ослепительное пламя. Из последних сил наместник попытался наконец немного отползти в сторону, и вовремя — черное, обгорелое тело словно вышвырнули из костра, оно пролетело десяток шагов и упало на камни. Человек, который счастливо уклонился от встречи с раскаленной плотью, перевел дыхание.
Вонь была ужасной, но уходить от огня было бы самоубийством. Наместник взглянул наверх — ночь не спешила отдавать свои права рассвету, который, однако, уже осветил небо на востоке. Первым делом нужно убрать эти проклятые коробки подальше от огня, решил Хельви. Оген знает, что маги насовали Ожидающему с собой — по-хорошему, нужно вообще выбросить всю эту мишуру с глаз долой. С другой стороны, наместник понимал, что он остался один в незнакомом месте, без оружия, запаса еды, одежды и воды, а значит, любая колдовская штучка может сейчас стать спасительной. Он начал с того, что вернулся к костру. Багровое облако было унесено ветром. Хельви огляделся, ища, чем бы сгрести проклятые коробочки, лежавшие подозрительно близко возле пламени, и неожиданно увидел нож с широким плоским лезвием. Оружие явно не валялось на берегу до их появления — ни пятнышка ржавчины или грязи не портили гладкого лезвия. Однако у человека не было с собой подобного оружия. Значит, альв был все-таки вооружен. И достал свой клинок, сидя возле бесчувственного человека. Немудрено догадаться зачем.
Принц легко сгреб широким лезвием рассыпанные артефакты, воткнул нож в каменистый песок и попытался перевязать сломанные ребра платком, который постоянно лежал у него за поясом. Это был подарок Сури — вещица из самой нежной и тонкой ткани, которую привезли откуда-то с востока страны. Она называлась ташим. Крошечный платочек был припрятан в подкладке куртки наместника. Однако этот клочок можно было развернуть, и раз и еще раз, пока он не превращался в довольно широкий и длинный бинт. Ташим не только ценился за легкость и необычайную плотность, но обладал и целительным воздействием Раны под повязкой из ташима быстрее затягивались, а кости — срастались. Жаль только, что лечение идет не одну ночь, подумал Хельви, обматывая грудь волшебной тканью.
Повязка плотно обхватила поврежденные кости, это было не очень приятно, но зато наместник теперь смог приподняться на руках. Дыхание не перехватывало, как раньше, и на том спасибо. Он снова обратился к магическим снадобьям, упрятанным в коробки. Вот второго «живого огня» они положить не додумались, злился на императорских магов наместник. Выходит, пытаться перенести огонь в другое место нельзя. Впрочем, эмоции следовало отбросить, затем заняться серьезными расчетами.
История, в которую он влип, пахла плохо, даже если не принюхиваться к горелым останкам Тирма. Судя по тому, какими магическими средствами снабдили альва, припоминая подробности появления Ожидающего в Верхате и неожиданное падение спутников в Хмурую реку, а главное — нож, найденный рядом с тем местом, где, судя по следам, лежал потерявший сознание Хельви, наместник сделал вывод, что стал жертвой изощренного заговора. Раги Второй, возможно, плох, но не до такой степени, чтобы отправлять потенциального жениха своей дочери искать неизвестно кого неизвестно где. И уж по крайней мере не стал бы отправлять в качестве посредника воина-профессионала. Ожидающие слишком запутались в придворных интригах, чтобы решиться доверить им столь деликатное поручение. В том, что Тирм —только исполнитель чужой воли, Хельви не сомневался ни минуты.
Если эта версия верна, а факты пока говорят в пользу последнего, то положение принца можно назвать трагическим. Выходит, что у него есть могущественные враги у самого трона. Они настолько всевластны и самоуверенны, что им даже ничего не стоит подделать письмо Раги к наместнику. Впрочем, на подделку оно не было похоже. Значит, они заставили повелителя написать эту записку «дорогому другу» Хельви? Принц сильно сомневался, что кто-то может оказывать такое давление на царствующего альва, характер которого он знал не понаслышке Но болезнь и старость могут сильно менять и людей, и Младших, резонно подумал он.
Далее — врагам известны подробности его отношений с Сури и роль Наины в их романе. Эти сведения Тирм ловко использовал, чтобы заманить человека в ловушку. И Ожидающий явно торопился — поэтому, видно, решил избавиться от человека побыстрее, и действие магического снадобья кончилось немного раньше, чем они успели приземлиться. Хорошо еще, что все это произошло над водой. Л если бы над предгорьем? Хельви, который в процессе размышления слегка водил ножом по песку, с размаху всадил лезвие обратно в землю.
