— А знаешь, я на «мертвой петле» чуть не сорвался в штопор!
— Да не виражи у тебя получаются, а «блинчики».
— Ну и пикирнул сегодня Витя!..
И вот однажды идем со старта, как всегда, строем и во всю силу легких поем свою любимую:
Вдруг кто-то из ребят перебивает:
— Смотри-ка, братцы, что это в девчачьей палатке краснеет?
Песня оборвалась. Все еще издали начали рассматривать нашу палатку с поднятыми боками. А подойдя ближе, увидели, что моя армейская койка застелена сверху роскошным красным стеганым одеялом. Рядом на табуретке сидит женщина — моя мама.
— Братцы, вот это приданное!.. — все дружно захохотали.
Старшина тогда разрешил мне выйти из строя. Я наспех поздоровалась с мамой и выпалила:
— Ну зачем ты привезла одеяло? На смех людям!..
— Дочушка, так ведь тебе холодно под солдатским-то. Как чуяло мое сердце.
— Мне, как и всем, нисколечко не холодно! И забери ты его, пожалуйста, обратно, а то меня совсем засмеют.
Но тут подошел мой инструктор, познакомился с мамой, полюбовался одеялом и сообщил, что я хорошо летаю, а скоро буду прыгать с парашютом.
— Как летает? — воскликнула мама и встала с табуретки, бессильно опустив руки.
Удивился и Мироевский:
— Почему же ты, Егорова, не написала матери, что учишься летать?
Я промолчала, а мой инструктор стал объяснять маме, по возможности популярно, что же это такое — самолет У-2.
— Не волнуйтесь за дочку! Наш самолет совершенно безопасен ну как телега. Только телегу везет лошадь, а у самолета мотор в несколько лошадиных сил. А вот что одеяло привезли — это хорошо, по ночам-то мерзнут все: лес близко, речка…
Мама успокоилась и доверительно обратилась к инструктору:
— Уж вы приглядите за ней, сынок, а то она у меня какая-то взбалмошная: то под землей выдумала работать, то в небо полезла…
— Хорошо, мамаша, хорошо. Будет полный порядок. Не беспокойтесь за дочку.
В тот же день мама уехала в Москву. Одеяло осталось у меня, но, правда, довольно часто стало пропадать. Раз в дождливую погоду я решила его разыскать и нашла в палатке у ребят: завернувшись в него, как в спальный мешок, крепко спал Лука Муравицкий…
Лука Муравицкий и Аня Полева
В шестнадцать лет приехал Лука в Москву к родному дяде. Дядя расспросил племянника о здоровье родителей, о родной деревеньке, затерянной в белорусских лесах, о братьях, сестрах и племянниках.
Затем, не жалея времени, повел он племянника показывать достопримечательности столицы и как бы между прочим спросил:
— Ты, Лукаша, где хочешь учиться? В школе или в ФЗУ — спросил так, как будто вопрос уже решен — оставаться Луке в Москве, а не ехать обратно в деревню.
— Пойду в ФЗУ, — ответил паренек, — получу профессию, а там видно будет…
Шло время, Лука уже работал проходчиком в шахте Метростроя, учился в аэроклубе. По окончании программы он был направлен вместе с Рябовым, Харитоненко, Петуховым Вильчиком, Хатунцевым, Кутовым и другими аэроклубовцами в Борисоглебскую военную школу летчиков. После училища младший лейтенант Лука Захарович Муравицкий служил на Дальнем Востоке.
Война застала Муравицкого в Московском военном округе. Он участвовал на своем «ястребке» в воздушных боях на дальних подступах к столице, а затем под Ленинградом.
Командира звена Муравицкого отличали не только трезвый расчет и храбрость, но и готовность идти на все, чтобы одержать победу над врагом. Самолетов в начале войны у нас было мало и как-то Муравицкому пришлось лететь одному прикрывать железнодорожную станцию под Ленинградом, где шла разгрузка эшелона с боеприпасами. Истребители, как правило, летали парой, а тут один… И странностью казалось всем, что Лука на каждом своем «ястребке» белой краской выводил по фюзеляжу «За Аню». Командование приказывало Муравицкому стереть надпись, но опять перед вылетом в бой на фюзеляже самолета по правому борту -«За Аню»… Никто не знал, кто же это такая Аня, о которой Лука помнит, даже идя в бой…
Однажды прямо перед боевым вылетом командир полка приказал Муравицкому немедленно стереть надпись и больше такое, чтобы не повторялось! Тогда-то Лука и рассказал командиру, что это его любимая девушка, которая вместе с ним работала на Метрострое, училась в аэроклубе, что и она любила его, собирались пожениться, но… Она разбилась, прыгая с самолета. Парашют не раскрылся… Пусть она не в бою погибла, продолжал Лука, но готовилась стать воздушным бойцом, защищать Родину. Командир смирился.
В этом вылете все шло спокойно. Лейтенант зорко следил за воздухом в районе станции, но как усмотришь, если над головой многослойные облака, дождь. Когда Муравицкий делал разворот над окраиной станции, в промежутке между ярусами облаков он увидел немецкий бомбардировщик. Лука резко увеличил обороты мотора и помчался наперерез «хейнкелю-111». Атака лейтенанта была неожиданной и на «хейнкеле» не успели открыть огонь, как пулеметная очередь прошила бомбардировщика и тот, круто снижаясь, стал удирать. Муравицкий догнал гитлеровца, вновь открыл по нему огонь и вдруг пулемет замолчал. Летчик сделал перезарядку, но, видимо, кончились боеприпасы. И тогда Муравицкий решил таранить врага. Он увеличил скорость самолета — «хейнкель» все ближе и ближе. Вот уже видны в кабине гитлеровцы, не уменьшая скорости, Муравицкий приближается почти вплотную к фашистскому самолету и винтом ударяет по хвосту. Рывок и винт истребителя рассек металл хвостового оперения «хейнкеля-111»! Самолет противника врезался в землю за железнодорожным полотном на пустыре. Лука тоже сильно ударился головой о приборную доску, прицел и потерял сознание. Очнулся — самолет падает к земле в штопоре. Собрав все силы, летчик с трудом прекратил вращение машины и вывел ее из крутого пикирования. Лететь дальше он не мог и пришлось ему посадить машину у станции…
Подлечившись, Муравицкий вернулся в свой полк. И снова бои. По несколько раз в день вылетал в бой командир звена. Он рвался в бой и опять, как до ранения, по фюзеляжу его истребителя было тщательно выведено: «За Аню».
22 октября 1941 года, через четыре месяца после начала войны Лука Захарович Муравицкий за образцовое выполнение боевых заданий, за мужество и отвагу был удостоен звания Героя Советского Союза. В какой-то из армейских газет я прочитала стихи М.Матушевского в честь Луки.
