уже с нетерпением ожидала нас. Мне даже слова вставите не дала, сразу, с порога, принялась на здоровье сетовать. Только напрасны были бы ее жалобы, ежели б не теща хозяйская. Я ж местного наречия не разумею. Тут то бабка и сгодилась. Воодушевленная собственной значимостью, она чинно и не спеша, стала мне переводить.
Собственно, ничего особенного у соседки не обнаружилось. Обычные старческие недомогания. Да и тех меньше чем могло бы быть. По правде, она была куда здоровее большинства своих сверстниц. При этом свято уверилась в мысли, что жить ей осталось всего ничего. Что поделать, есть такой тип людей, коих хлебом не корми, но дай о своих напастях и недугах поговорить. Пытаться их вылечить — только хуже сделать. Себе. Поскольку в свое полное исцеление они ни в жисть не поверят, только лекаря невежей и шарлатаном обзовут. Вот и соседка эта была из того же теста. Лечиться от всего и вся было смыслом ее жизни. Не меньшим, нежели товаркам кости за глаза помыть.
Дабы «угодить» новой пациентке, я то и дело языком цокала и головой качала. Все свои лицедейские таланты задействовала. Но не зря. Представление под названием: «Доктор у постели умирающего», прошло с бурным успехом. Бабка все чаще поглядывала на меня уважительно. Только что рот не открыла, моим речам внимая. А я старалась вовсю. В какой-то миг, даже замерла в нерешительном раздумье. Вдохов на десять-пятнадцать. Посмотреть со стороны, так бабке и впрямь впору гробик заказывать. Старушенция побледнела и затаила дыхание. Наконец, я соизволила смилостивиться — обнадеживающе улыбнулась. В довершении, выдала бабке список отваров и мазей кои ежедневно применять следует «чтобы еще самый чуток пожить». Проку от тех снадобий не много, зато солидность лечению придает должную. Соседка просветлела лицом. И даже заявила, что я хорошо в лекарском деле разбираюсь. Опосля чего, она попросила меня еще и дочь свою осмотреть.
Девица совершенно случайно (вот же чудеса) оказалась неподалеку. Под бдительным присмотром мамы, она приподняла подол, обнаружив перемотанную вонючей тряпкой ногу. Под слоями ткани пропитанной смердящей мазью, всколыхнувшей давние воспоминания об обозном «лекаре» Фаше, лиловела язвами гнойная рана. Недавний ожог. Запущенный.
И как же девицу угораздило? А главное, почему к врачу не обратились?
Оказалось — обращались. К ближайшему аптекарю. Он-то «чудо-мазь» и присоветовал.
«Да уж, медицина здесь на уровне… На уровне сточной канавы!»
Н-да… При таких лекарях, безопаснее и вовсе не лечиться. Без этой мази все само прошло бы. А так, еще немного и ногу девушки только боги спасти смогли бы. А то и вовсе схоронили бы девку.
Целый час провозиться пришлось. Чистила, гной выгоняла, повязку новую накладывала. Даже мазь собственноручно приготовила. Не рискнула после увиденного положиться на таланты местных аптекарей. Упарилась вконец.
И что? В благодарность соседка сыпанула передо мной жалкий десяток медяков. Еще и поворчала напоследок, так как я велела девушке несколько дней в постели полежать.
Даже наша бабулька не выдержала. Когда дверь за матерью и дочерью закрылась, она грохнула о стол таз с посудой и выдала тираду, позаимствовав большую часть слов из лексикона своего зятя. Выговорившись, она присела рядом со мной и потрепала по плечу.
— Ну что за люди пошли?! Ты погляди, сама об камень споткнется — пол дня лежит, стонет, а девку чуть не заморила — и хоть бы хны. Еще и не довольна, что той отлежаться велели. Ну конечно! Кто ж теперь с хозяйством управляться будет? Она ж на дочь все свалила. Та с малолетства на себе дом тащит. А благодарность ее… — Бабка с негодованием махнула в сторону медяшек. — Иные милостыню больше дают.
— Ничего. — Сказала я, ссыпая монетки в кошель. — Моя мама с бедняков и вовсе денег не берет.
— С бедняков?! — Взорвалась пуще прежнего старушка. — Скупердяйка она! Жмотина! У самой сундуки серебром ломятся, а девке своей уже год обнов не покупала. Та как нищенка последняя ходит. А ведь муженек соседский помощником капитана на торговом корабле служит. Купчишка богатый, команде хорошо платит. А кохипедра эта, деньжата только копит, да в тюфяк зашивает. Тьфу! Знала бы, что она по чести не заплатить, дала бы от ворот поворот. Хотя… Девку жалко.
Я только улыбнулась. И пошла к себе, оставив баку изливать негодование своим домочадцам. Близился вечер, надо было подготовиться к представлению.
Народу в комнате прибавилось. Вернулся Алеис. Волосы лорда приобрели землистый оттенок, густо присыпанные пылью. В нескольких местах на его ладонях взбухли мозоли. Видать несладко пришлось их благородию. Не привычны они к тяжелому труду…
Мне хватило совести не мучить Алеиса своими подначками. Более того, я даже примочки целебные ему на ладошки сделала и мазью намазала. За что получила благодарный взгляд.
