геологии, нет смысла настаивать на том, что арьи в период межледниковья были расой дикарей. Поскольку археологи установили последовательность каменного, бронзового и железного веков, можно предположить, что арьи должны были некогда жить в каменном веке. Но в археологии нет никаких доказательств того, что этот каменный век арьев пришелся на постледниковое время. А когда сравнительная филология указывает на то, что неразделенные арьи умели пользоваться металлами, становится ясно, что достигнутая ими степень цивилизации, на их арктической родине была выше культуры каменного века, а в известной мере и века металла.
В первой главе этой книги я ссылался на мнение некоторых выдающихся археологов, говоривших, что век металла был привнесен в Европу из других стран, чему способствовала или торговля, или же то, что сами индоевропейцы пришли извне. Этот взгляд как раз и поддерживает теория, касающаяся межледниковой цивилизации.
Я хотел бы здесь вкратце остановиться на моменте, иллюстрирующем опасность неограниченного ориентирования в этом аспекте на данные сравнительной филологии. Д-р Шрадер показал, что медь в известной мере была знакома изначальным арьям и что они могли в некоторых случаях применять ее при изготовлении оружия – охотничьих ножей или копий. Но нас предупреждают, что трудные моменты в лингвистике мешают утверждению о применении золота и серебра в изначальный период. Однако при исследовании этого сюжета мы видим, что в подобных случаях лингвисты или слишком ограничивают себя своими методами исследования или слишком неуклонно следуют им. Например, слово «халькос» (медь или бронза) упоминается Гомером как материал для обменных операций, а в сравнительной филологии открыты два этимологические равенства: одно связывается с корнем – меи (в санскрите – ме), что обозначает обмен, а другое производится от санскритского кри и греческого приамаи, означающего покупать или покупка. В Ригведе (VIII, 1, 5) также упоминается мера стоимости шулка, и поскольку это слово в поздней санскритской литературе означает мелкий платеж по сбору или пошлине, то, похоже, что шулка изначально обозначала маленькую монету из меди или бронзы, подобную халькосу у Гомера. Начальный звук «х» в слове, транскрибируемом как халькос, греки писали как «кх», что в санскрите имело форму «х», и если это правильно применить к данному случаю, то можно будет примерно соотнести слова халькос и шулка.
Филологи пытались поэтому сравнить халысос с санскритскими словами хрику и хлику, но, как замечает д-р Шрадер, это сходство выглядит неправдоподобным. Слово хрику не является ведическим и не обозначает ни меди, ни бронзы. Кроме фонетических затруднений – а они не столь серьезны, как может показаться, так как санскритский звук ш выступает как в греческом виде к, и это к иногда бывает придыхательным – кх, – поэтому я склонен уподоблять слово халькос (кхалькос) слову шулка. Если это правильно, мы должны прийти к заключению, что неразделенный массив арьев был знаком с некоторыми металлами (медью или бронзой) как со средством обменных операций.
Имеется и ряд других аналогичных моментов, но у нас нет возможности углубляться здесь в эту проблему. Я хотел бы только подчеркнуть, что необходимо ограничивать себя, воспринимая теперь результаты сравнительной филологии и основывая на них свои представления об уровне культуры, достигнутом изначальными арьями, и хотел показать, что если эту культуру соотнести с межледниковьем, то гипотеза, что они были не лучше современных дикарей, сразу становится несостоятельной. И если цивилизация некоторых арийских рас в период неолита выглядит низкой или несовершенной, это следует приписывать тому, что упадок и регресс древней цивилизации были вызваны наступлением ледниковья и последовавшей за этим тяжелой кочевой жизнью тех, кто пережил страшный катаклизм.
Верно то, что азиатские арьи оказались способными сохранить значительные части древнейшей религии и культуры, но это можно приписать тому, что такую сохранность обеспечила старейшая традиция создания религиозных гимнов и песнопений, и это стало исключительным занятием небольшой группы, которая скрупулезно сберегла религию и молитвы и передала их следующим поколениям. Память людей из этой группы подвергалась специальной тренировке ради достижения такой цели. Как трудна была такая задача, можно легко судить по тому факту, что была утрачена значительная часть гимнов и песнопений Авесты.
