обязанность обеспечения безопасности водолазов.
Покончив с объяснениями, генерал устало откидывается на спинку огромного кожаного кресла.
– Задача ясна?
– На девяносто два процента.
– А восемь куда подевал?
– Погрешность видимости из-за фитопланктона.
Старик улыбается и подает на прощание руку.
Открываю глаза и смотрю на стрелки часов. Судя по времени, скоро должны приземлиться на военном аэродроме Североморска.
Приняв немного коньячку, парни успокоились и мирно спят.
Свою норму каждый из них отлично знает; беспросветно или сильно пьющих в моей команде нет и никогда не будет. Тяжелая и сопряженная с постоянным риском работа боевого пловца требует великолепного здоровья и столь же великолепного физического состояния. А совмещать это с большими дозами алкоголя попросту невозможно.
Снижаемся.
Вместе со мной почуял перемену и скорую свободу Босс. Подняв большую голову, он вопросительно смотрит на меня. Обычно таким выразительным взглядом он извещает о необходимости прогуляться на улицу по неотложным делам.
– Потерпи, дружище, – треплю его жесткую холку, – скоро выйдем на воздух. Пока перегрузим наше снаряжение в машину, ты десять раз успеешь окропить шасси этого пепелаца. Потом нас довезут до пирса и разместят на каком-нибудь небольшом военном корабле. На кораблях-то тебе привычнее, верно? Тебе, исходя из морского опыта, давненько следует присвоить звание «главный корабельный старшина».
Слегка наклоняя голову то влево, то вправо, Босс не сводит с меня умного внимательного взгляда. Похоже, он согласен на все. Лишь бы поскорее справить нужду и не отстать от родной команды…
* * *
Мои предположения опять сбылись до мелочей, и дело не в «механизме шестеренок», а в обычном опыте. Просто мне и команде «Фрегата» неоднократно приходилось действовать по аналогичной схеме: внезапный вызов к шефу, краткая постановка задачи, стремительная поездка в аэропорт, дальний перелет с посадкой в одном из портовых городов России, погрузка на военный корабль. Ну и, конечно же, поход на этом корабле до точки предстоящей работы. Случались и другие схемы – более изощренные в части, касающейся нашего передвижения к месту действия. Но об этом в другой раз, а происходящее с нами сегодня – буднично и привычно.
Итак, долгожданная посадка.
Забив кормовую часть автобуса сумками со снаряжением, баллонами с дефицитной гелиево- кислородной смесью, столь же дефицитными регенеративными патронами, специальными коробками с оружием, мы дружно рассаживаемся поближе к водиле. Оружие мы всегда возим с собой. Во-первых, из-за его необычности – где попало таким не обеспечат. Во-вторых, нам доверяют – каждый прошел сотни проверок по линии ФСБ. Наконец, в-третьих, самолеты, на которых нас перебрасывают поближе к районам предстоящих работ, как правило, тоже принадлежат Федеральной службе безопасности.
Едем в сторону Кольского залива. Парни зевают и не проявляют интереса к окружающим пейзажам. Они многократно бывали в здешних краях, да и смотреть тут особенно не на что – в северном «ландшафтном дизайне» даже летом недостает яркости и сочности красок. Один Босс, сделавший свои дела на аэродроме, довольно стучит хвостом по резиновому полу и с интересом смотрит в окно. Трижды ему довелось прилетать сюда вместе с нами – вполне возможно, узнал знакомые места или вспоминает, как обхаживал здешних лохматых сук.
Пять минут трясемся по плохой дороге от аэродрома до окраины Североморска. С четверть часа петляем по улочкам городка и подъезжаем к морскому вокзалу. Короткая остановка у КПП военно-морской базы. Вглядываюсь в здание контрольно-пропускного пункта… Оказавшись когда-то здесь впервые, прочитал интересную табличку на стене одного строения: «Собаки, африканские слоны, рыси и военнослужащие в смешанной форме одежды на территорию эскадры не допускаются».