Денег наш «кормилец» заработал не много. Хватило только хозяину еще за одну ночь заплатить и на еду менестрелю, дабы ему, сердешному, с голоду не пропасть. После чего, на проезд откладывать уже нечего было. Зато, лорд кой-какие новости интересные принес. В гавани, оказывается, два торговых андаррских корабля стоит. Если с одним из владельцев сговориться удастся, можно без кругалей и пересадок прямиком к родным принцессиным краям добраться.
Чем только уговаривать будем? Ну да, может, повезет и купчишка какой, земляков своих по доброте душевной на родину подвезти согласится. Пусть даже в трюме, как тюки с грузом.
Впрочем, у Лины, как выяснилось, свои мысли на этот счет бродили. Решила она королевской властью воспользоваться. Когда же я поинтересовалась, каким образом принцесса свои монаршие права доказывать собирается, она выудила перстенек свой с печатью королевской и у меня перед носом помахала.
Хм-м-м… А что, может и выйдет чего… Если с умом все провернуть. А то, принцесса самолично решила на корабль вломиться и по всей форме представиться. Ага. Так ей сразу и поверили. Она на себя давно в зеркало смотрела то? Одежонка с чужого плеча, вся болтается. К тому же, не первой юности наряд этот. И даже не второй. Правда, есть еще платье, то в котором она на Пыльном тракте щеголяла. Но его и на пугало одеть рука не поднимется — все пылью забито, в разводах от воды, грязи и крови нашего лорда. Проще выбросить, нежели в приличный вид привести. И чего его до сих пор с собой тягаем? Как память разве что…
В общем, даже если Лину с ног до головы королевскими регалиями обвесить — не факт, что в ее монаршие происхождение поверят.
Похоже, народ и без моей помощи до этих нехитрых мыслей додумался. Огал скептически рассматривал тощую фигурку наследницы Андаррского престола, с сомнением жуя губами. На лице его отчетливо читалось, что, по его мнению, единственный трон, на который Лина претендовать может — пустая бочка на ближайшей помойке. Да и то, если принцесса отвоюет ее у котов и побирушек. Алеис и вовсе в гляделки играть не стал. Сразу головой замотал и запретил Лине даже думать о том, чтобы самой идти договариваться и инкогнито раскрывать. Правда, лорд все это вопросами безопасности объяснял. Не лучший ход с его стороны. Нам всяческих напастей за последнее время изрядно перепало, и принцесса к риску относиться стала с большим спокойствием, нежели в прежние времена. Оттого и уперлась, настаивая на своем. Спор назревал нешуточный. Я даже пожалела, что у меня нет возможности в нем поучаствовать. Вечер надвигался неумолимо, а вместе с ним и задуманное мной представление. Пора было идти. А то «маг» поди, заждался уже.
С сожалением оставив народ препираться, я выскользнула наружу. Чуть поодаль заметила мнущуюся фигурку Чара. Переводчик мне на этот вечер не к чему, но… Очень уж мальчуган хотел представление увидеть. Даже обещал в благодарность толмачом «за спасибо» поработать. Отказать не смогла. Не из-за денег. Просто у пацана такой умоляющий взгляд был…
У балаганных шатров было не протолкнуться. Огромная толпа народу хаотично двигалась от одной палатке к другой, норовя затоптать, раздавить, запутать неосторожного прохожего, отважившегося пробираться в этих бурных потоках в одиночку. Уцепившись друг за дружку, мы с Чаром с трудом отыскали нужный шатер. При этом одежда моя окончательно потеряла те жалкие остатки порядка, что я придала ей перед выходом из дома. Платок и вовсе сбился с головы и занял предназначенное ему портным место — на шее.
Не оценив нашего героизма, проявленного при продвижении сквозь толпу, «маг» с порога принялся шипеть и ругаться. Я, видишь ли, на четверть часа опоздала. Главное пришла! И потом, до представления еще не меньше той же четвертушки. Времени хватит и переодеться, и повторить все. Чего нервничать то? Все равно строго по плану никогда ничего не получается.
Вот и в этот раз тоже. И в первую очередь из-за факира. Сам объявляет один номер, а инвентарь к другому тащит. А я выкручивайся! Ну как, во имя карликов, мне, спрашивается, иллюзию раскрывающегося бутона создавать, если вместо цветочного горшка этот олух кинжалы выложил, кои, по моей задумке должны были в следующем номере танцевать в воздухе. Пришлось совмещать — кружащиеся над столом лезвия опутывать молодыми побегами, с последующим «цветением». Мало того, что розу актинидией заменила, а это трудов и сил немалых потребовало, так еще и зрелищность вся псу под заднюю лапу. Одно дело шикарный яркий бутон и другое — десяток мелких заморышей. Почему как задумано не оставила? Дабы против истинны не грешить. Роза не лиана, ее штопором не завернешь — не поверят. Вот и пришлось выдумывать по ходу дела и лишний раз свои многострадальные мозги напрягать. Я уж молчу, что оружие тоже присмотра требовало, дабы, вжикающие по воздуху лезвия тому
