— А вам не кажется, что для администратора солидного отеля вы выглядите, мягко говоря, не вполне подходяще?
Раздражение волной захлестнуло Эвелин. Она опять вскочила со стула, забыв о смущении, в которое ее привел оценивающе насмешливый взгляд собеседника, и заговорила, свирепо сверкая глазами:
— Как я выгляжу, вас не касается, ясно?
Слишком уж вы высокого о себе мнения. Номер ему подавай с балконом, одевайся, как он скажет! В голове не укладывается!
— Грубиянка, — произнес Барнс с прежним спокойствием. Лишь по вспыхивающим в его глазах искрам можно было догадаться, что он тоже на взводе.
— Хам! — выпалила Эвелин, привлекая к себе внимание только что вошедших в холл двух девушек с коротко стриженными затылками и непокорными прядками спереди, зачесанными набок.
Девушки подошли к стойке и вопросительно уставились на скрестившего на груди руки Барнса.
Тот обвел их рассеянным взглядом и отошел чуть в сторону, к мраморной колонне, молча давая понять, что уступает им место и продолжит разговор с администратором позднее.
Эвелин, еще не пришедшая в себя, глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
— Чем могу быть полезна? — спросила она у девушек вполне доброжелательным тоном.
Те переглянулись.
— Мы хотели бы остановиться в вашем отеле, — сказала более высокая, у которой передние пряди были выкрашены в розоватый цвет.
Все то время, пока Эвелин занималась оформлением, — непритязательные клиентки, скорее всего студентки, попросили поселить их в самом скромном двухместном номере, — Барнс вообще не смотрел в сторону стойки. Эвелин молила Бога, чтобы он ушел отсюда, чтобы нашел карту города где-нибудь в ближайшем киоске, а ее оставил в покое. Она чувствовала, что, если он опять с ней заговорит, даже самым что ни на есть дружелюбным голосом, из нее вырвется настоящий фонтан разбуженного им гнева.
— Итак, как насчет карты? — невозмутимо произнес Барнс, когда девушки, получив ключи от номера, направились к лифту.
Эвелин взяла карту города, которая лежала тут же на стойке и не заметить которую мог разве что слепой, и, положив перед Барнсом, произнесла:
— За счет отеля.
Она смотрела перед собой, поэтому не видела выражения его лица в тот момент, когда совершенно изменившимся голосом — мелодичным, с нотками не то нежности, не то восхищения — он сказал:
— Спасибо, Эвелин.
По ней как будто прошел разряд электрического тока. Она не сразу подняла голову — на несколько секунд замерла, словно околдованная этими чарующими звуками. Никогда в жизни слышать собственное имя не доставляло ей столько удовольствия, а мужской голос еще ни разу не вызывал в ней такого сильного волнения.
Когда она перевела взгляд на то место, где должен был находиться Барнс, он уже выходил на улицу.
Остановившись перед входом в «Меркури» и развернув карту, Ричард долго не мог заставить себя сосредоточиться на обозначениях, а стоял и думал, зачем опять стал придираться к Эвелин, с какой целью вывел ее из себя. Ведь Артур объяснил ему вчера, что поработать администратором девушку попросили от безвыходности положения. Она вообще могла отказаться, так с какой стати ей менять ради этого свой облик?
А сережку в пупке и кофточку с чудными пуговицами, к которым так замечательно подходил яркий браслет, он, если честно, находил весьма забавными. Его всегда привлекали женщины, любящие себя украшать. Но главным были в Эвелин не серьги и не браслеты, а плоский живот и изящные запястья, все ее стройное молодое тело, на котором все эти побрякушки смотрелись просто сногсшибательно.
Ричард пожал плечами, не понимая ни своего поведения, ни отношения к этой светловолосой девушке. Одернув себя, он посмотрел на часы и, прогнав навязчивые мысли, принялся искать на карте ближайший пункт проката автомобилей.