А еще увидал знакомое лицо: от КПП легкой трусцой к нам бежит командир бригады надводных кораблей – долговязый капитан первого ранга с весьма подходящей для флота фамилией Лоцманов.
Юрий на пару лет постарше меня. Команда «Фрегата» неплохо с ним знакома, он неплохо знаком с командой, за исключением молодого старлея Фурцева, попавшего к нам около года назад. Комбриг приветствует каждого крепким рукопожатием, треплет холку Боссу, называет водиле номер причала и садится рядом со мной.
Едем вдоль моря, плавно огибая мыс…
– Как дела, Женя? – интересуется комбриг.
– Нормально. Работа в последнее время появилась. Жить стало интереснее. А что у тебя в бригаде?
– А!.. Новых кораблей почти нет, а старые дольше у стенок стоят, чем в море ходят, – машет он широкой ладонью. – Совсем измучились с ремонтами. Одно сделаешь, другое летит – железо тоже имеет свой срок. А командир нашей оперативной эскадры только и делает, что дрючит подчиненных на совещаниях! Ты ж его знаешь…
Да, о комэске я наслышан. Мужик он вроде деловой и требовательный, но с невероятно завышенным мнением о своем интеллекте и чувстве юмора. Взять, к примеру, такой перл: «Если понадобится, товарищи офицеры штаба, то при проведении итоговой проверки на кораблях вы обязаны закатать рукава повыше и покопаться в дерьме поглубже, для более полного освещения обстановки. И знайте: копаться в дерьме – не стыдно. Стыдно получать от этого удовольствие…» Или такой: «А почему начальник физподготовки скучает на нашем празднике жизни? Что, радость моя, голова болит, во рту нехорошо и работать неохота? Так это – ярко выраженные признаки беременности! Это вам и начальник медслужбы эскадры подтвердит. Видно, начфиз не-внимательно изучал памфлеты госпожи Лаховой по проблемам планирования российской семьи…»
Иногда я с горечью вспоминаю книги и фильмы о блестяще образованных, воспитанных, интеллигентных офицерах царского флота и тихо радуюсь тому, что попал служить в ФСБ…
– Понятно, Юра. А кто идет с нами старшим на борту?
– Меня отрядили от флота.
– Это хорошо. Постой… Значит, будет еще кто-то?
– Четыре хмурых «пиджака»…
«Пиджаками» мы называем гражданских. Беда с ними. Особенно с хмурыми. Сидит такой неразговорчивый бирюк в каюте и никуда, кроме гальюна и кают-компании, не ходит. Постепенно привыкаешь к этому беззвучному существу и напрочь перестаешь замечать. Ноль. Пустое место на стенке. Люстра без лампочки. Ботинок без шнурка. Все запросто при нем матерятся, травят неприличные анекдоты, ругают власть за воровство и тупость, и все такое… А потом выясняется, что бирюк председательствует в каком-нибудь комитете Госдумы или заправляет Аппаратом президента. Ощущение не из приятных. И вроде ничего крамольного ты не делал и наказывать тебя не за что, а все одно противно – будто во сне оптом продал врагу все военные тайны.
Слева один за другим остаются длинные пирсы с пришвартованными к ним боевыми кораблями и судами обеспечения.
– Юра, из какого ведомства «пиджаки»? – спрашиваю у Лоцманова.
– Точно не знаю. По-моему, из Министерства иностранных дел. Наверное, для общения с британцами.
Вскоре комбриг приказывает водителю остановиться.
Спрыгиваем на асфальт. Мишка Жук читает надпись на трапе:
– «Стойкий». Если не ошибаюсь – сторожевик?
– Точно так, – улыбается Юрий. – Все приготовлено, команда нас ждет.
После пары зычных окриков местного начальства по трапу сбегает команда матросов и быстренько перетаскивает наш несусветный по объему багаж в специально отведенные корабельные помещения. Ну а мы в сопровождении командира корабля и Лоцманова идем размещаться в каютах. После размещения
