радуясь в душе, что Лина, все же, идет за ним.
Но, возле его машины, девушка остановилась, упрямо качая головой.
- Не стоит, Дима. Правда, не стоит. - Она захотела забрать свою руку, но мужчина потянул Лину, чтобы она хоть немного оказалась укрытой от дождя под листьями дерева, возле которого он припарковался, заставляя прислониться к машине.
- Почему, Лина? - Дмитрий был не согласен с ней. Но, чтобы спорить, надо, хотя бы, знать, против чего аргументы выдвигать. - Почему не стоит?
Он встал напротив, упираясь руками в серебристый бок автомобиля только затем, чтобы сдержаться, и не обнять ее прямо сейчас, прерывая всякие разговоры и объяснения. Сам не понял, когда успел так дико захотеть этого, но уже почти не мог себя контролировать.
- Дима. - Лина посмотрела на него так, словно ей смешно стало. - Я же прекрасно знаю, каким отношениям ты отдаешь предпочтение. Я не могу дать тебе этого. Не реально такое. Я не свободна, во-первых. И не хочу, чтобы мне было больно. В моей жизни, и без того, приятного не много. А по-другому, навряд ли, выйдет.
- А если ты ошибаешься, Лина? - Димка навис над ней, заставляя вжиматься спиной во внедорожник, в попытке чуть отстраниться. Но он сам перекрыл девушке пути к отступлению. Однако, отчего-то, ей совершенно не было страшно. Даже нравилось то, что он так близко. Хоть умом и понимала, что это, в корне, не верно. А сердце стучало все сильнее, заставляя сбиваться дыхание. - Если я хочу других отношений? С тобой?
- Это бессмысленно. Мы меньше месяца знакомы. - Покачал головой Лина, заставляя свой голос звучать уверенно и насмешливо, хоть выходило и не очень. И по выражению карих глаз, девушка поняла, что и Дима заметил ее неуверенность.
- Не надо, Лина. Не говори так. - Дима говорил хриплым, севшим голосом, понуждая Лину вздрагивать от возбуждения, забывая о том, почему она, вообще, спорит. Его рука поднялась к щеке девушки, ласково гладя нежную, влажную кожу. - Не бессмысленно. Я знаю, чувствую это. И ты чувствуешь. Не так ли? Я не причиню тебе боли, правда.
Она хотела бы покачать головой, в попытке отрицательного ответа, недоверия. Хотела, но не смогла. А вместо этого, закрыла глаза, сильнее прижимаясь щекой к его ладони, ощущая свое прерывистое дыхание и стук пульса в ушах.
Мужчина с трудом сдерживался, хоть и понимал, что не стоит этого делать. Не за этим он побежал за Линой. Не для того, чтобы сейчас, стоя под проливным дождем, прижимать ее к машине своим телом, закрывая от всего мира. Практически не имея сил контролировать непреодолимое желание поцеловать ее опять. Но не так, как тогда, а сильнее, чтобы Лина поняла, как сильно волнует его, как он хочет быть с ней.
Однако ведь не только это Дима хотел доказать Лине. Нет. Она должна была понять, что он хочет говорить с ней, смотреть в глаза, делиться тайнами и мыслями. Просто, время свое делить с этой девушкой. Хотел доказать, что есть смысл. Огромный, важный. Но, проиграл сам себе, едва ощутимо касаясь ее полураскрытых губ.
'Этого будет достаточно', убеждал Димка себя в уме, стараясь отстраниться и привести мысли в порядок. Но, потерпел сокрушительное поражение, почувствовав, как Лина подается навстречу его губам, прижимаясь сильнее, обхватывая его шею руками с тихим стоном. И совсем потерял голову, обнимая ее, прижимая как можно крепче к себе, так и не отрываясь от ее рта. Он целовал Лину страстно, сильно, но нежно, почти с благоговением, лаская ее губы своими, пробегая по ним языком.
Его рука чуть наклонила голову девушки, так, чтобы мог скользить по ее щеке, скуле, подбородку, целуя нежную кожу, и понимал, что она, все же, плакала, ощущая на своих губах соленый привкус ее слез.
Лине не отталкивала, напротив, еще теснее прижималась, зарываясь пальцами в его волосы, заставляя Диму хотеть большего. Вынуждая забывать, что они стоят на улице, под проливным дождем, который продолжал литься с неба, закрывая их своими потоками.
Девушка застонала, ощущая, как его язык скользнул между ее губами, дразня и возбуждая. Лаская каждым мимолетным прикосновением. И почувствовала, как еще сильнее прижался к ее телу Дима, отвечая страстью на ее стон.
Губы мужчина проложили себе дорожку по ее щеке к шее, пальцы расстегнули пуговицы влажного ворота, чтобы скорее добраться до кожи, и Дима начал покрывать ее шею порхающими поцелуями, другой рукой обхватывая затылок и перебирая мокрые пряди волос.