Прибыв в «Диснейленд» без пятнадцати одиннадцать, Ричард купил билет, прошел через турникет и направился мимо фотографирующейся с Утенком Доналдом, Микки Маусом и Белоснежкой детворы к ближайшему кафе под открытым небом. Он умышленно выпил с утра лишь чашку кофе, которую попросил принести в номер, чтобы позавтракать как следует позднее в самом парке.
Прежде чем отправляться в отдел информации и рекламы, ему хотелось немного подышать этим пропитанным добротой и чудесами воздухом, вжиться в это бесконечное приключение, созданное сотнями талантливых и изобретательных людей.
Журнал Сан-Франциско «Небоскребы» заказал ему статью о сказке-реальности, конец которой настанет лишь тогда, когда мир лишится воображения.
Когда, неспешно позавтракав, он направился по «Главной улице США» к центру парка, его мысли под цокот копыт впряженных в трамвай-конку лошадей и звуки механических пианино, доносящихся из распахнутых дверей лавок и ресторанов, опять заработали в странном направлении. А сердцем вновь завладело неведомое прежде желание найти свою единственную и посвятить ей остаток дней.
Ричард с умилением смотрел на сияющие мордашки детей и завидовал их родителям. Как к дивной музыке прислушивался к ребячьему смеху и что-то искал в глазах попадающихся ему навстречу женщин.
На одной из площадей, где циркачи и дрессированные животные давали представление, он приостановился, залюбовавшись праздничным разноцветьем. Ему подумалось, как здорово смотрелась бы на его фоне Эвелин с ее браслетом, пуговицами-бусинами и живым блеском глаз. От этой мысли у него на душе стало светло и радостно, а губы разъехались в блаженной улыбке.
Ричард пребывал в этом необыкновенном состоянии минут десять, а может, и полчаса. Потом внезапно очнулся, мысленно обозвал себя идиотом и поспешил брать интервью у Боба Рота, одного из руководителей отдела информации, с которым связался по телефону несколько дней назад еще из Сан- Франциско…
Войдя в «Меркури» около четырех часов дня и взглянув на подругу, Абигейл сразу заметила произошедшие с той за последние дни перемены. Эвелин стояла боком к стойке, задумчиво глядя в окно.
Они дружили вот уже два года, и за все это время грустной Абби видела подругу лишь несколько раз. Сегодня к ее грусти примешивалось что-то новое, несвойственное всегда веселой и заводной Эви.
— Эй, что они тут с тобой сделали? — спросила Абигейл, приблизившись.
— Ой! Абби! — Эвелин обнажила в улыбке ровные зубы, перегнулась через стойку и обняла подругу. — Как здорово, что ты приехала! А я уже подумала, ты махнула на меня рукой. Заходи.
Она распахнула расположенную сбоку дверцу, впуская Абби в свое временное владение.
— Махнула рукой? Неужели, думаешь, я на такое способна? — Абигейл нахмурила черные брови. — Если уж я что-то кому-то пообещала, то в лепешку расшибусь, но обещание выполню.
— Знаю-знаю, — улыбнулась Эвелин. — Садись. — Она придвинула к столу второй стул, стоявший у стенки. — На чем приехала?
Абби закатила глаза и мрачно предложила:
— Угадай.
— Неужели тряслась на автобусе? — спросила Эвелин с сочувствием.
— Гораздо хуже. — С губ Абигейл, покрытых шоколадного цвета помадой, слетел тяжелый вздох.
— Гм… — Подруга озадаченно нахмурилась и качнула головой. — Сдаюсь.
— На такси, — сообщила Абби, снова вздыхая. Эвелин разразилась звонким смехом, наконец-то превращаясь в себя прежнюю.
— Это называется «гораздо хуже»?
— Естественно, — ответила Абигейл с таким видом, будто считала, что пояснения здесь абсолютно излишни. — Я отдала этому гаду чуть ли не все мои денежки! — Она всплеснула руками, и связка ярких
