слишком неуклюжими, - но он привык к скафандрам. Он был в восторге оттого, что пришел на помощь капитану, и не переставал думать об этом. Его немного беспокоило, что вращение усиливалось, - отсек был расположен ближе к оси вращения, чем антенна, и он чувствовал, как растет его вес. Установить запасную антенну оказалось сложным делом. Она была нормального размера и весила немного, но оказалось, что выполнить задачу просто нереально. Одной рукой он держался за скобу, другой придерживал антенну, а гаечный ключ держать было нечем. Как бы он ни старался, у него ничего не получалось, не хватало одной руки.
Наконец, он принял решение и дернул за страховочный трос, давая Сэндбургу сигнал ослабить его. Затем отстегнул карабин от пояса и, держась одной рукой, второй дважды обмотал трос вокруг скобы и завязал узлом, оставив висеть свободный конец двухметровой длины, и прикрепил карабин ко второй скобе. Получилась петля, нечто вроде веревочного сиденья, которое выдерживало его вес, пока он вставлял запасную антенну на место. Теперь дело пошло.
Он почти закончил работу. Ему оставалось затянуть дальний от него болт. Антенна уже была закреплена в двух местах и действовала. Он решил, что для выполнения последней задачи ему хватит одной руки. Он приподнялся со своего импровизированного сиденья и, раскачиваясь, как обезьяна, оказался с другой стороны антенны.
Когда и с этим было практически покончено, ключ вырвался из его рук и полетел вниз, вниз, вниз… У него закружилась голова, пока он смотрел на сверкающий на солнце ключ, постепенно теряющийся в черной космической мгле. До этого он был слишком занят, чтобы смотреть вниз.
По его спине пробежала дрожь.
– Слава Богу, что я все закончил, - сказал он себе. - Чтобы подобрать ключ, пришлось бы слишком далеко идти.
Он решил вернуться на то место, где находился прежде. И обнаружил, что не может этого сделать. Добираясь сюда, он раскачался, держась за трос. Теперь трос висел на другой стороне и дотянуться до него он не мог. Возвращение было невозможно.
Он висел, держась обеими руками за скобу, и уговаривал себя не поддаваться панике. Не может быть, что не окажется выхода. Если добраться до отсека по противоположной стороне корабля? Но там корпус 'Валькирии' был гладким, на протяжении двух метров там не было ни одной скобы. Даже если бы он не устал - а ему пришлось признать, что он устал и замерз, - даже если бы он был полон сил, вернуться на прежнее место хватило бы ловкости разве что шимпанзе.
Он еще раз посмотрел вниз и сразу же пожалел об этом. Под ним были звезды, бесконечные звезды в бесконечной глубине. Он попытался забраться на скобу, стараясь закинуть на нее ноги. Это была тщетная и ненужная попытка, отнявшая у него много сил. Он подавил охвативший его страх и снова повис на руках.
С закрытыми глазами висеть было легче. Но время от времени он все же открывал их и вглядывался в то, что его окружало. Мимо проплыла Большая Медведица, за ней - Орион. Он попытался считать минуты по количеству вращений корабля, но обнаружил, что не может быстро соображать, и опять закрыл глаза.
Руки начинали неметь и замерзать. Он решил повисеть на одной руке, чтобы вторая набралась сил. Он отпустил левую руку, почувствовал резкие уколы - начало восстанавливаться кровообращение - и постучал ею по телу. Потом решил, что пора дать передышку правой руке. Но, потянувшись к скобе левой рукой, он не смог до нее достать. У него уже не было сил на отчаянный рывок, он не мог подтянуться и схватить скобу второй рукой. Правую руку он уже не чувствовал. Он видел, как она скользит по скобе, соскальзывает с нее… Потом почувствовал, что напряжение спало, и понял, что летит вниз… вниз. И заметил отдаляющийся от него корабль.
Когда он пришел в себя, то увидел склонившегося над ним капитана.
– Лежи спокойно, Билл.
– Где…
– Все нормально. Когда ты упал, патруль с Деймоса был уже около корабля. Их приборы зафиксировали твое падение, и они тебя подобрали. Насколько мне известно, такое - первый случай в истории. А теперь лежи спокойно. Ты болен, Билл, - ты провисел там более двух часов.
До него снова донеслось мяуканье, на этот раз оно казалось громче. Билл встал на колени и перегнулся через подоконник. Котенок сидел на прежнем месте. Билл высунулся чуть дальше, помня о том, что смотреть надо только на котенка и никуда больше.
– Кис-кис! - позвал он. - Эй, кис-кис! Сюда, давай сюда!
Котенок перестал умываться, вид у него был озадаченный.
– Давай, котя, - мягко проговорил Билл. Он оторвал одну руку от подоконника и поманил котенка пальцем. Тот подошел чуть ближе и снова сел. - Котик, - умоляющим голосом позвал Билл и вытянул руку как можно дальше. Пушистый комок тут же отступил назад.
Билл убрал руку и начал обдумывать ситуацию. Все его попытки оказались напрасными. Вот если бы перелезть через подоконник и встать на карниз, держась за оконную раму… Он знал, что опасности в этом нет никакой - если только не смотреть вниз!
Он встал коленями на подоконник, спиной к улице, и, держась за него обеими руками, спустил вниз ноги, не отрывая взгляда от края кровати. Казалось, карниз переместился. Билл никак не мог нащупать его и уже решил, что промахнулся, когда, наконец, коснулся его пальцами ног. Карниз был сантиметров пятнадцать шириной. Он глубоко вздохнул.
Оторвав правую руку от подоконника, он повернулся и посмотрел на котенка. Того явно заинтересовало происходящее, но подходить ближе он не собирался. Билл решил, что сможет сделать несколько шагов по карнизу, держась одной рукой за оконную раму, а другой поймать котенка.
Он сделал несколько медленных, неуклюжих шагов, как ребенок, только начавший ходить. Слегка согнув колени и наклонившись вперед, он готов был схватить котенка. Котенок понюхал протянутые к нему пальцы и отскочил назад. Одна лапка соскользнула с карниза, но он тут же восстановил равновесие.
– Дурачок, - укоризненно сказал Билл, - хочешь шмякнуться своей пушистой башченкой об асфальт? Пошевели мозгами, если они у тебя есть, - добавил он. Положение выглядело безвыходным; теперь, как бы он ни тянулся, он не мог достать котенка, не отпуская окно. Он несколько раз позвал его без особой надежды и задумался, как быть дальше.
Он мог вернуться обратно в квартиру. Он мог простоять здесь всю ночь в надежде, что котенок подойдет ближе. Или мог оторваться от окна и поймать его. Карниз был достаточно широк и спокойно выдерживал его вес. Если он прижмется к стене, то сможет держаться за нее левой рукой. Он начал медленно продвигаться вперед, держась за окно до тех пор, пока оно не ушло из-под пальцев, и перемещался так медленно, что ему показалось, будто он стоит на месте. Затем, когда его левая рука коснулась стены, он сделал ошибку, на мгновение посмотрев вниз, на сверкающую далеко под ним мостовую. Он быстро перевел глаза на стену и начал смотреть на точку, находившуюся на уровне глаз чуть впереди. Он все еще был на карнизе!
Котенок оставался на старом месте. Билл сделал шаг правой ногой и согнул колени. Его правая рука опустилась позади котенка. Он сделал резкое размашистое движение, словно ловил муху, и котенок оказался у него в руке - царапающийся и кусающийся комочек.
На секунду он замер, не обращая внимания на сопротивление котенка, и, вытянув руки вдоль стены, пошел назад. Он не видел, куда идет, так как не мог повернуть голову, в противном случае ему грозила потеря равновесия. Путь обратно казался бесконечно долгим, куда более долгим, чем путь сюда, но наконец кончики его пальцев коснулись рамы. Еще несколько секунд, и он, перегнувшись через подоконник, взобрался на него, присел передохнуть и перевел дыхание.
– Да, - сказал он громко, - однако тут тесновато. Ты, дружок, создаешь серьезную угрозу уличному движению.
Билл посмотрел на мостовую, до нее было далеко, и выглядела она довольно неприветливо. Он перевел взгляд на звезды. Их яркое мерцание показалось ему очень красивым. Котенок устроился поудобнее у него на коленях и замурлыкал. Билл рассеянно погладил его и потянулся за сигаретой. Он подумал, что завтра явится в космопорт и пройдет медицинские тесты, в том числе и психометрические. Он почесал котенка за ухом.
– Ну что, пушистый, - сказал он, - отправимся-ка мы с тобой в долгое-долгое путешествие.
Игорь Кольченко. Что ожидать от иных миров?
После запуска Советским Союзом первого в истории человечества искусственного спутника Земли национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства США (НАСА) создало комитет по изучению задач, целей и последствий освоения космоса. Во время первой попытки найти радиосигналы инопланетных цивилизаций (проект 'Озма' 1960 г.) комитет направил правительству США доклад, в котором, в частности, говорилось: 'История антропологии знает много примеров обществ, которые были уверены в незыблемости своего государственного строя и уклада жизни, но распались, когда им пришлось столкнуться с прежде неизвестными обществами, поддерживавшими другие идеи и другой жизненный уклад. Те общества, которые выживали при этом, обычно претерпевали изменения в оценке ценностей, образе жизни и взаимоотношениях.
Проводимые в настоящее время радиотелескопические исследования в любой момент могут обнаружить разумную жизнь вне Земли, а последствия такого открытия сейчас предсказать невозможно из-за того, что мы слишком мало знаем о поведении человека при условиях, более или менее сходных с такими драматическими обстоятельствами. Поэтому можно рекомендовать проводить исследования по двум направлениям:
1. Продолжать изучение эмоционального и интеллектуального восприятия и поведения людей (и последующего их изменения, если такое произойдет), имея в виду возможность и последствия обнаружения разумной жизни за пределами Земли.
2. Изучить историческое и практическое поведение людей и их руководителей в моменты драматических и неожиданных событий или социальных потрясений'.
Сейчас большинство людей освоились с мыслью, что мы не одни в космосе. Теперь существование иноземных цивилизаций допускает большинство ученых всего мира и многие из них с увлечением изучают возможность установления контактов с инопланетянами.
Одновременно, как это ни странно, меньше внимания уделяют вопросу: что могут принести человечеству контакты с инопланетными цивилизациями? А ведь ответ на этот вопрос помог бы предвидеть возможные реакции людей на обнаружение и контакты с иноцивилизацией, а также разработать программу человечества по установлению контактов, если таковые его заинтересуют.
Если же мы не будем разрабатывать научно обоснованные гипотезы о последствиях контактов с иноцивилизациями, мы невольно станем похожи на детей, которые так увлеклись поисками 'чего-нибудь' на полях недавних боев, что им не до размышлений, чем может оказаться это 'что-нибудь'; неразорвавшейся гранатой, разбитой каской, патронной гильзой или чем-нибудь иным. И именно потому, что человечество не может позволить себе подобной безответственности, во всем мире сейчас началось всестороннее изучение внеземных цивилизаций*.
Научное изучение какого-либо объекта, еще не обнаруженного экспериментально, а только теоретически сконструированного, может показаться на первый взгляд бессмысленным и невозможным, Ио только на первый взгляд. История науки знает много случаев, когда предварительное теоретическое изучение предполагаемых явлений помогло открыть их в природе, 'увидеть' и даже 'измерить' с помощью приборов. Так, в середине прошлого века математик Урбан Леверье измерил 'возмущения' орбиты планеты Уран и предположил существование еще одной планеты Солнечной системы, которая вызывает эти 'возмущения', а в 1846 г. астроном Иоганн Галле в указанной Леверье точке неба увидел неизвестную до тех пор планету -
