Они умеют воевать
Так, чтоб самим не умирать
И не терпеть лишения.
Они пошлют другого в бой,
А сами будут, за спиной.
Придумывать сражения.
Они глядят со стороны.
Они не чувствуют вины,
Страдания и боли,
У них своя игра идёт,
Для них не люди, а народ,
Статистика, не более.
И радости проходят и печали
И радости проходят и печали.
Проходит и любовь и не любовь.
И остаются нам – тоска ночами,
И оболочки опустевших слов,
И серый камень над сырой могилой
И память, что не воскресит родимой …
И всё. И наш всё ближе Рубикон.
И мы с годами ближе к пониманью,
К пренебреженью к оболочкам слов.
Мне не найти отдохновенья
Мне не найти отдохновенья.
Мозги – сто загнанных оленей
На узком клаптике земли.
Они от горя ошалели,
Мои несчастные олени,
И боли, словно батареи,
Их беспощадно иссекли.
И мечутся они в испуге.
Напрасны слабые потуги
Из клетки черепа сбежать.
Ох, бестолковые копыта.
Всё ими выбито, изрыто,
Истоптано за пядью пядь.
Пошёл снег, и рябь подёрнула гладь озера
Пошёл снег, и рябь подёрнула гладь озера.
Загляни в глубины – там молчание.
Упал с горы камень и всколыхнул озёрную гладь.
Но мягко погрузился он в глубины,
не потревожив сон рыбы.
Что наша жизнь: пунктиры чьих-то мнений
Что наша жизнь: пунктиры чьих-то мнений,
Полоски неудач и озарений,
И, сквозь мираж бесчисленных мгновений,
Всё беспощадней резкий свист осенний.
Перед лицом вселенского всесилья.
Кто в безутешности не сложит крылья?
И что нам ждать от жизней наших милости,
Перед пустым лицом Неотвратимости?
Мы – мотыльки, трава. Мы – лишь мгновения,
Лишь звенья в бесконечности вращения.
Когда коснётся нас самих
Когда коснётся нас самих,
Мы все советы забываем
И чей-то ад считаем раем,
Одни в своём аду горим.
Нам все советы невпопад…
И все примеры не в примеры…
Как мы советуем примерно,
Когда не в нас бушует ад.
Лета – медленная река
Лета – медленная река.
Люди жили во все века.
Но записаны в календари
Лишь художники и цари.