- Дима. - Едва слышно простонала Лина, и сама не зная, о чем просит его. О том ли, чтобы мужчина остановился, или, чтобы никогда не прекращал ласкать ее. Она потеряла все свои здравые мысли и аргументы. Забыла обо всем, что должно было бы остановить ее, заставить испугаться, оттолкнуть, уйти. Лина потерялась, заблудилась в той ласке и нежной страсти, которой Дима околдовывал ее.
Мужчина остановился на мгновение, замирая при виде синяка, который расплывался в основании шеи Лины, переходя на ключицу. А потом, ругаясь сквозь сцепленные зубы, начал осторожно целовать, в безуспешной попытке стереть темную отметину с белой кожи.
- Брось его, Лина. Уйди. Пожалуйста. - Дима шептал, не отрываясь от нее, не разжимая рук, не давая ей выбраться из сладкого дурмана. - Он же убьет тебя, однажды.
Его слова, отрезвили девушку. Она напряглась в руках мужчины, понимая, что это, все равно, неправда. Это обман, ее попытка попасть туда, куда никогда не сможет добраться. Даже заглянуть не может, без напоминания о реальности и правде ее жизни.
Дима, почувствовав ее напряжение, только крепче обнял, прижимаясь своим лбом к ее.
- Извини. - Тихонько пробормотал он, тяжело вздыхая, и проклиная себя, что не смог сдержать язык за зубами. Ведь что он ей, взамен предложить может, если Лина даже слушать его не хочет? Надо убедить ее, уговорить прислушаться, поверить, дать шанс. - Только не убегай, Лина. Не надо. Есть смысл в том, что происходит между нами. Есть. И ты, и я - чувствуем это.
- Я не знаю, Дима. - Лина с трудом приводила дыхание в норму, понимая, что полностью лишилась хоть какой-то уверенности и стабильности разума в этот момент. - Я ничего не знаю. - Она всхлипнула, и попыталась отстраниться.
Дима не удерживал, он сам был виноват, зря поспешил. Не стоило поддаваться желанию, как бы ни хорошо и, практически, нереально здорово, было целовать ее, ощущать прижимающееся к нему тело Лины.
Мужчина чертыхнулся, понимая, что сейчас, не сдержится и, вновь, начнет ласкать ее, чуть припухшие и раскрытые в прерывистом дыхании, губы.
Он отступил на шаг, продолжая держать Лину в своих руках. Было видно, что она хочет убежать, уйти. Ищет причину и путь отступления.
- Не надо, Лина. Не уходи, пожалуйста. - Дима обхватил ее щеку ладонью, стараясь поймать взгляд. Показать, как она важна для него.
- Мне надо, Дима. - Лина посмотрела на циферблат его наручных часов, все еще, не до конца восстановив дыхание. - У меня всего пять минут до конца перерыва.
- Хорошо. - Кивнул он, не отрывая глаз от ее лица. - Иди. - Подушечка его большого пальца скользнула по ее нижней губе, чуть натирая, заставляя, вновь, сбиваться дыхание. - Только, - он наклонился, легко и быстро целуя ее. - Я не дам тебе поверить, что это не имеет смысла. Слышишь?
- Это неправильно, Дима. - Прошептала она, высвобождаясь из его рук, а он не препятствовал ей. - Неправильно. Не мучай меня. Не заставляй понимать, чего нет в моей жизни. Не надо, Дима. - Повторила Лина, отступая на шаг. - Не стоит. Я не приду завтра. Я больше, вообще, не приду.
И, резко отвернувшись, побежала под продолжающимся ливнем, оставляя в душе мужчины растерянность и опасения, и свой вкус на его губах.
Дмитрий прижался лбом к холодному металлу машины, не разжимая пальцы, словно пытался таким образом удержать ощущение ее тепла, ее тела, которое он обнимал всего мгновения назад. Он выругался, понимая, что сам виноват, своей несдержанностью и поспешностью в том, что испугал Лину таким напором и требованиями.
Но одно, Дима знал точно. Чтобы Лина не думала, они встретятся завтра. Он найдет ее, и докажет, что все, происходящее между ними - правильно. Чего бы ему этого не стоило.
Глава 9
- Ты бы выпила чаю или кофе. - Ирина Анатольевна посмотрела на Лину внимательным взглядом, подмечая мокрую одежду и дрожащие губы.
- Да, наверное, так и сделаю. - Просто согласилась девушка, не собираясь объяснять начальнице отдела, в котором работала, что не холод был виновен в ее, неуемной, дрожи. Она, вновь уткнулась в экран монитора, силясь сосредоточиться и понять, что же надо сделать, чтобы исправить этот отчет. Она, с трудом, попадала пальцами по клавиатуре, допуская огромное количество ошибок. Но, не смотря на это, старалась выполнить задание в срок.
