрицать очевидное граф, каждый дворянин разбирался в магии, пусть даже и сам не владел даром, не разбираться в таких вещай, было в их среде плохим тоном. — Но это можно проделать с тремя, пятью магами. Для того чтобы водить за нос всю Академию, нужно придумать что-то новое.
Спор типа, топор лучше меча или моя жена красивее твоей тещи, может продолжаться несколько часов. Не люблю споры, особенно если твой абонент девушка, и особенно если, она твоя жена.
— Вы правы, возможно это всего лишь слухи.
Я ожидал что на этом тема разговора плавно свернет в поворот и покатится в другую сторону, но вместо этого она очутилась на крутом спуске и полетела еще быстрее.
За вожи взялся, позабытый мною виконт.
— Пару дней назад, в салоне, — сказал он. — Я общался с одним следователем. Парень сильно перепил и рассказал кое-что интересное. Было зафиксировано пять жертв, но следователи считаю что их может оказаться больше, около десяти. Он так же жаловался что на них давит начальство, требуя скорых результатов, но у них пока что ничего нет. Так что это не пустые слухи.
Честно признаться, я бы прекрасно себя чувствовал и без его новостей. С моими-то проблемами.
— Тогда нам остается положиться на Стражу и поменьше бродить по улицам ночью.
Что не говори, а ночные прогулки, это чуть ли не одна из основных причин, несущих за собой неприятностей. Люди думают что их не коснется проблема, что, я мол человек простой куда на меня еще проблемы, я сер как облака и не заметен как грех, неприятностям нет до меня никакого дела. Но в результате, человек получает болезненный урок, и не всегда после этого он продолжает самостоятельно двигаться, чаще после такого его прячут под метровый слой земли.
— Скорее уж не на Стражу, — поправил меня виконт. — а Имануила Молаха, о его успехах уже ходят чуть ли не легенды.
Было видно что виконту нравится этот человек и он ему симпатизирует. Все нравятся положительные герои побеждающие черных злодеев. Белый образ добра, конечно натянут за огромные уши, но все еще способен вызывать в людях бурные и сильные чувства.
Оставалось надеяться, что виконт будет также радоваться, когда Молох придет его задерживать.
— Я видел его сегодня на балу, — поделился наблюдениями Глох. — Он не выглядел слишком уж озадаченным. Хотя увидеть его шрамы, когда он улыбается, мне честно признаться не хотелось бы совсем.
Мне вдруг припомнился мужчина со шрама на губах, стоявший в очереди за напитками прямо передо мной.
— Плохие шрамы, рванные. — непроизвольно сказал я вслух. Иногда мысли настолько быстры, что не успеешь одуматься, как они уже слетают с твоего языка, я следователь записывает показания.
Александра внимательно на меня посмотрела, и мне даже показалось, что она раздумывала, спросить ли меня где это я познакомился с главным следователем Городка, но бал был так ярок и хорош, что она скормила эту мысль своим демонам, и отложила на потом.
Глох воспринял же мои слова как данное, что же, зато в разговоре появился наконец таки поворот.
— Я пытался узнать, откуда они могли появиться. Уж очень ужасающе они смотрятся. Оказывается никакой тайны в этом нет, хотя говорят об этом коротко. Но пара бокалов вина решают подобные неловкости. Как мне сказал один подвыпивший писец, во время последней колониальной войны, Молох попал в плен к сирийцам.
Даже по моей, не боящейся солнца коже пошел озноб.
Сирийцы жили на соседнем материке и считались одним из самых диких народов на сегодняшний день, когда цивилизованные люди стали попадаться чуть ли не на каждом шагу. Свирепые, закаленные в войне, они были знамениты тем, что не брали врагов в плен. Но если уже такое случалось, тогда пленники завидовали мертвым.
У них было свое собственное государство со столицей Камир, но территории Сирии, граничили с огромной пустыней, что делало их завоевание делом трудновыполнимым. Я ходил лишь на самом краю пустыни и должен признать, страшнее места я еще не встречал, если конечно не говорить о моей свадьбе, вот уж точно, где бы я не за что не хотел оказаться. В тоже время сами сирийцы путешествовали по ней без особых проблем, чем и пользовались для захвата или грабежа более плодородных земель. В последний раз их интересы за колонии столкнулись с Валиорам, одиннадцать лет назад.
— Рваные шрамы на губах, — задумчиво произнесла Александра, прижав бокал к щеке, — Маленькие, короткие и плоские?
— Именно так, — ответил за Глоха, молодой виконт. Но даже говорить на такие темы как оказалось ему неприятно, жуткие шрамы и их прошлое не то, что хотел бы обсуждать Баливер.
— Я слышала несколько историй про пытки сирийцев, но отстаивать их правдоподобность не возьмусь.
Я сам знал нескольких сирийцев, они рассказывали много интересных вещей и историй, включая несколько полезных заклятий, которые обошлись мне по стоимости в маленькую виллу на берегу моря. Но я до сих пор считаю, что оно того стоило.
Про сами пытки спрашивать их я побоялся, поскольку думал, что во время рассказа таких вещей у рассказчика может появится мысль продемонстрировать историю на реальном примере.
Александра же в юности была более развязанным собеседником чем я, поэтому ее прошлое намного толще моего.
— Как мне говорили, — начала она, — у самих сирийцев нет пыток. Они считают такой поступок
