приторный уж очень, а с яблочком в самый раз.
– Надо и мне баночку засахарить, а то последний год к перемене головные боли…
– Первое средство от гипертонии. И брату в Мурманск всегда посылаю, очень благодарит. Сосед вот из 10-го дома, профессор, нонешний год привой просил.
– Кстати, Муза Федоровна, не знаете, ваш сосед из 10-го дома какой наукой занимается?
– Вот чего не скажу вам, Олег Павлович. Спрашивала его как-то, да не запомнилось, что-то уж очень мудреное. Да он третий год всего у Прохоровых дом купил, как на пенсию вышел. Персональную получает, ну и на книжке, чай, есть. Людочка к нему каждый день бегает, и не только газеты, а то книги, то бандероли, то переводы носит.
– Я думал, он дачу снимает на лето, как мы.
– Нет-нет, хозяйствует. И в саду когда что поделает, ну, конечно, без Прони бы ему зарез.
– А кем ему этот Проня приходится?
– Да никем. Наш он, местный. Золото был бы мужик, все в руках спорится, и где достать что, и что сделать… Только несамостоятельный - выпивает.
– Что ж у него, никого родни нет, а Проня вроде прислуги?
– Дочка была у Александра Яковлевича, померла, вроде - от рака. Внучка оставила деду. Не хочу сказать худого, только отец ни разу сына не проведал, и есть вообще он, нет ли - не знаю… Да что мы все про соседа, уж Нина Павловна заскучала, и вареньица не подкладывает…
– Что вы, Муза Федоровна, такое замечательное варенье! Я смотрю, вроде Андрей там за калиткой… Андрей! Андрюша! Иди чайку выпей, избегался весь за день, не поел толком.
– Не хочу, мам! Мы с Евге… с Женькой сейчас на пруд пойдем.
– Иди сюда, тебя говорят! Съешь вот, с маслом и вареньем. А почему с тетей Музой не поздоровался?
– Здрасьте! Ну мам, меня Женька ждет… Еще червей накопать надо…
– Да отпусти ты его, Нина. Спиннинг мой, смотри, не трогай!
– Ладно!
– Вы тоже рыбачите, Олег Павлович? Только в нашем пруду одни головастики.
– Завтра после работы на Истру едем. Все наличные колеса мобилизовали: красухинский 'Москвич', двое на мотоциклах с колясками, даже шеф свою 'Волгу' пригонит.
– Приятно, когда такой дружный коллектив. У нас в ателье ничего похожего: устаем, конечно, заказов - ужас сколько, да и на дому все подрабатывают. На сто двадцать-то особенно не разгонишься, вот и приходится дополнительно клиентуру брать.
– У нас поллаборатории по 120 получают, лаборанты по 90, и ничего, вроде хватает. Не в деньгах счастье, главное - чтобы работа нравилась.
– Извиняюсь, Олег Павлович, вы кто же по специальности будете?
– Я вообще-то радиоинженер, но мы работаем на стыке двух наук: физики и биологии. В наше время самые крупные открытия делаются как раз… Вы что-то хотите сказать, Муза Федоровна?
– Вспомнила! Когда свою специальность вы назвали: то же самое говорил о себе Александр Яковлевич.
Элегантный портфель и чехол со складными удочками в одной руке, рюкзак со штормовкой и прочим рыбацким барахлом в другой - таким было появление Олега в вестибюле института. С одной стороны, сегодня можно было вообще не появляться в институте, а сразу махнуть на Истру, но с другой стороны… существует Государственная комиссия, которой принципиально плевать на рыбалку. Захотелось же ей назначить приемку блока 'Дубль-дуб' именно на пятницу…
Пока Олег соображал, куда бы забросить барахло, из лифта вынырнул Сережка Маковец.
– Здорово! Ты долго будешь здесь торчать? Мы с ног сбились - его ищем, шеф психует, Людочка с Зоечкой тихо рыдают, а он - нате вам пожалуйста прохлаждается. Тебе известно, что селектор опять не в дугу?
– Но мы же его вчера отладили…
– Что было вчера, я прекрасно помню, однако ты не знаешь, что есть сегодня. Меньше спать надо. Пошли.
В лаборатории царил тихий ужас. Вытащенный из стойки селектор зловеще поблескивал оголенными внутренностями, вокруг него на цыпочках суетились братья-электронщики Володя и Володя, на осциллографе неистово метались сбитые синусоиды, в углу притихли лаборантки Людочка и Зоечка, а над всем этим возвышался спокойный и грозный, как Наполеон накануне Ватерлоо, шеф.
– Добрый день, - недрогнувшим голосом произнес Олег.
– Вы, Олег Павлович, неисправимый оптимист, если вам этот день показался добрым. Вчера вы меня заверили, что установка в полном порядке, а что я вижу сегодня?
Шеф пожевал губами, поставил стул посреди комнаты и сел, всем своим видом показывая, что он возмущен и не уйдет отсюда до победного конца.
– Вам, Олег Павлович, как никому другому должно быть известно, что сроки приемки назначает Государственная комиссия, а не мы, и срывать эти сроки мы не имеем права, так как в противном случае с нас сорвут головы.
