чувство у меня было во время прочтения дневника Эмили. Я не знаю, что произошло там, не хочу знать этого, но, видимо, это было очень необходимо. Последним желанием моей дочери было предать это озеро и его тайну забвению. И я намереваюсь подчиниться ее воле.
Я с трудом поверил в то, что услышал.
— А что же будет с проектом?
Ее губы вытянулись в тонкую линию.
— Этот проект умер в тот же момент, когда Эмили сомкнула глаза в последний раз. К тому же, это была ее идея и, кроме того, — ее плечи задрожали, — за это время я пришла к выводу: мы не имеем права поменять развитие природы. Для меня утешительно знать, что процесс эволюции все же идет, жизнь продолжает развиваться, несмотря на желания человека.
Леди Памбридж засунула руку в карман и достала оттуда небольшой сосуд, в котором был последний образец крови мокеле — доказательство правдивости нашей истории.
— Возьмите, — сказала она и положила ампулу в мою руку. Потом она сжала мой кулак. — Мне это больше не нужно. Делайте с ним все, что хотите.
Она распрямила плечи.
— А теперь, Дэвид, что касается обещанной профессуры. Вы уверены, что не хотите воспользоваться моим предложением? Я обещала это вам, а я держу свои обещания.
Я покачал головой:
— Большое спасибо. Я действительно ценю вашу заботу. Но, к сожалению, должен отказаться. За время путешествия я узнал, на что способен сам, я верю, что смогу сделать это без посторонней помощи.
— Я уверена в этом. Но я хотела бы обратиться с подобным предложением к мадмуазель Нгаронг. Думаю, это не понравится старику Амброзу, но он переживет. Вы согласны со мной?
— Вполне, — ответил я и не без удовлетворения проследил за тем, как медленно открывается рот Элиши. Я еще ни разу не видел ее в таком замешательстве.
— Хорошо. Значит, так и сделаем, — сказала леди Памбридж. — Два миллиона долларов на счет конголезского национального парка и на поддержку проекта по прослушиванию голосов животных — во главе с вами, разумеется. Вы согласны, Элиши?
— Я… — это все, на что оказалась способна биолог.
Чтобы эта новость дошла до нее, потребовалось несколько минут. Зато потом Элиши подняла руки высоко в небо и закричала от радости. Она танцевала на утесе так, что мы начали волноваться за нее — не свалится ли она вниз. Но, к счастью, она довольно быстро успокоилась и обрела способность говорить.
— Благодарю вас, леди Памбридж, — сказала Элиши, все еще еле переводя дыхание. — Это же сногсшибательно! Вы даже не можете представить себе, что это значит для нашей страны.
— Благодарите лучше Дэвида — за то, что он бескорыстно отказался от этих денег, — возразила леди.
Вокруг ее глаз собрались морщинки.
— Не поймите меня неправильно, Дэвид, но чем дольше я думаю об этом, тем сильнее убеждаюсь в том, что Элиши деньги нужнее. Я ничего не знаю о Конго, и с удовольствием слетала бы разок туда. Надеюсь, вы не будете против, если я пару раз наведаюсь к вам?
Элиши просто сияла от радости.
— В любое время, когда только захотите. Боже, не могу дождаться того момента, когда окажусь дома и расскажу всем эту потрясающую новость. Думаю, мы закатим такой праздник, что его будет слышно даже в Лондоне.
Леди Памбридж кивнула и сказала:
— Хорошо, что мы все выяснили. А теперь прошу извинить меня, я хочу вернуться домой. Вы же останетесь до завтра — или нет?
Я кивнул:
— Если позволите. Потом мы хотели бы провести пару дней на побережье и отдохнуть от всех передряг путешествия.
— Будьте моими гостями, — сказала леди. — Хиллер обо всем позаботится и подготовит для вас увлекательное путешествие. Отлично, тогда до вечера. Ждем вас на ужин.
Она медленно удалилась, оставив нас одних.
Она даже не успела войти в дом, как мы начали говорить наперебой. Громче всех — Сара и Элиши. Я чувствовал себя пятым колесом телеги, но это не мешало мне. У меня было такое чувство, что с наших плеч свалился тяжеленный груз. Странно, подумал я, как люди меняют свои взгляды, когда теряют самых близких. Жизнь сразу же приобретает совершенно иное значение. Вещи, которые раньше были важными, тут же занимают абсолютно другое место.
Вдруг все смолкли, и я почувствовал, как девушки нетерпеливо стали посматривать на меня.
— Извините, я углубился в себя, — сказал я. — Что вы хотите узнать?
Глаза Элиши улыбались, но вопрос, который она задала, был более чем серьезным;
— Я спросила, не хочешь ли ты нам рассказать, что увидел на дне озера, когда опустился туда после смерти Малони.
— С чего ты взяла, что я?..
— У меня все же есть глаза и уши. Кроме того, я могу сопоставлять вещи. Судя по твоим намекам и по тому, что водолазный костюм был мокрым, я додумала все остальное. Итак, что же ты видел?
Я кивнул, но все еще сомневался в том, что им ответить. Я же принял решение молчать. Но, с другой стороны, я ведь не давал клятвы.
— Ну, хорошо, — сказал я и вздохнул.
Потом я рассказал им, как погрузился на дно озера, нашел тот самый обрыв и поплыл еще глубже. Рассказал, как отверстие становилось все шире и превратилось в настоящий лабиринт из проходов и пещер, которые распространялись на невообразимо огромной площади. Площади, для исследования которой едва хватило бы всей жизни. А потом я увидел на дне огни. Тысячи огней. Целый город, нет, море огней…
— Вот и все, — сказал я, улыбнувшись. — Я уверен, вы не верите ни единому моему слову. Да и как вы можете поверить в такое?!
Элиши приложила палец к моим губам и кивнула. А Сара обняла меня за бедро и прижалась ближе.
— Это прекрасная история, даже если на самом деле это было всего лишь галлюцинациями, вызванными давлением, если это были не огни, а «звездочки» вокруг радужной оболочки. Тем не менее, оно так и останется прекрасным сном. На твоем месте я бы не стала больше никому о том рассказывать, если, конечно не хочешь, чтобы тебя до конца дней заперли в комнату с мягкими стенами.
Я рассмеялся.
— Согласен.
Мы долго стояли рядом и смотрели на море.
— А что вы сделаете с этим образцом? — спросила Сара, указывая на капсулу в моей руке.
Элиши посмотрела на меня и махнула головой в сторону скалы. Я сразу же понял, что она имела в виду.
Я задержал дыхание, наклонился назад и со всего размаха бросил капсулу в море.
Благодарности
Благодарю всех, кто поддерживал меня похвалой, критикой и дельными советами, прежде всего — мою спутницу жизни Бруни Фетчер — за ее критический взгляд и непоколебимый оптимизм;
моих сыновей Макса и Леона, чей интерес к ящерам подтолкнул меня на путь истинный;
Андреаса Эшбаха, Райнера Векверта, Вольфа Дорна и Германа Опперманна, чьи мысли и задумки были для меня неиссякаемым ключом вдохновения;
