«Рамаяна» была заимствована из «Илиады», не имеет никакого смысла. Суть, видимо, в другом, а именно в том, что и Вальмики, и Гомер воспроизвели древний сюжет, сохранившийся в мифологии обоих народов, имеющих общее происхождение. А. Вебер указал, что в буддийской «Дашаратха Джатаке» Сита предстает как сестра, а не супруга Рамы, и этот ученый считает, что такой вариант сюжета наиболее древний, так как братско-сестринские браки были столь же изначальны, как сам Адам. По мнению Теланга, буддисты переиначили брахманский эпос, что наиболее вероятно. Но все же, поскольку ряд черт ведических мифов о заре частично сплетается с главной исторической темой эпоса, мы можем предположить, что указанный буддийский вариант был порожден попыткой, относящейся еще к добуддийскому времени, уподобить Раму богу Сурье, который в Ригведе описывается и как брат, и как возлюбленный зари (VII, 75, 5; VI, 55, 4–5; X, 3, 3).
Я уже указывал, что сюжет этот слишком обширен, а поэтому здесь невозможно полностью его проанализировать. Моей целью было показать, что существуют, как мне видится, некоторые схождения между «Рамаяной» и ведическими мифами. Но этот сюжет столь интересен, что тут трудно глубоко осветить его, и я вынужден отбросить искушение погрузиться глубже в его исследование.
Проблема десяти воплощений тоже связана с вопросом о десяти золотых царях или с десятью богами, упоминаемыми в Атхарваведе, или с десятью воплощениями Веретрагхны в Авесте. В «Бахрам- яште» они таковы: ветер, бык, конь, верблюд, вепрь, ребенок, ворон, баран, самец (животного) и человек. Четыре из них – конь, вепрь, ребенок и мужчина – заставляют подумать об их соответствии Калки, вепрю, карлику-Вамане и Раме, которые встречаются в Пуранах. Это говорит о том, что концепция десяти аватар (воплощений) имеет явное индоиранское происхождение, и крайне интересно проследить путь ее развития на индийской почве. Такие аватары Вишну, как Матсья (рыба), Курма (черепаха), Вараха (вепрь), Нарасимха (человек-лев), Вамана (карлик) и Рама, могут быть более или менее успешно выявлены в некоторых образах Ригведы. Но тщательное изучение этого вопроса требует столь глубокого исследования, что здесь я могу лишь предложить читателю некоторые пришедшие мне в голову догадки и просить его так их и принять. Если арктическая теория найдет свое полное подтверждение в науке, в новом свете предстанут мифы не только Вед, но и Пуран, и тогда станет необходимым перепроверить, а во многих случаях и полностью изменить принятые их объяснения. Но это я не могу вместить в данную книгу, посвященную приведению свидетельств, подтверждающих эту теорию.
Мы же привели и обсудили здесь большую часть ведических легенд, способных бросить свет на главную цель нашего исследования. Есть и еще немало моментов в Ведах, которые могут быть точнее, чем теперь, объяснены посредством арктической теории. Например, мы можем сейчас понять, почему Митра и Варуна воспринимались как два взаимно соответствующих друг другу бога – по нашей теории, они должны были представлять собой свет и тьму, длившиеся по полугоду на родине арьев, а Варуна мог прекрасно описываться как «обнимающий (охватывающий) ночи» (VIII, 41, 3).
Но мы здесь не можем углубляться во все это. Я намеревался только убедить читателей в том, что многие эпизоды в ведических мифах не могут быть объяснены по теории ежедневной борьбы света с мраком или же победы весны над зимой, или же борьбы бога гроз с облаками, потому что, идя этими путями, мы не сможем понять, почему Вритру убивают один раз в год, почему воды и свет описываются как освобождающиеся именно в миг убийства Вритры, или же почему бой Индры с Шамбарой, как указывается в Ригведе, начинался на сороковой день осени («шарад»). Мы не сможем также понять, почему эта битва происходила в отдаленной области, почему Диргхатамас описывается как постаревший при наступлении десятой юги, почему Мартанда был отброшен как мертвый сын Адити, почему Трита, то есть Третий, провалился в яму, или, опять же, почему третий шаг Вишну считался невидимым.
Мы теперь можем увидеть, что не только эти, но и другие эпизоды ведических мифов могут быть удовлетворительно объяснены, и их суть прямиком направляет нас к тому, чтобы опереться на арктическую теорию. Ведь в легендах об Индре и Вритре, о Саптавадхри, об Адити с ее семерыми здоровыми сыновьями и одним недоношенным, о колесе Сурьи или же о Диргхатамасе, – всюду мы найдем выразительные строки, говорящие о периоде солнечного света, длящегося от семи до десяти месяцев, что и могло наблюдаться в тех местах, где эти легенды и зарождались. И если мы не подойдем ко всему этому с предвзятым мнением, что все упомянутое является лишь случайным совпадением, то увидим, как мне кажется, закономерный характер нашего обращения к теории, которая разъясняет столь много из числа тех фактов, а равно и событий, которые до сего времени или игнорировались, или отрицались и были неправильно понимаемы, хотя к их объяснению есть легкая, естественная и разумная дорога.
Я не хочу сказать, что арктическая теория полностью расходится с необходимыми положениями теорий зари, гроз и весны. Я стремлюсь лишь показать, что арктическая теория может объяснить многие легендарные или традиционные представления и факты, которые до сих пор безнадежно считались необъяснимыми, и что она дает нам в руки оружие, более эффективное и сильное, чем то, что доступно теориям зари, гроз и весны. Говоря точнее, есть основания при рассмотрении мифологических сюжетов рекомендовать исследователям обращаться к арктической теории с учетом и даже с привлечением указаний других теорий, более старых.
В дополнение к этому, как уже указывалось в предыдущих главах, скажем, что новая теория основывается на прямых и независимых указаниях на факты, содержащиеся в Ригведе, которые сообщают о длительности и природе зари, дней и ночей, месяцев и года на родине древних предков ведических риши. К тому же авестийские и римские традиции полностью подтверждают наше заключение.
Мы увидели также, что эта теория четко совпадает с последними результатами геологических и археологических исследований. Следует ли нам и дальше отказываться от утверждения того, что только эта теория объясняет множество фактов, легенд и эпизодов, следуя по пути истинного и разумного их восприятия, и широко освещает древнюю историю арийской расы, – отказываться лишь потому, что на первый взгляд она может показаться нелепой? Если мы так поступим, нас не оправдают сторонники правил логических выводов и научных изысканий. И я руководствовался этими правилами, отдавая себе отчет как в возможности достижения успеха, так и в проявлении недостатков этой теории, которую я и пытался изложить на этих страницах.
Глава XI Свидетельства авесты