– Борис Львович, все это мне прекрасно известно. А поскольку я оптимист, то, уверяю вас, селектор заработает и приемка пройдет успешно.
Хотя Олега и раздражало присутствие за спиной шефа, он решительно снял пиджак, засучил рукава и склонился над блоком.
'До комиссии полтора часа, а так как барахлит только селектор, это еще полбеды. Придется все-таки заменить декатроны. Сколько раз просил снабженцев заказать декатроны, вот и остались на мели. Сейчас вот поставлю новые, а если они не выдержат во время испытания?'.
– Серж, давай выход с генератора проверки.
– Уже давали.
– Давай еще…
Время шло, селектор не поддавался никаким уговорам. Олег смущенно поглядывал на часы: до начала комиссии час, сорок минут… Чтобы скрыть свое беспокойство, он с отверткой полез в схему, проверил контакты, пайки.
– А, черт!.. - задергался Олег. Искры перед глазами, искры в глазах… Шестьсот вольт - не шутка, особенно когда это неожиданно.
– Коротнул? - выдохнул Сергей.
– Есть немного… - Олег потер шишку на затылке - крепко врезался об стойку. Сквозь табачный дым пробился резкий запах озона.
– Серж, меняй вот этот электролит, в смещении утечка.
В комнату ввалился Глеб, притащил катодник.
– Ну, что, братцы, припухаем? Как шведы под Полтавой? Он грохнул катодник на стол и потрепал Сергея по согнутой спине.
– Замолкни, ты, - зашипел Олег. - Шеф…
– Где шеф? - изумился Глеб. - Он в данный момент несется во всю прыть к начальнику отдела, меня чуть не сшиб.
И действительно, шефа в комнате не было. Все облегченно вздохнули и сели покурить. Сергей отставил паяльник, достал 'Яву'.
– Олег, успокой нервы. Прорвемся.
– Теперь прорвемся, - ответил Олег, доставая из пачки сигарету.
– Сейчас проверим, все должно быть о'кей! Иначе переквалифицируюсь в управдомы.
Закурили, помолчали.
– Серж, а как рыбалка? Не раздумал?
– Плюнем на все и в 17:30 отчалим. Кстати, Олег, ты обеспечил червей?
– Ребята, каюсь. Не надо казнить, надо миловать. Совсем забыл. Честное слово, до последнего момента помнил, потом заторопился на электричку и…
– Так, - ледяным голосом произнес Сергей. - Что будем с ним делать?
– Изрубим его на мелкие кусочки и скормим рыбам вместо приманки, предложил Глеб.
Олега спас телефонный звонок. Он взял трубку.
– Да, я слушаю, Борис Львович. Что? Но у нас почти все в порядке. Да, почти. Время еще есть. Как вы говорите? До понедельника? Но… Ясно.
– Могу вас обрадовать, сеньоры, рыбалка отменяется по техническим причинам. Комиссия переносится на понедельник, но… Нам предстоит провести субботу, а может и воскресенье в обществе селектора. У кого нет финансов на пропитание, шеф может ссудить до получки. Короче говоря, закончил Олег, - мы находимся под арестом на служебном месте. Для нас, сеньоры, суббота начнется в понедельник.
– Но мы же почти все сделали, - возмутился Сергей.
– Шефа смутило именно это 'почти'. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Вообще, Олег - мировой парень, но иногда бывает такая зануда! Возьмется во мне воспитывать то, чего самому не хватает - железную волю или там усидчивость… В воскресенье все вроде хорошо началось: приехал он из института, где всю субботу пропадал, пробежались мы до пруда, поныряли с мостика, Олег баттерфляй изобразил. Мне бы помолчать на обратном пути, а я, как дурак, стал с ним про здешнюю жизнь разговаривать. Он все слушал-слушал, а когда я рассказал, как мы с Женькой над Проней подхохмили, тут на него и накатило.
– Слушай, - говорит, - ты же сущий неандерталец. Из твоих междометий понять ничего невозможно. Только и слышу: 'А он ка-ак повернется, а он от него! А я - тоже тут, а он - в другую сторону! Во здоровски!'. Порядок и причинность событий, даже основное содержание конфликта из этих бессвязных и безграмотных оборотов выяснить не представляется никакой возможности.
Я, конечно, обиделся. А Олега понесло…
– Культуру речи надо воспитывать с детства. Начнем сейчас же. Даю тебе пять минут на подготовку и три - на рассказ. Учти, пока не услышу от тебя связное и литературно грамотное повествование - пинг-понга от меня не ожидай.
– Да чего тут, - говорю, - рассказывать-то? Всего и делов…
– Не делов, а дел. Кроме того, будет значительно лучше, если ты исключишь необязательные вводные слова и обороты.
– А сам-то… Всю дорогу - 'так сказать' да 'так сказать'…
– Критику принимаю, моя речь тоже не изящна. Но что значит твое 'всю дорогу'?
– Ну, ты всегда, значит, в разговоре это говоришь.
– Говоришь в разговоре… Ну… Значит…