Кто же этот враг? Самое первое, что приходило в голову, — сам император Раги. Шпионы канцлера Висте вполне могли донести ему и о свиданиях наместника с Сури, и о Наине. Неудивительно, что Хельви узнал хорошо знакомый почерк — коварный правитель сам написал ту записку, а верный Тирм ее тут же уничтожил. Хватит раздумывать, делай выводы, наместник!
Во-первых, никакого дракона ловить не нужно. Во-вторых, Раги Второй до глубины души оскорблен и возмущен отношениями между дочерью и пришлым человеком. Он не остановится даже перед убийством, чтобы прервать эту связь. В-третьих, император на самом деле слишком спешит. Возможно, это и впрямь связано с резко пошатнувшимся здоровьем, и он не уверен, что верные слуги доведут до конца после его смерти эту славную миссию — прикончить Хельви. Этот вывод был особенно горек для наместника: он всегда знал, что в Горе девяти Драконов у него гораздо больше врагов, чем друзей, но верил, что единственный альв, к кому он всегда сможет обратиться за помощью, — это как раз император. Случайность помогла мне выжить на этот раз, горько подумал Хельви, но едва ли она спасет меня еще раз Возвращаться в столицу было нельзя, но и оставаться на берегах мертвой Хмурой реки — верная смерть. Записку императора он позволил Тирму сжечь, сам Ожидающий мертв, а значит, у человека нет никаких доказательств. Единственное спасение — это как можно быстрее вернуться в Верхат. Там есть довольно крепкий гарнизон и высокие стены, за которыми можно отсидеться.
Хельви еще раз оглядел окрестности — насколько хватало взгляда, по сторонам тянулся пустынный, каменистый пляж, на котором росли маленькие кривые сосны и чертополох, изредка перемежаемый огромными валунами, похожими на обломки неизвестно откуда взявшихся тут скал. Хмурая река, широкая и мрачная, слегка блестела в первых лучах восходящего солнца, но это был совсем не тот сияющий, яркий блеск, который играл на водной глади Серебряного потока. Хмурая матово блестела, как хорошо отполированная гранитная плита. И отсюда придется выбираться самостоятельно, без еды и свежей воды, со сломанными ребрами. Кажется, Раги Второй все же получит на этой неделе долгожданный труп врага — сколько лиг сумеет пройти человек, прежде чем упасть замертво на высушенные ветром камни? Воды Хмурой станут мне настоящей могилой, содрогнулся от такой мысли наместник.
Он еще раз осмотрел коробочки с магическими зельями, лежащие у ног. Хельви довольно слабо разбирался в колдовстве Младших — у него под рукой всегда был верный Базл, который мог в случае необходимости приготовить любой волшебный отвар, поэтому наместник лишний раз не совался в лабораторию. Правда, по части магии, бытующей в мире людей, наставник Айнидейл успел внушить ему кое-какие познания: Хельви умел отличить сглаз от порчи, вынуть след мари, мог даже сварить самые примитивные зелья — отраву и противоядие к ней. Однако волшебство Младших коренным образом отличалось от человеческого — оно было более технологичным, строго рецептурным. Судя по рассказам Базла, императорские маги представляли собой отнюдь не кучку вдохновенных сребробородых старцев, вроде Мудрых из королевства Синих озер, а что-то похожее на строительную бригаду сванов. Каждый в ней знает свое место, каждый занят своим делом: кто-то мешает, кто-то режет, трет или выжимает отдельные составляющие зелья.
Так что Хельви нерешительно вертел в руках коробки. На затычках, залитых темным воском, стояли знаки, но их значение было неизвестно наместнику. Очевидно, это были буквы из языка сильфов, которым придворные маги императора активно пользовались. Этого языка Хельви не знал. Как бы то ни было, магическое наследие Тирма ему не поможет. Это как с лекарством, подумал принц: допустим, я бы знал, что мне достался набор лучших лекарственных снадобий, очень сильных, но среди них есть яд. Стал бы я пить те лекарства, даже под угрозой смертельно заболеть, рискуя проглотить отраву? С этими мыслями он вырыл ножом, который продолжал сжимать в руке, небольшую ямку, свалил туда бесполезные коробочки и завалил их песком и камнями.
Костер догорел, а одежда на Хельви не успела высохнуть до' конца. Нужно было двигаться — весеннее солнышко не слишком прогревало угрюмую землю. Он мог просто замерзнуть. Тяжело поднявшись на ноги и слегка покачиваясь, наместник подошел к тому месту, где лежали останки Тирма. Конечно, на их погребение сил у него не хватит. Да и заслуживает ли предатель быть захороненным по законам людей и альвов? Решить эту дилемму принц не успел. Недовольное рычание послышалось откуда-то со стороны деревьев. Наместник перехватил нож покрепче. Такая чудовищная вонь не могла не привлечь хищников, запоздало