Веды сохранились лучше, но все же то, что мы имеем сейчас, представляет собой лишь часть той литературы, которую мы не без оснований считаем существовавшей в древности. Может показаться странным, что эти книги должны, как мы думаем, сообщить нам данные об исходной арктической родине после того, как в них были включены эти сведения; с тех пор прошло неизмеримо много лет. Но на предыдущих страницах была показана очевидность этого факта, а если это так, мы должны считать, что неолитические арьи Европы не были, как думает профессор Макс Мюллер, очень прогрессивными, но в течение определенного времени они были отсталыми дикарями, использовавшими только те остатки культуры, сложившейся до катастрофы, которые удалось спасти.
Несмотря на то что религия и культура ведических арьев могут быть прослежены вплоть до последнего периода межледниковья, а также несмотря и на наше знание о том, что культура изначальных арьев была более высокой, чем хотят им приписать некоторые ученые, остаются все же многие нерешенные вопросы, касающиеся их истории. Мы, например, не имеем возможности ответить удовлетворительно на вопрос о том, где и когда арьи отделились от других рас, а также как и где развивались арийские языки. Это все очень важно с точки зрения антропологии. Ведь вполне возможно, что другие человеческие расы жили рядом с арьями в те времена, но Веды молчат об этом.
Наличие человека прослеживается геологами вплоть до третичной эры, и геологи точно знают, что огромные изменения, произошедшие на земной поверхности в результате движения ледников, видел человек. Но наука антропология не дает нам ни одной даты, опираясь на которую мы можем узнать, когда, где и как разделилась человеческая раса по признакам окраски кожного покрова или по языку. Наоборот, сейчас доказано, что в древнейшие времена, которыми датируют обнаруженные останки человека, люди уже были разделены на несколько резко различных типов, и это, как замечает Лаинг, оставляет вопрос о зарождении человека полностью открытым для всяких размышлений и догадок и дает возможность сторонникам моногенетической и полигенетической теорий приводить в свою поддержку подходящие аргументы без оглядки на опровергающие факты.
Свидетельства, приведенные мною выше, не могут помочь нам в решении любой из проблем, связанных с изначальным зарождением человека или даже конкретно – арьев, их языка и религии. Мы не находим в этих свидетельствах ничего, что указало бы, до каких глубин времен можно проследить наличие арьев на земле – были ли они уже в доледниковый, а не только в межледниковый период, или же эта раса была порождена в древнейшие века моногенной или полигенной семьей.
Традиционные свидетельства, собранные нами, лишь предостерегают нас от перенесения арьев и их цивилизации из умеренной зоны постледниковья в арктический регион межледникового периода. Верным является то, что нельзя предполагать, будто арьи и их культура и религия сформировались внезапно и сразу в конце последнего межледниковья, и следует предположительно отнести начальное их возникновение ко временам, которые геологи считают более отдаленными. Но размышления по этому вопросу бесцельны до обретения дальнейших свидетельств, так как на уровне современных наших знаний мы должны удовлетвориться теми результатами, что, хотя арийская раса или религия и прослеживаются ко временам последнего межледниковья, все же их происхождение еще теряется в древнейших геологических эпохах.
Я не могу завершить эту главу без краткого описания воздействия наших выводов на взгляды индусских ученых-теологов, касающиеся возникновения, характера и степени влияния Вед. Этот вопрос обсуждается с большей или меньшей степенью остроты, утонченности или научности уже со времени создания Брахман, и я не думаю, что можно сказать еще что-либо в наши дни с точки зрения теологии. Опять же, для целей научных изысканий необходимо строго разделять теологический подход к вопросу и проблематику древности. Когда наши исследования, проведенные по четкой научной линии, теперь завершены, мы можем не без пользы для дела сравнить наши заключения со взглядами теологов и посмотреть, до какой степени они могут быть сближены или взаимно противопоставлены. Ведь ни один индус, читая эту книгу, не избежит искушения такого сравнения, и мы хотим облегчить его задачу, осветив ее введением нескольких замечаний по данному вопросу.
По взглядам индусских теологов, Веды извечны («нитья»), они безначальны («анади») и не созданы человеком («а-паурушейя»). Нам говорят, что такие качества были предопределены нашим священным книгам в глубочайшей древности, известной нашим пророкам и философам. Д-р Муир посвятил весь третий