- Я говорила с Олегом Владимировичем о твоей просьбе. - Начальница продолжала стоять у ее стола. - Он не против. Вернется в среду, и подпишет. Ты очень хорошо освоила эту программу, так что, никаких проблем не будет.
- Спасибо. - Лина постаралась улыбнуться как можно искренней, это была хорошая новость.
Даже Дима похвалил девушку за изобретательность, когда она рассказала ему о своей идее. 'Стоп', - одернула Лина саму себя. Не стоило сейчас думать о нем. Никогда не стоило. Ей надо вернуть себе покой. Еще домой идти, и Валику в глаза смотреть, хоть и воротило от самого ожидания этого.
- Да не за что, Лина. Ты же у нас до четверга? Так.
- До среды, как раз, но если он не успеет, я потом подойти могу. - Лина улыбнулась. Забрать отчет о прохождении практике по работе с '1С', было в ее интересах.
- Посмотрим. - Кивнула Ирина Анатольевна. - Но, думаю, что должен успеть. Ты хорошо работала, Лина. Зарплату, так же, получишь в среду.
- Хорошо. - Девушка беззвучно вздохнула, понимая, что заканчивается это странный и неоднозначный месяц ее жизни.
- Работай. Не буду больше тебя отвлекать. - Кивнула начальница, отходя. - Но горячего, чего-нибудь, выпей, обязательно.
Лина кивнула, решив прислушаться к совету, и вставая, чтобы поставить чайник.
Пока вода булькала она, в который раз, вспомнила о Валике. Сегодня он не даст ей добираться домой самой. Даже слушать не захочет, если она и позвонит. Хоть и не было у нее желания звонить. Лина не разговаривала с мужчиной с воскресенья. Просто заставить себя не могла. Боялась. Опять боялась. И это липкое, отвратительное ощущение дикого и животного страха, убивало, выедало душу изнутри. Потому, наверное, так и хотела увидеть девушка днем Диму. С ним рядом было всегда спокойно и хорошо. 'Конечно, именно поэтому, а не оттого, что взгляд отвести от этого мужчины не может'. Насмешки над собой стали ее любимым дело в последние сутки. Только благодаря иронии, и удерживалась на краю разума, то и дело, грозясь сорваться в депрессию.
Валентин будет делать все, чтобы Лина простила его. Они уже проходили через такое. Хоть Луну с неба закажи, что-нибудь, да придумает. И Лина знала, что пройдет еще несколько дней, и она смирится. Сделает вид, что забыла. Не простит, но пропустит. Хотя, возможно и сама была виновата в таком. Ведь, превозмоги девушка себя, расскажи Валику о том, что ее пытались изнасиловать и, возможно, он бы больше старался сдерживать себя. Не пил бы. Не терял бы контроль. Не было бы потом ни ее страха, ни его угрызений совести.
Воспоминания о том, как она проснулась ночью от грубых и резких ласк его рук, почувствовав запах алкоголя - заставили Лину обхватить себя руками, в попытке избавиться от внутреннего холода. Тогда, ей показалось, что все повторяется, что девушке снова шестнадцать, и грубое мужское тело, пытается полностью подчинить ее себе. Лина задыхалась от страха, пытаясь вырваться, только Валентин был уже не в том состоянии, чтобы отпустить. Он почти не говорил с ней, только прорычал на ухо 'моя', не давая освободиться. Не отвечал на просьбы и уговоры, сминая губы жестоким напором. Ей было больно, действительно больно от его рук, от жестких, не поцелуев даже, укусов. Не было удовольствия. Страх, опустошенность, и не восприятие происходящего. Хотя, как такое возможно? Это же не чужой человек. Это Валик, ее Валик, который всегда знает, как возбудить и заставить девушку захотеть его с такой же силой...
Возможно, не относись Лина к этому, как к насилию, и все было бы не так страшно, может быть, это ее проблема? Возможно, она сама себе не дает получать удовольствие от такого 'страстного желания' своего мужчины, из-за своего страха и прошлого? Лина иногда думала об этом. Но, все же, даже ее больное сознание отвергало подобное 'сомнительное удовольствие'. И, пусть и понимал Лина, что Валентин не сознательно делает это, просто уже не может подчинить желание обладания ею опьяненному мозгу, все равно, чувствовала боль и опустошение в душе.
Когда он отпустил ее, Лина смогла только сжаться в комок, замирая от обиды и боли в душе. Едва дождавшись, что мужчина заснет, девушка бесшумно выбралась из кровати, закрываясь в ванной, и долго стояла под душем, рыдая, безуспешно пытаясь оттереть синяки и липкий ужас воспоминаний.
