–?Итак, мы одни, – напомнил он.
–?Вам привет от Эрвина из Бизерты, – тихо проговорил бригаденфюрер.
Лама молча смотрел на старика, стоящего посреди зала.
В первое мгновение во взгляде тибетца была растерянность и даже испуг. Затем в темных глазах сверкнули искорки гнева, лицо перекосилось. Он вскочил и что-то отрывисто крикнул.
Из смежных комнат тотчас вбежали несколько монахов, вооруженных длинными шестами.
Старик криво усмехнулся и сказал вторую часть кодовой фразы:
–?Эрвин и Франц надеются на вашу помощь.
Однако продолжение словесного пароля еще сильнее разозлило ламу.
Он вновь что-то крикнул, и зал наполнился угрожающим свистом – ловко крутя шестами в воздухе, монахи окружили Рауффа и заставили его поднять руки.
Глава шестая
Отдав Леоне магнитный ключ и назвав код замка крохотного сейфа, я торчу неподалеку от трапа. Вахтенные помогли девушке разобраться с коляской, а один даже вызвался проводить до лифта. Что ж, полдела сделано. Следует набраться терпения и ждать…
Кают на «Фортуне» – превеликое множество. Они подразделяются на категории: «с балконом», «с окном», «без окна». А также имеют массу отличительных особенностей, таких, как оснащение, количество мест, комнат и окон, высота палубы, положение относительно фешенебельных ресторанов… Много лет назад, впервые очутившись на борту подобного судна, я долго удивлялся: «Все разное и ничего общего! Наверное, в этом плавучем городе не сыщешь и двух одинаковых жилищ!..» После спартанских и однообразных условий, предлагаемых морякам на военных кораблях (а тем более на подводных лодках) я был буквально раздавлен разнообразием! И только под конец путешествия обнаружил единственную деталь, объединяющую все каюты – от самой скромной до феерически дорогой. Этой деталью был сейф. Да-да, абсолютно идентичные по размерам сейфы, вмонтированные в стальные переборки каждой из кают.
Весьма полезная, надо признать, штука! Ведь пассажиры не могут постоянно таскать с собой ценные вещи: бумажники с наличностью и кредитками, документы, драгоценности, фотоаппараты, камеры, мобильные телефоны… Зачем они в бассейне, в тренажерном зале и спа-салоне? Но и оставлять под подушкой боязно, так как персонал каждый день производит уборку – к чему дразнить дьявола? Вот и придумали владельцы круизных судов эти маленькие симпатичные ящики с электронными кодовыми замками. Код устанавливается пассажирами, что удобно, практично и безопасно. Я не жалуюсь на память, но случайный набор цифр могу забыть, поэтому в подобных хитроумных штучках всегда использую одно и то же сочетание – Е1976. «Е» – первая буква моего полного имени, а «1976» – год появления на свет.
Прохаживаясь вдоль высоченного борта, регулярно оглядываюсь на трап. Наконец замечаю машущую рукой Леону.
Подхожу, забираю у нее документы. И тут же предъявляю их морячкам на трапе.
Те проверяют их и слегка обалдевают: почему документы на судне, а их хозяин на берегу?
Старший вахты возмущается по-итальянски. Я «включаю дурака» и пожимаю плечами:
–?Понятия не имею. Ваши товарищи не спрашивали, а я о них и не вспомнил…
Полагая, что допустили оплошность, не зафиксировав пассажира при сходе, вахтенные торопятся исправить ошибку и приглашают подняться на борт:
–?Si prega di passare…
–?Давно бы так, – прохожу вместе с девушкой в первый холл.
У лифта Леона берет меня под руку, улыбается, а когда двери отрезают нас от внешнего мира, нежно прижимается к плечу:
–?Как же ты не разбился, упав в воду с такой большой высоты?
–?Видишь ли, чудес не бывает, а фигня случается.
–?С ума сойти. Как же ты выкарабкался, оказавшись ночью один в открытом море?
–?Оно было не совсем открытым.
–?В каком смысле «не совсем»?
Пользуясь замешательством девчонки, целую ее пухлые губки.
–?Говоря языком обывателя, открытое – это когда не видно берегов. А там, где я приводнился, до ближайшей суши было рукой подать – километров двадцать или двадцать пять.
–?Двадцать или двадцать пять?! Это же кошмарно далеко! – В ее глазах полный восторг. – И ты доплыл?!
–?Почти, – обвиваю руками ее тонкую талию.
–?Как это «почти»?
–?К рассвету в море вышло много рыбацких катеров. Добравшись до ближайшего, я попросился на борт. Хозяином оказался сговорчивый старик – он и подбросил до Мальты.
–?Ты не врешь? Все так и было?
–?Клянусь многослойным гидрокостюмом.
Пока в ее глазах тают остатки сомнения, я сильнее прижимаю к себе хрупкое тело…
Уверен, мы занялись бы с нею любовью прямо в кабине лифта, если бы поездка заняла не десять секунд, а минут пятнадцать, но… Лифт мягко останавливается, двери бесшумно разъезжаются, открывая вид на бесконечный коридор с узкими каютными дверьми и ровным желтоватым освещением.
Беру спутницу под ручку:
–?К тебе?
–?Зачем? – кокетливо глядит на меня Леона.
–?Как зачем?! Нас ждет насыщенная программа: кино, вино и домино.
–?Домино?! Что это?
–?Не важно. Объясню на месте.
–?Нет, давай лучше… – на секунду задумывается она.
–?Опять на площадке у клуба Conte Grade?
–?Если ты предложишь встретиться на твоей территории, я приму приглашение, – громко смеется девушка.
Киваю, ведь ее согласие в любом случае является широченным шагом в наших зарождающихся отношениях.
–?Только мне нужно полчаса, – немного смутившись, говорит Леона. – Я проведаю Сальвадора и приведу себя в порядок. Хорошо?..
Попав в свою каюту, я прямиком направляюсь в душ, где тщательно отмываюсь от поднадоевшей морской соли. Затем подбираю подобающий гардероб: натягиваю свободные шорты и футболку с сексуальной дырой под большой грудной мышцей. Довершает подготовку мой лучший парфюм. Несколько минут уходит на оформление столика, и вскоре на нем появляется бутылочка дорогого вина и ваза с фруктами.
Поглядев на часы, падаю в кресло и принимаюсь ждать истечения обещанных тридцати минут…
Большинство моих сослуживцев давно женаты, у многих подрастают дети. Кому-то из мужиков повезло, но таких катастрофически мало, кто-то вздыхает и терпит узы Гименея из-за тех же детей, а некоторых откровенно приходится жалеть. С хорошей-то женой хоть куда – хоть в космос, хоть штурмовать Эверест, а с плохой выше унитаза не залезешь. Ну а я слишком долго прожил холостяком, поэтому привык к молодым и красивым женщинам. Привык, как те рыбы, которых генетическая память ведет на нерест в одно и то же место.
Услышав осторожный стук в дверь, улыбаюсь, встаю и, топая к двери, довольно шепчу:
