Что он мог сделать?
После консультации с командованием он получил приказ: «Отдельную лабораторию стереть с лица земли… Поиски названных ученых продолжать».
Полковник открыл ящик стола и извлек несколько аэрофотоснимков с лакированной поверхностью. Он еще раз просмотрел их: вверх, прямо на него, вздымались клубы дыма и языки пламени. Горел лес и упрятанные в нем здания и постройки. Вторая фотография. Пожар утих. Там, где была лаборатория, - рыхлое серое пятно. Вот еще одна. На месте серого пятна - огромные, как кратеры потухших вулканов, воронки.
Нужно разыскивать людей. Конечно, они бежали. Но куда? Полковник поднялся и кресла и щелкнул кнопкой микрофона.
– Комендатуру в Зондерштадте, - сказал он, и тотчас послышался громкий ответ:
– Комендант Зондерштадта майор Инзер слушает.
– Кто у вас там занимается беженцами? Мне нужны данные о лицах, прибывающих в ваш район…
– Кто конкретно интересует вас, сэр?
– Запишите. Доктор Роберто, доктора Мюллер, Хейнс, Родштейн, вообще все люди, которые работали в Отдельной лаборатории.
– Я наведу справки и сообщу вам.
Семвол переключил аппарат.
– Начальника управления по перемещенным лицам.
– Слушаю вас, - раздался голос.
– Как у тебя обстоит дело по сбору длинноволосых, Сенди?
– Штук семьдесят уже набрал. Большинство из них изучают историю, литературу, искусство, музыку, философию.
– Ну, это не то, Сенди, это нам не годится. Пусть остаются философствовать здесь. Нам нужны физики, математики, химики, инженеры. Собирай этот товар. Запиши такие фамилии, доктор Роберто, доктор Хейнс, доктор Родштейн и доктор Мюллер. Если попадутся, немедленно отправляй ко мне. Не забывай самого главного! Нам нужны специалисты по ядерной физике.
– Слушаюсь.
Полковник Семвол вышел из-за стола и несколько раз прошелся по кабинету. Подойдя к двери, он нажал едва заметную кнопку, и в комнату вошла миловидная девушка. В ней не чувствовалось ничего военного. Слегка накрашенные губы делали ее более взрослой, чем она в действительности была. Ее большие зеленые глаза выражали вопрос.
– Лиз, вам придется переодеться, - сказал полковник, окинув ее добродушно-насмешливым взглядом.
– Как, господин полковник? - удивленно спросила девушка.
– Я надеюсь, вы не забыли захватить с собой гражданское платье? С сегодняшнего дня вам придется с военной формой расстаться. К нам скоро начнут прибывать почтенные ученые мужи, и мы не должны пугать их своим воинским видом. Особенно вы, - добавил он весело.
– Что вы, полковник, какой у меня воинский вид! - воскликнула Лиз. - Но если так нужно, я немедленно переоденусь.
Лиз повернулась и хотела выйти.
– Кстати, вы получаете письма от отца?
– Да, только вчера.
– И что он пишет?
– Он заранее вас и меня поздравляет с окончанием войны. Заранее потому, что когда он писал это письмо, война еще продолжалась. И еще он сообщил интересную новость. Его приглашают куда-то на работу… Куда - он еще сам не знает. Но приглашение он получил лично от президента фирмы «Сиенция», от самого господина Саккоро.
– Ого! - воскликнул Семвол, которому давным-давно было известно все, что говорила Лиз. - Саккоро кое-что да значит.
«Саккоро кое-что да значит», - повторил он мысленно. Недаром он, полковник Семвол, и майор Сулло и многие другие офицеры, которых после войны ожидала отставка, позаботились заранее связать свою судьбу с этим могущественным человеком. Саккоро - это куда надежнее, чем официальная военная служба, да еще когда война кончается…
– Да. Вот, собственно, и все новости. Отец благодарит вас за то, что вы таким чудесным образом дали мне возможность посмотреть Европу.
При этих словах девушка смущенно посмотрела на свою военную форму. В ней-то и заключался «способ посмотреть Европу».
– Ну, и понравилась вам Европа?
– Да… Но мне так жалко этих людей, которые перенесли ужасную войну. Я видела столько разрушений и столько несчастья… Я просто не понимаю, почему люди могут быть так жестоки друг к другу?
– Вы еще очень молоды, Лиз, - сказал полковник, положив руку ей на плечо. - Когда вы повзрослеете, все будет казаться вам значительно проще. Вы тогда поймете, что войны были, есть и будут, пока на земле существуют люди, говорящие на разных языках и думающие по-разному.
– Но разве войны возникают только поэтому?
– Есть и другие причины, но об этом как-нибудь в другой раз. А сейчас, Лиз, идите переодевайтесь.
Когда девушка вышла, в аппарате что-то щелкнуло и раздался торопливый голос:
– Господин полковник, докладывает комендант Зондерштадта.
– Так, так, - сказал Семвол, быстро подходя к столу.
– Названные вами люди: Хейнс, Родштейн и Мюллер у нас в комендатуре.
– Хорошо! Чудесно! - воскликнул Семвол. - А доктор Роберто?
– Его нет. Мюллер утверждает, что он был убит во время взрыва фугасной бомбы. Он говорит, нашей бомбой, полковник.
– Убит? - громко переспросил Семвол.
– Мюллер говорит - убит.
– Гм-м-м, - промычал Семвол, теребя подбородок. - С этими людьми что-нибудь есть: книги, чертежи, записи?
– Нет, ничего. Они говорят, все погибло при бомбежке.
– Хорошо, Инзер. Организуйте для них транспорт и высылайте ко мне. Под охраной.
– Может быть, покормить и оказать кое-какую помощь? Мюллер ранен.
– Нет, не надо. Это будет сделано здесь.
«Человеку не нужно давать опомниться. Пусть он голоден, раздет, болен или ранен. Никакого сострадания. Только тогда победа будет полной», - вспомнил полковник Семвол слова одного из своих наставников в военной академии.
3.
Автомобиль с учеными прибыл не вечером, как предполагал полковник Семвол, а поздно ночью. Он уже спал, когда к нему в спальню постучал адъютант и спросил, что делать с приехавшими.
В это время три человека с серыми измученными лицами, в грязной истрепанной одежде, еле волоча ноги от усталости, голода и боли, вошли в огромный пустой зал в сопровождении двух солдат.
Человек с рукой, перевязанной грязной тряпкой, подошел к широкой лестнице, ведущей на верхний этаж, и опустился на ступеньку. К нему присоединились и остальные. Они сидели молча, не глядя друг на друга, не двигаясь. Солдаты также застыли в противоположном конце зала, уподобившись каменным рыцарям.
Через несколько минут тишина была нарушена, и под самым потолком зала эхо повторило несколько раз:
– Господин Хейнс, прошу вас войти!
Сидевшие на ступеньках люди встрепенулись. Они быстро обменялись словами, и от них отделился среднего роста человек в сером порванном костюме. Он торопливо подошел к двери и обеими руками поправил взъерошенные волосы.
– Прошу вас сюда, - мягко предложил адъютант.
Войдя в кабинет, Хейнс крепко зажмурил глаза. Не потому, что комната была слишком ярко освещена и его глаза, привыкшие за последние месяцы к темноте подвалов, бомбоубежищ и траншей, были ослеплены светом двух электрических ламп, заключенных в бледно-розовые абажуры. Нет, не поэтому! Хейнс просто не мог поверить, что среди руин и пепелищ, среди всего того, что военные люди привыкли называть «зоной пустыни», в каком-то старом, пахнущем мертвечиной и тлением замке может быть такой уголок… Он открыл глаза и растерянно посмотрел на человека за письменным столом.
– Входите, входите, господин Хейнс, - подбадривающе сказал Семвол.
– Простите, господин э… но мои ботинки…
– О, это ерунда, дорогой мой, - произнес полковник. С этими словами он быстро встал из-за стола, подошел к Хейнсу, взял его за руку и подвел к креслу.
Хейнс, совершенно растерянный, примостился на уголке, судорожно сжимая борта своего пиджака.
Семвол не сразу приступил к допросу. Он долго и пристально изучал его лицо, фигуру и бегающие, боящиеся света бледно-голубые глаза. Он наблюдал за застывшей на лице Хейнса не то виноватой, не то растерянной улыбкой.
– Как вы себя чувствуете, господин Хейнс? - наконец спросил полковник.
– О, превосходно, превосходно, господин э…
– Жорж, - подсказал полковник.
– Да, благодарю вас, господин Жорж. Я никогда не думал, что сейчас где-нибудь может быть это… - Он сделал широкий жест рукой.
– Это? - небрежно спросил Семвол. - На это, дорогой Хейнс, имеет право любой цивилизованный человек, и особенно люди, которые создали все. Я имею в виду ученых.
На слове «все» Семвол сделал многозначительное ударение.
Доктор Хейнс поморщил лоб и произнес сухо:
– Вы шутите, господин Жорж. Мы знаем, на что сейчас имеем право…
– Доктор Хейнс! - воскликнул Семвол.- Неужели вы серьезно думаете, что мы собираемся мстить вам, ученым, за причиненные нам страдания? Разве вы виноваты в том, что плодами вашего труда воспользовались варвары, случайно оказавшиеся у власти? Неужели вы думаете, что и мы такие же варвары, которые будут слепо мстить людям, обогащающим
